В банде только девушки - Михалева Анна Валентиновна

— Она не считает, а кукует. Это не одно и то же.

— Все равно, тебе почудилось. Это с недопоя. Нам бы где водки достать… — Винтик еще раз сплюнул, теперь уже на тропку, и приятели пошагали дальше.

Агент 0014 вытер лицо и еще раз с чувством ругнулся. Надо же было этому пьянчуге плюнуть именно в его куст. Не повезло. Но, сидя в засаде, он и не такие испытания привык переносить с положенными суперагенту мужеством и хладнокровием.

Вот прошлый год, например, пришлось скрываться в цистерне. Написано было «Свежая рыба». Кто же знал, что все хозяйства теперь перепутались и в машинах со старой надписью «Свежая рыба» вывозят на поля обыкновенные органические удобрения, попросту говоря — жидкий навоз. Нырнул, спасся от преследователей, и ничего. Вышел потом, отмылся. Правда, месяц ему никто руки не подавал, и девицы нос воротили, уж больно воняло. Ну ничего, потом все нормализовалось. Так что плевок в рожу — это для военного человека сущая ерунда.

До взрыва осталось 17 часов 39 минут 23 секунды.

— И чего ты пошел по этой тропке, — ворчал позади Винтик, — петляет так, что у меня ноги одна за другую цепляются.

— Я думал, так короче выйдет, — отозвался Шпунтик.

— По дороге можно пройти, разница небольшая. А то злой я, так еще и ноги заплетаются. И ведь что обидно: заплетались бы оттого, что напился, а они на трезвую голову.

— Ладно, пойдем к дороге.

Они разом повернули и начали пробираться сквозь кустарник.

— А может быть, самим самогон гнать? — пыхтя, предложил Винтик.

— А ты умеешь?

— Нет.

— Тут штука хитрая — самогон гнать. Целая наука, — с уважением ответил Шпунтик.

— А бражку?

На этом судьбоносном вопросе оба замерли. Метрах в десяти от них стоял мужик. По характерной позе и разносившемуся по лесу сильному журчанию не оставалось сомнений в роде занятия этого человека. Шпунтик прижал палец к губам и на полусогнутых, чтобы не создавать лишнего шума, поскользил в направлении к объекту. Винтик последовал его примеру. С величайшей осторожностью, впрочем, совершенно напрасной, поскольку мужик был поглощен своим делом настолько, что, наверное, забыл, как его зовут, оба подкрались к нему. В следующее мгновение Шпунтик кинулся жертве на спину и обхватил его плечи руками, начисто лишив возможности сопротивляться. Мужик было рыпнулся, но бесполезно. Шпунтик сжал его в железные тиски.

— Водка есть? — Винтик заглянул в выпученные глаза незнакомца.

— Ты что — охренел?! — прохрипел тот.

Винтик пихнул его кулаком под дых, чтобы направить мозговую деятельность в нужном направлении. После того как дыхание мужика выровнялось, он спросил:

— А чо есть?

— Я те сейчас дам, чо есть! — возмутился тот и снова попытался высвободиться. Но Шпунтик свое дело знал.

— Деньги там, курево? — Винтик простимулировал его к диалогу шлепком по лбу.

— Ты у меня получишь, поганец! — мужественно ответила ему жертва нападения.

— Ну, чего ты его расспрашиваешь! — потерял терпение Шпунтик. — Обшарь карманы, и пойдем.

— Нужно же поговорить с человеком, — невозмутимо отвечал ему приятель, — а то ни здрасьте, ни до свидания. Так ведь и говорить скоро разучимся.

— Ты у меня дышать скоро разучишься, недоносок! — пообещал плененный мужик.

— Ну, конечно! — Винтик хохотнул и снова обидно шлепнул его пятерней по лбу.

После этого оскорбительного акта он бесцеремонно ощупал его карманы. Это дало ценные результаты. Винтик достал толстый кожаный бумажник. Когда раскрыл, присвистнул:

— Ни фига себе! Как же тебя, приятель, с такой пачкой баксов в наши леса занесло? Мог бы в платном туалете пописать.

— Тебя не спросил, — огрызнулся мужик..

За это он снова получил пятерней по лбу и яростно заскрежетал зубами.

— Ух ты! — продолжая подробное ощупывание, Винтик округлил глаза. — Вот это подфартило!

