Пока «ГРОМ» не грянул. На Берлин в 1941 году - Игорь Градов

   На том они и расстались. Шелленберг направился к светским дамам за очередной порцией сплетен, а Бережков поспешил к итальянскому дипломату, давно поджидавшему возле стола с кахетинскими винами. Джулиано Паротти считался большим знатоком и ценителем тонких напитков, и первый секретарь посольства охотно беседовал с ним о достоинствах и недостатках различных сортов вин. А между делом выуживал ценную информацию. Сегодня, судя по всему, предстояла весьма интересная беседа...

   Рейхсмаршал Герман Геринг выделялся среди гостей не только своими гигантскими размерами, но и шикарным белым мундиром, придуманном и сшитом исключительно для него. Он держал в руке бокал с шампанским и оживленно беседовал с советским военным атташе Василием Тупиковым:

   - После присоединения Советского Союза к Тройственному пакту Англии придет конец. Она держится лишь за счет авиации, но скоро мы добьемся полного господства в небе. Пока я вынужден посылать в бой сотни своих асов, и не все они возвращаются. Люфтваффе, не буду скрывать, несет большие потери. У нас есть хорошие летчики, но мало самолетов, авиационные заводы работают слишком медленно. У вас же, насколько я знаю, на аэродромах уже стоит более восемнадцати тысяч машин. Зачем вам столько, ведь вы не хотите воевать с нами? А то мне придется перебросить воздушные армии в Польшу...

   Геринг рассмеялся своей шутке. Атташе сделал вид, что оценил ее тонкость, и вежливо произнес:

   - У Советского Союза еще много врагов, как на Западе, так и на Востоке. Поэтому мы должны быть во всеоружии. Что же касается самолетов, то, смею вас заверить, их гораздо меньше, чем вы полагаете. К тому же большинство - это давно устаревшие модели.

   - Бросьте, - рейсхмаршал дружески похлопал Тупикова по плечу, - мы точно знаем, сколько машин вы производите и каких типов. Я убежден: это отличные истребители и бомбардировщики. Я сам видел некоторые из них и пришел в полный восторг. Как только Гитлер и Сталин подпишут Пакт четырех, я лично обращусь к вам с просьбой продать люфтваффе несколько тысяч самолетов. Можно даже вместе с вашими летчиками... Шучу, конечно, - тут же весело добавил Геринг, увидев, как у Тупикова округлились глаза.

   Потом серьезно продолжил:

   - Представьте, какую силу будут иметь наши страны, если объединят свои усилия и направят их против общего врага. Никто не устоит!

   - Политика Советского Союза нацелена на мир, а не на войну, - попытался возразить атташе.

   Геринг снисходительно ухмыльнулся, как бы говоря: "Я прекрасно понимаю, что вы обязаны отвечать именно так, но сами-то ведь думаете по-другому..." А вслух произнес:

   - Мы можем совершить выгодный обмен - ваши самолеты за наши станки. У нас отличное оборудование и великолепная оптика, советским оборонным заводам она очень пригодится...

   - Я передам советскому правительству ваши предложения, - дипломатично ответил Тупиков и поспешил отойти от опасной темы. - Кстати, я слышал, что скоро выходит новый фильм с очаровательной Ольгой Чеховой...

   Геринг, большой поклонник русской актрисы, тут же расплылся в широкой улыбке:

   - Да, я уже видел его во время показа у фюрера. Отличная роль и прекрасное исполнение! Скажу по секрету, Адольф в полном восторге. Он называет Чехову государственной актрисой Третьего Рейха. Жаль, что у вас в России не оценили ее таланта...

   В зал стремительно вошел Гиммлер. Деканозов обменялся с ним несколькими дежурными фразами и поспешил встречать других гостей, а его место возле рейхсфюрера занял посол Японии генерал Хироси Осима. Он тихо произнес:

   - Господин рейхсфюрер, мое правительство обеспокоено - не приведет ли заключение Пакта четырех к ущемлению интересов Японии?

   - Ни в коем случае, - поспешил заверить его Гиммлер, - все прежние договоренности остаются в силе. Со своей стороны, я бы поинтересовался, когда Япония нападет на Сингапур? Если Англию лишится своей крупнейшей военно-морской базы, то не сможет так активно сопротивляться. Это значительно облегчит нашу высадку на Британские острова...

