Калейдоскоп - Даниэла Стил

— А ты, Артур, сам-то ты счастлив? Нет, конечно же, нет, — она сама ответила за него, и он не стал спорить. Можно ли быть счастливым с такой женой, как Марджори? Честолюбивой, эгоистичной, холодной, как айсберг…

— Заставь ее родить тебе ребенка! — полусерьезно, полушутя советовала Соланж.

Артур невесело усмехнулся. Во всяком случае подобные методы не для него. Не такой он человек.

— Нельзя принудить женщину родить, — он выдавил жалкую улыбку. — В результате мы получим сварливую мать и нелюбимое дитя — не то что ваши девочки.

Они были настоящие ангелочки — Хилари и Александра, — и Артур их обожал. Хилари была темноволосой, как отец, с большими зелеными глазами, Александра — рыженькой и голубоглазой.

Артур улыбнулся Соланж и заметил грусть в ее глазах. Она знала, чем занимается Сэм: до нее доходили слухи. И потом, о каждом его шаге сообщалось в газетах.

— Чертов дурак! — сетовал Артур. — Ему всего тридцать один год, а он уже поймал удачу за хвост — и отхватил жену, за которую многие не пожалели бы отдать правую руку.

— Зачем мне правая рука? — с галльской философской невозмутимостью парировала Соланж. — Я предпочла бы его сердце, а не руку… и все эти побрякушки. Я уже знаю: если он дарит мне очередной бриллиант, значит, снова проштрафился.

Артур нахмурился. Он по-прежнему консультировал Сэма по финансовым вопросам и тщетно убеждал экономить. Но Сэм вошел во вкус. Он покупал, и покупал, и покупал: игрушки дочерям, меха и драгоценности жене, одежду для себя… И дорогие вещи для своих любовниц. Некоторых Артур знал — и осуждал Сэма. Он надеялся, что Соланж пребывает в неведении, но теперь понял: она обо всем догадывается и по-настоящему несчастна.

— Артур, я не представляю, что делать в такой ситуации. Должна ли я устроить сцену, дать понять, что мне все известно, или просто сидеть и ждать, пока их связь изживет себя? А она изживет себя. У Сэма всегда так — и всякий раз он возвращается ко мне.

Она подарила Артуру улыбку, которая могла бы повергнуть его к ее стопам, если бы предназначалась для него. Но это было не так.

— Ты мудрая женщина, Соланж. Большинство американок ведут себя иначе. Едва заподозрив, что муж завел интрижку на стороне, нанимают частных детективов, подают на развод и стремятся отсудить у него все, что только можно.

Она снова улыбнулась грустной улыбкой, которой показала, что ей тысяча лет, пусть даже выглядит она на двадцать.

— Артур, мне ничего не нужно, кроме моего мужа.

Он знал: она по-прежнему обожает Сэма. О, как Артур завидовал этому человеку! Он много раз спрашивал себя: что случилось бы, если бы он сам не оставлял Соланж в покое, заговорил с ней на Рю д'Арколь? Все эти годы он задавал себе этот вопрос. Но что толку? Повезло не ему, а Сэму. Неблагодарный ублюдок!

— Должно быть, он скоро успокоится, — Соланж вздохнула и допила вино. — С каждой новой партнершей по пьесе у нас возникает проблема. А потом ему приедается. Он всего себя вкладывает в спектакль… и все, что с ним связано. Театр выжимает из него все соки, пьет его кровь.

Казалось, она сама верит тому, что говорит. Но Артур позволил себе усомниться.

— Не до такой степени. Просто Сэм заелся. Его испортил успех, избаловали женщины. Прежде всего ты, Соланж.

— Он для меня… В нем вся моя жизнь. — Ее зеленые глаза остановились на Артуре, в то время как слова острым ножом вонзались в сердце.

— Тогда не суетись. Он опять вернется. Это для него продолжение игры. Пока ты это помнишь, остальное не имеет значения.