Он повертел в руке пистолет. Вечернее солнце пробилось сквозь листву и полоснуло по белому дулу оранжевой вспышкой.

— Чтоб я сдох! — восхищенно выдохнул Шпунтик.

— Непременно сдохнешь, — пообещал ему мужик.

И тут же получил коленом чуть пониже спины.

— Снимай с него рубашку, — строго приказал Шпунтик приятелю.

— Сам снимет, — ухмыльнулся тот и, наставив дуло пистолета на мужика, процедил: — Рраздевайся.

Шпунтик решил не мешать и отступил в сторону.

— Вы чего, мужики! — растерянно пробубнила жертва, косясь на пистолет.

— Для кого-то мы, может быть, и мужики, а для тебя сейчас боги. Раздевайся. — Винтик был неумолим.

— Слушайте, — потеряв остатки достоинства, взмолился бывший обладатель бумажника и оружия, — взяли свое, и разойдемся по-хорошему.

— У нас разные понятия, что такое хорошо и что такое плохо. — Винтик хохотнул. — Для тебя, конечно, хорошо уйти отсюда в штанах. Ну, а нам хорошо увидеть твою голую задницу.

— Да ладно вам, — примирительно проскулила жертва, — задница как задница, чего на нее смотреть. Задниц, что ли, не видели?

— Все люди разные, — философски заметил Винтик. — Раздевайся.

— Лучше пристрелите меня. — Мужик встал в позу и гордо распрямил плечи. — Я перед двумя уродами раздеваться не стану.

— Это мы пожалуйста. — Винтик тряхнул рукой и спустил предохранитель.

Мужик икнул.

— Ну? Будешь раздеваться? — спросил его Шпунтик.

— Ладно, вижу, вы ребята серьезные, — он вздохнул и расстегнул рубашку.

— Давай, давай, не томи.

Когда одежда осталась на траве, все трое перевели дух.

— И чего с ним делать? — спросил Винтик. Его фантазии на дальнейшее устройство развлечения не хватало.

— Да черт с ним, — махнул рукой Шпунтик.

Он подобрал тряпье с ботинками и пошел назад к тропинке.

Винтик подмигнул мужику, лицо которого из бледного моментально стало пунцовым, и кинулся догонять приятеля.

— Интересно… И сколько же можно гадить? — задумчиво изрек Иннокентий Валерианович и потыкал тонким пальцем в собственную переносицу. Он всегда так делал, когда злился.

— Ничего тут нет интересного, — меланхолично ответил ему шофер, хотя шеф его и не спрашивал. — Листья да ветки, вот и все. Чего тут интересного? А я вот вчера в бар один зашел, так там девочки у шеста крутились. Представляете, трое на одном шесте повисли. Одежды на них — одни трусики. И ни разу друг дружку своими голыми ляжками не задели. А как вертелись, аж воздух в спираль закручивался! Вот что интересно…

— Тебе бы только на голых баб пялиться. Тоже мне, нашел развлечение, — фыркнул Иннокентий Валерианович.

— Бабы что, — отмахнулся шофер, — дело не в бабах, а в искусстве. Вот поди ж, так вертеться — и ни разу друг друга задницей не пихнуть! — Он мечтательно закатил глаза, видимо, припоминая каждую деталь увиденного шоу.

— Тоже мне, любитель сложных трюков. Ты в цирк сходи.

— Можно и в цирк, — с неожиданной горячностью поддакнул шофер. Потом пожевал губами и отрицательно мотнул головой: — Только те девки любую циркачку переплюнут.

— Да брось ты, ради бога! — Иннокентий Валерианович с силой ткнул себя пальцем в переносицу, словно хотел поставить точку в конце пустого спора, и тут же болезненно поморщился. — Я знал одну гимнастку, с обручами работала. Так она по двадцать штук на своем теле крутила. Твоим стриптизеркам и не снились такие трюки.

— И что с того? — запальчиво возразил шофер. — Может, какая Марья Ивановна на валяльном предприятии двойной план за смену выжимает. Девочки из бара вряд ли и половину ее производительности дадут. Чего сравнивать божий дар с яичницей. То мастерство, а это искусство, — закончил он восхищенно. Причем переполнявшие его высокие чувства отнюдь не распространялись на валяльщицу Марию Ивановну.

— Значит, цирк для тебя мастерство, а стриптиз — искусство? — хохотнул Иннокентий Валерианович, явно обидевшись за всех циркачей. — Ну ты загнул!