   Генерал Осима сделал официальное лицо и сухо сообщил, что подобная операция нуждается в тщательном планировании и долгой подготовке. А потому японское правительство спешить с ней не намерено. Но, несомненно, вопрос с Сингапуром должен решиться в самое ближайшее время.

   Гиммлер был не слишком удовлетворен ответом посла, но разочарования не выказал. Тем более что к нему уже спешил румынский дипломат. Прием в советском посольстве продолжался.

Лондон

26 мая 1941 года

Резиденция английского премьер-министра,

Даунинг-стрит, 10

   Черчилль яростно ткнул пальцем в газету.

   - Что вы об этом думаете? - обратился он к своему секретарю Брендану Бракену, указывая на заголовок передовой статьи: "Сталин и Гитлер готовят нападение на Британию".

   - Полагаю, это явное преувеличение. Особенно в отношении Сталина. Русские не будут воевать с нами, по крайней мере до тех пор, пока в Европе хозяйничает Гитлер.

   - Я тоже так думаю, особенно после того, как мне показали их план "Гром". Но какой великолепный спектакль! Согласитесь, Брендан, встреча двух европейских диктаторов посреди Балтийского моря - великолепный пропагандистский трюк. Вы только взгляните на эти искренние улыбки, рукопожатия, позирование перед фото- и кинокамерами на палубе "Тирпица"... Впечатляет! Гитлер и Сталин готовы не сегодня-завтра вцепиться друг другу в глотку, но при этом делают вид, что дружат до гробовой доски. Прямо-таки иезуитская хитрость.

   - Со стороны Сталина - скорее кавказская, сэр. Заметьте: он не подписал протокол о присоединении Советского Союза к Тройственному пакту...

   - ...Но сделает это 17 июля, во время встречи в Варшаве. Она, кстати, будет называться "Европейская мирная конференция". Какое кощунство - говорить о мире в столице завоеванного государства! Тогда они все и подпишут - Пакт трех превратится в Союз четырех. Между прочим, заключить его в Варшаве предложил сам Сталин. Еще одно унижение для бедных поляков... Дядюшка Джо все никак не может забыть позора, случившегося в 1920-м году, когда польские уланы чуть не разгромили его армию. Исключительно злопамятная и мстительная натура!

   - Но зачем пакт Сталину? Судя по всему, он уже определился с датой нападения...

   - Канцлер Бисмарк говорил: "Никогда не воюйте с русскими. На всякую вашу хитрость они ответят непредсказуемой глупостью". Такую гениальную глупость и собирается совершить Сталин.

   - Неужели Гитлер этого не понимает?

   - Полагаю, он прекрасно осведомлен о планах русских, его разведка ничуть не хуже нашей. Но фюреру, как ни парадоксально, выгоден этот договор. В случае нападения он сможет обвинить Советский Союз в вероломстве и нарушении соглашения. В глазах всего мира он будет жертвой. Следовательно, получит моральное право на ведение войны, причем справедливой, оборонительной. Для него это очень важно! Думаю, сразу после нападения он обратится к нам с предложениями о мире. Причем, заметьте, на очень выгодных условиях.

   - Мы их примем?

   - Ни в коем случае! Но мне придется снова отбиваться от тех наших лордов, что уже второй год трубят о мире с Германией. Бедфорд иГамильтон готовы хоть сейчас упасть в объятия Гитлера. А после того, как большевики окажутся на берегах Ла-Манша, перекрыть их истеричный вой будет крайне сложно.

   - И что мы предпримем?

   - Будем ждать. И надеяться, что Советский Союз нападет на Германию. Иначе - Боже, спаси Британию!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Берлин

27 мая 1941 года

Советское посольство

   - Вы неплохо справились со своей задачей, - похвалил Шмакова генерал Коротков. - Получили важные документы, встретились с Гертрудой Райх. Думаю, гестапо уже прониклась к вам интересом.

   - Это точно, - ухмыльнулся Николай, - их "топтуны" следуют за мной, как привязанные. Приходится по три-четыре пересадки в метро делать, чтобы оторваться.

   - Но вы особенно не усердствуйте, а то они вас и впрямь потеряют, - заметил глава советской резидентуры в Берлине.

   Шмаков понимающе кивнул и продолжил:

   - Мы договорились с Гертрудой о встрече послезавтра, там же, в музее.

   - Хорошо, и постарайтесь, чтобы на сей раз "наружка" действительно отстала от вас хотя бы на десять-пятнадцать минут. Вы передадите ей кое-какую важную информацию.