Соланж кивнула. Мудрый совет. Она и сама пришла к такому же выводу. Лучше умереть, чем потерять Сэма.

Новая связь Сэма Уолкера длилась полгода и грубо оборвалась попыткой примадонны совершить самоубийство. После этого она, сославшись на нездоровье, бросила театр, и жизнь Сэма вошла в прежнее русло. Угроза на время отступила. Шел пятьдесят четвертый год. Сэм вернулся к жене и детям. Пьеса продержалась еще год, побив все рекорды живучести. Когда ее все-таки сняли с репертуара, Сэм воспользовался передышкой, чтобы свозить Соланж и девочек в Сен-Тропез. Он побывал там во время войны и с тех пор мечтал о новой встрече с югом Франции.

Артур получил от них открытку из Сен-Тропеза, а потом вторую, из Канн. Оттуда они отправились в Париж, и Соланж показала дочерям, где она жила, когда была маленькой. Для нее это был волнующий момент; в душе пробудились тяжелые воспоминания, но одновременно и счастливые. В это время Хилари было пять лет, а Александра еще не вышла из грудного возраста. Они взяли с собой няню.

Сколь многое изменилось с тех пор, как Соланж покинула Францию с билетом на пароход в кармане и жалкими грошами, на которые даже нельзя было купить приличную еду! Тогда у нее было три платья, две пары туфель, единственная шляпка и поношенное пальто ее матери. А теперь они везли с собой полные чемоданы одежды, путешествовали первым классом на «Либерте» и остановились в отеле «Риц». Сэм сводил жену в магазины модной одежды, принадлежащие фирмам «Шанель» и «Диор», а затем — к Картье, где купил ей новый бриллиантовый браслет.

— Да он мне не нужен, — смеялась Соланж.

Она была счастлива: Сэм любил ее, как в прежние времена, и баловал, словно любовницу. В последние годы он усвоил дорогостоящие привычки. Временами это пугало Соланж. Она, как и Артур, предпочла бы, чтобы он экономил деньги и больше заботился о будущем их детей.

— Какая женщина способна отказаться от бриллиантового браслета!

— Но у меня их целых три штуки! — она проворно отдернула руку. — Нет, дорогой. Я не хочу. Нужно беречь деньги.

Сэм начал сердиться.

— Ты говоришь прямо как Артур.

— Но ведь он прав. Пора думать о детях.

— Отлично, — он показал продавщице еще на один браслет. — Мы берем оба.

— Ах нет, Сэм. Нет!

По возвращении в Париж она опять перешла на французский и радовалась тому, как хорошо говорит на этом языке Хилари. С обеими своими дочерьми Соланж говорила только по-французски, и теперь Хилари прекрасно владела обоими языками. Александра пока не умела говорить, но со временем и она заговорит по-французски. Соланж не собиралась порывать отношения со своей родиной. Так приятно вернуться в родные места! Здесь по-прежнему многое согревало ей душу, а когда вечером они отправились на Вандомскую площадь, с яркими огнями и статуей Наполеона, у нее сердце подпрыгнуло в груди и она разволновалась, как ни разу с тех пор, как уехала из Парижа.

В тот вечер они ужинали у «Максима», а на другой день — в «Серебряной башне».

В день отъезда Сэм вручил ей оба браслета и новое кольцо. Соланж пыталась его отговорить, но это было бесполезно. По возвращении в Штаты Соланж была счастлива. Ее радовала только что совершенная поездка и радовало возвращение домой. Она прожила в Нью-Йорке девять лет; они не прошли даром. Уолкеры жили теперь на Саттон-плейс, с прекрасным видом на реку и светлыми детскими. Это была квартира в двух уровнях. По соседству жила Мерилин Монро. С Сэмом ее связывали дружеские отношения; иногда они ужинали вместе, но Соланж знала: межу ними ничего не было. Сэм восхищался Мерилин, считал забавной девушкой, а Мерилин постоянно твердила Соланж, что ей тоже следовало бы стать актрисой. Соланж только смеялась.