Говорим правильно по смыслу или по форме? - Игорь Милославский

Реабилитация (от реабилитировать ) обозначает, согласно словарям, восстановление юридических прав и/или доброго имени и репутации лица. В медицинской сфере эти слова обозначают восстановление трудоспособности обычно после тяжелой болезни. Применим к глаголу реабилитировать ту же процедуру, с помощью которой мы анализировали значение помиловать . Х реабилитирует Y-а означает, что некто (!!!) объявил Х-а преступником и назначил ему за это наказание, однако впоследствии некто (тот же самый, что и прежде, или какой-то другой, неясно!!!) отменил предшествующее решение и его исполнение и восстановил ситуацию, которая существовала до первого решения. Очевидно, что реабилитировать принципиально отличается от помиловать, амнистировать тем, что, во-первых, может относиться к любому человеку или даже мнению, взгляду, теории и т. п., а не только к осужденному по закону. Во-вторых, реабилитирующий субъект также остается довольно неясным, в отличие от лица или инстанции, которым по закону предоставлено право миловать и/или объявлять амнистию . Подчеркну, что за реабилитированным не числится какой-либо вины, в отличие от помилованного или амнистированного . Ему даже не требуется того, чтобы быть прощенным или извиненным . Более того. Реабилитированный имеет серьезные основания требовать компенсаций разного рода за свои физические и моральные страдания. И в частности, судебного (и иного) наказания тех, кто ему эти никак не заслуженные страдания доставил. Беда однако в том, что слово реабилитация даже не намекает ни на тех, кто «ошибочно» наказал, ни на тех, кто справедливость восстановил.

В данном случае, как кажется, небескорыстно эксплуатируется существующая в русском языке возможность не называть производителя действия. Ср. чашка разбилась, чашку разбили и Петя разбил чашку; Солдата ранило, солдата ранили, пуля ранила солдата и Дантес смертельно ранил Пушкина.

В кривом зеркале грамматики

Если по-русски мы хотим сказать, что называемый предмет – «один», то обычно следует употребить форму единственного числа. А если таких предметов – много, то форму множественного. Например, стол – столы, дом – дома, дерево – деревья и т. п. Замечу, что множественное число существительного обозначает любое количество, равное 2 или большее, чем 2. Однако представление о том, что множественное число это всегда > = 2, ошибочно.

Существует немало существительных, употребляемых во множественном числе, а вопрос о количестве предметов, обозначенных таким образом, вообще не имеет смысла. Так, например, обстоит дело с названиями различных веществ: духи, сливки, макароны, например, (ср. с существительными одеколон, сметана, лапша, где также вопрос о количестве бессмысленен). Хотя возможно, по крайней мере теоретически, обозначение разнообразных сортов некоторых веществ: различные водки, всякие крупы, необходимые масла . Замечу, что в последнем случае речь не о количестве (вопрос не об этом стоит!), но именно о качественном разнообразии. Похожая ситуация – с существительными, обозначающими различные игры: городки и шахматы, казаки-разбойники и дочки-матери, пряталки и салочки , хотя и выступают как существительные множественного числа, не обозначают множество соответствующих игр, но эти игры только называют. Та же ситуация, но уже с формами единственного числа в таких, например, словах, как футбол, лапта, преферанс, хоккей и т. п., где перед нами форма единственного числа, а вопрос о количестве «предметов» также не имеет смысла. Если же нам надо назвать различные «проявления» какой-либо игры, то это можно сделать, добавив соответствующие лексические показатели: партия (партии) в шахматы, футбольный матч (матчи) и т. п. Впрочем, нетрудно видеть, что различить общее название игры и одно (или несколько) «проявлений» этой игры по-русски не всегда легко.

То же несоответствие между множественным числом существительного и количеством «предметов» демонстрируют и некоторые географические названия. Например, Мытищи (ср. Софрино), Великие Луки (ср. Великий Устюг), Альпы (ср. Кавказ) и т. п.

