Лабиринт - Брамин Кагетович Виланов

Над головой все так же висела алая луна в обрамлении звезд на небосклоне. Мягкий свет позволял без труда идти по дороге не боясь сломать ноги на коварно подвернувшейся коряге или яме. Из-за преобладания красного спектра казалось, что смотришь на мир через пивную бутылку. Хвойные деревья вплотную подступали к узкой тропинке, раскинув зеленые кроны. Что удивительно вокруг стояла полная тишина. Ни трели сверчков, ни угуканья филина или пения других птиц. Это самую малость напрягало. Ночной лес и так не самое приятное место, а учитывая какие тут водятся твари, то становится совсем не по себе.

Мы молча шли за своим покупателем в неведомом направлении. Снова стало прохладно, и даже жилетка не сильно спасала от задувающего за пазуху ветра. Ступни без обувки жутко болели от постоянно попадающихся мелких камешков на пути. Стараясь не смотреть по сторонам, чтобы воображение не додумывало, какие монстры скрываются в темноте, я брел за медленно вышагивающей конягой. Француз, похоже, еще не отошедший после смерти также предпочитал держать рот закрытым. Не знаю сколько мы осилили таким неспешным шагом, но я уже почти не чувствовал ног когда поднявшись выше по тропе наша кавалькада остановилась на обочине, где был вытоптан пятачок для стоянок.

— Трудно объяснить все, чтобы сразу стало понятно. Без небольшой предыстории не обойтись. — расседлав коня и разведя костер, седой соизволил начать говорить. — Меня зовут Барнаби Оуэн. А ваши имена?

— Эрик. — сказал француз. Устроившись у потрескивающего пламени, мы тянули руки к теплу в попытках согреться.

— Третий. — в свою очередь представился я.

— Х-ммм. — хмыкнул ковбой глядя на меня, но не стал ничего спрашивать. — Родился я в штате Кентукки. В 1860 году. Был шерифом славного городка Уильямсбург. Погиб, по крайней мере, я так думаю, во время ограбления почтовой станции бандой Долтона. Это было в 1890. Здесь я уже почти 6 лет. — закинув полено в огонь, бывший полицейский с дикого запада, потер свою бородку и замолчал, погрузившись в свои мысли.

А он и вправду ковбой. В любой другой день его история казалась бы бредом сумасшедшего, но это мелочь по сравнению с остальным лежащим в копилке общих странностей. Подумаешь перемещения во времени. Жаль я не догадался уточнить у Эрика, из какого десятилетия он провалился сюда.

— Этот мир необычный. — после заминки продолжил шериф. — Здесь его называют по-разному. Уравнитель, Свободные Земли, а кто-то даже называет Чистилищем. Большинство зовет Полуночной страной. Я же считаю это тюрьмой для душ. Край для тех, кому даже в аду нет места. — вот только религиозного фанатика нам и не хватало. — Временами случаются всплески энергии. Выбросы. Они то и приносят сюда новых заключенных. Таких как вы. Большинство новоприбывших долго не живут. Или становятся едой или чего похуже.

В памяти вновь всплыли крики и лицо той брюнетки с самолета. Иногда смерть действительно не самое страшное.

— Кому повезет не умереть сразу по прибытии, попадают в рабство, но тут как карта ляжет. Может, несколько лет проживешь, а может, через пару дней откинешься. Смотря кто купит. — внимательно обведя нас своим пристальным взглядом, Барнаби явно следил за реакцией на его слова. — Вам Фортуна улыбнулась. После того ритуала вам смерть не страшна. Будете возрождаться каждый раз, пока мне не надоест. На ваше счастье я не садист и мучать вас просто ради удовольствия не буду. Любители такого тут встречаются и даже часто. У меня же есть работа, которую нужно выполнить и вы будете мне помогать. Слушайтесь, не приносите проблем, и обращаться с вами буду достойно. Все понятно?

Мы с французом лишенные дара речи смогли только кивнуть. Чтобы переварить все услышанное понадобится время.

— Вот и хорошо. — по-отечески добро улыбнулся Барнаби. — Можете звать меня мистер Оуэнс. Без лишней помпезности. Не люблю слово господин…

Отойдя чуть в сторону от места ночлега, я прислонился к дереву пытаясь собрать мысли в кучу. Остальные легли спать, а меня же оставили на часах. Следить за огнем и округой, чтоб нас зверье дикое не сожрало. Раньше было мало сведений для анализа. Сейчас их больше, но ничего толкового из этого не вышло. Другой мир? Страна вечной ночи с монстрами и магией? Цепляясь за рациональность, я мог бы объяснить выживание после удара кинжалом, гипнозом вкупе с психотропными препаратами. Сам видел, как людей ломали с помощью современной специальной фармакологии, заставляя их верить в требуемую реальность. На Объекте проводили много психологических экспериментов с вынужденными добровольцами. Но тут явно не тот случай. Кому могло понадобиться разыгрывать такой спектакль с привлечением массы статистов? Даже Доктор из моего прошлого на такое бы не пошел. Слишком много пустых усилий.

— А-А-А-А! — обуреваемый противоречивыми версиями и прокручивая разные варианты, я слишком глубоко погрузился в себя. Поэтому болезненный вскрик среди деревьев стал полной неожиданностью. Подскочив, я бросился обратно к костру в ожидании, когда появится неизвестный враг. Но вокруг снова стояла тишина и только дрова трещали облизываемые языками огня.

— Успокойся, все нормально. — приподнявшись на локте, сонно сказал Барнаби. — Это твой дружок. Пытался свинтить от меня.

Услышав про Эрика, я огляделся, пытаясь найти француза. Место, где он лежал было пустым. Я сосредоточился на том чтобы никого не пропустить к месту стоянки и упустил того кто наоборот покинул безопасный пятачок.

— Он жив? — прозвучал ожидаемый вопрос.

— Будет. Когда вернется. — невнятно ответил Оуэнс. — Притащи его сюда. Не то он рискует снова сдохнуть еще до того как удастся ожить.

Пробурчав указание, шериф запахнул покрепче плащ и перевернулся на другой бок. Какого черта? Оторвав от и так коротких штанов полоску ткани, я намотал ее на горящую палку, соорудив подобие факела и двинулся в сторону, откуда прозвучал крик. Такой фонарь быстро пришел в негодность, но благо Эрик нашелся неподалеку, застывший неподвижной куклой лежащей на куче листьев. Бледный, с пеной на губах и с широко открытыми стеклянными глазами. Палец нащупал жилку на шее пытаясь найти пульс, но тщетно. Рыжий был мертв. Что удивительно прошла пара минут с момента предсмертного вопля, а он уже был холодным как в морге и успел окоченеть. Такого препаратами не добиться. Можно уменьшить пульс и создать видимость смерти, но опустить