Все эти случаи, когда вопрос о количестве «предметов», названных формами множественного и единственного числа, либо абсолютно ясен, либо не имеет смысла, не покрывают всех слов русского языка с формами множественного числа. Речь идет о таких весьма употребительных словах, как, например, брюки (джинсы, трусы), ножницы, часы, ворота, сани и т. п. Эти слова заведомо обозначают предметы, способные подвергаться счету. Ср., например, одни ворота, двое (трое, четверо, несколько) ворот . Однако в отличие от «нормальных» существительных вышеназванные всегда формально указывают на множество и не способны с помощью соответствующих окончаний называть именно один предмет. Поэтому, строго говоря, встретив предложения типа Подъехали сани, Заскрипели ворота, Купил брюки , на вполне обоснованный вопрос о количестве соответствующих предметов следует отвечать: «неизвестно». Ведь множественное число существительных в этих случаях никак не сообщает, что число предметов было >=2. Впрочем, здравый смысл, жизненный опыт, знание конкретной ситуации обычно устраняют эту количественную неопределенность: Иван посмотрел на часы (вероятнее всего «на одни»), Вошел в ворота (разумеется, «в одни»), Купил брюки (наверное, все-таки «одни», что вполне обычно), а вот, например, предложение Заскрипели ворота в ситуации одновременного выезда из многих домов, видимо, обозначает множество ворот, а в ситуации отъезда одного единственного человека – одни ворота.

Двусмысленность относительно количества предметов, обсуждавшаяся выше, обычно не приводит к непониманию между получателем и отправителем сообщения. Однако говорящему / пишущему стоит помнить, что эта потенциальная опасность легко преодолевается с помощью числительных одни, двое, трое, четверо (и других собирательных), несколько .

Итак, множественное число русских существительных чаще всего обозначает множество предметов, но нередко может вообще не скрывать за собой никакого смысла, а иногда – ничего не сообщать о реальном количестве. Эти наблюдения ясно показывают, что язык – это не точное буквальное, зеркальное отражение мира, в котором мы живем, но отражение в ряде случаев весьма искаженное и неверное. Именно поэтому современная наука говорит о том, что единая реальная картина мира несколько по-разному отражается в различных языках. Познание окружающего мира в значительной степени происходит благодаря языку. Но и сам язык, напоминая в этом случае контрольно-измерительный прибор, не может хотя бы несколько эту картину не искажать.

Род имен существительных и пол живых существ

Наверное, каждый, выполняя школьные морфологические разборы, определял род существительных, мужской, женский, реже средний. Для существительных, обозначающих неодушевленные предметы, принадлежность к тому или другому роду никак не связана с их значением. Почему стена – женского рода, окно – среднего, а потолок – мужского? Земля – женского рода, небо – среднего, а горизонт – мужского? Ответы, почему это так, теряются в древнейшей истории соответствующих слов. А для современного русского языка ответить на эти вопросы невозможно, и следует воспринимать родовую принадлежность неодушевленных существительных просто как некоторую данность, никак не связанную со значением соответствующих слов. Но только определяющую их сочетаемость: город – большой и был, деревня – большая и была , а село – большое и было . Стоит вспомнить, что некоторые языки, например английский, обходятся вообще без рода, а в тех языках, где у существительных есть род, как в немецком, испанском или французском, его следует специально заучивать, чтобы избежать ошибок при говорении и письме.

По-другому выглядит родовая принадлежность у существительных, называющих людей и животных. Здесь довольно часто представлена корреляция «мужской род существительного» – «мужской пол существа», «женский род существительного» – «женский пол существа»: отец, мальчик, студент, москвич, баран, бык и бабушка, жена, балерина, учительница, корова, курица . Однако такая корреляция представлена далеко не всегда. Например, существительное учитель мужского рода, поскольку можно сказать хороший учитель был , а хорошая учитель была по-русски совершенно невозможно. Однако за словом учитель могут стоять лица обоего пола: Мой брат – учитель и Моя дочь – учитель . Иными словами, пол лица, названного словом учитель , неизвестен. Точно так же, как неизвестен пол лица, названных словами врач, директор, секретарь, агроном, инженер и даже президент и министр . В тех случаях, когда соответствующие профессии и/или должности занимают женщины, соответствующие слова в некоторых употреблениях меняют свой род. В новейшее время часто говорят врач пришла, министр заявила, президент выступила . А иногда даже хорошая врач или уважаемая директор . Иными словами, обсуждаемые слова как бы стремятся к переходу в общий род, к таким словам, как староста, неряха, задира, забияка, невежа, соня . Эти слова, как известно, соединяясь с показателями мужского рода в других словах, связанных с ними, обозначают лиц мужского пола: хороший староста был, ужасный соня был, первый забияка был . А со словами женского рода называют лиц женского пола: хорошая староста была, ужасная соня была, первая забияка была . Однако, стремясь в общий род, слова типа врач или президент все же не входят в него, поскольку в косвенных падежах никогда не согласуются с прилагательными женского рода. Невозможно что-нибудь похожее на от уважаемой президента или к хорошей врачу . Таким образом, без специальных показателей женского рода в связанных словах слова типа врач или президент ничего не сообщают о поле соответствующих лиц.