Некробудни. Смерть — не оправдание (СИ) - Огинская Купава "Квэлиер"

Несколько мгновений мы просто смотрели друг на друга. Я разрывалась между желанием быть милой, как и велел профессор, и откровенной неприязнью к этому типу. Он, кажется, просто мечтал, чтобы я наконец исчезла. Может быть, даже жалел, что меня не убили. Мой труп едва ли нашли бы в столь позднее время, и мучиться с бумажками ему бы сегодня не пришлось. А завтра… завтра все документы можно было бы скинуть на подчиненных.

Через силу поблагодарив его и с облегчением распрощавшись, я выскользнула в морозную ночь. На ужин я безнадежно опоздала, и единственное, что утешало, — Согх обещал, что должность защищает меня от правил Бехар и я не стану жертвой ее негодования из-за того, что пришла позже комендантского часа.

По правилам госпожи Бехар, приходить позже девяти часов вечера было просто непозволительно. А я это правило нарушала с ужасающим постоянством.

Проскользнув по лестнице на второй этаж, я осторожно прокралась по темному коридору мимо чужих спален и с облегчением укрылась в своей. Сегодня я превзошла саму себя и вернулась после одиннадцати.

Возможно, если бы сержант не жалел себя так самозабвенно, мы бы закончили быстрее.

???????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????

В дверь настойчиво постучали, когда я уже забралась под одеяло и собиралась хорошенечко выспаться.

Почему-то подумала, что Летиция опять пришла выяснять отношения. Но на пороге стояла улыбчивая Бетси с кружкой теплого молока и куском пирога.

— Остался только с яйцом, — прошептала она, протягивая мне тарелку. — Ты же не ужинала.

Как она просочилась в комнату, я не заметила. Бледный свет ночника окрашивал русые волосы Бетси в зеленоватый цвет, заставляя вспомнить о русалках.

— Ты сегодня очень поздно.

— Да. — Я топталась посреди комнаты, сжимая в одной руке кружку с молоком, а в другой тарелку с пирогом, и чувствовала себя беспомощно и даже глупо. — Так уж вышло.

Я не знала, как мне стоит реагировать на этот ее дружеский жест. Ведь как раз подругами мы не были. Разговаривали иногда, жили в соседних комнатах, завтракали и ужинали за одним столом. Как и все квартирантки госпожи Бехар.

Но Бетси почему-то решила сделать то, что сделала.

И мне это казалось странным.

— Что-то случилось? — спросила Бетси.

— Почему ты так решила?

Она пожала плечами.

— Сегодня ты пришла очень поздно. И выглядишь обеспокоенной.

— На меня напали, — призналась я. Все еще стоя на месте с этим дурацким пирогом в руках.

Бетси охнула, прикрыв рот ладошкой.

— Но ты же в порядке? А преступники? Их удалось поймать? Они не сбежали?

Она выглядела искренне обеспокоенной. Хотя вся ее встревоженность казалась мне неправильной. Не наигранной, но какой-то неопределенной.

— Они сейчас в управлении стражи. Все хорошо, — заверила ее я, желая поскорее завершить разговор.

Было у меня подозрение, что пришла Бетси не просто так. Они с Летицией неплохо ладили, и я была почти уверена, что именно она и отправила Бетси ко мне. Чтобы выяснить, не стал ли градоправитель виновником моего столь позднего возвращения.

Это объясняло и неожиданную доброту Бетси, и неясность ее эмоций.

И подозрение лишь усилилось, когда, получив нужную информацию, она заторопилась покинуть комнату.

Единственное, что утешало в сложившейся ситуации, — встреча со свихнувшейся от ревности Летицией мне уже не грозила. Я могла спокойно вернуться в постель и наконец отдохнуть.

Подношения Бетси есть не рискнула, но что с ними делать, не придумала и просто оставила на столе.

И почти не удивилась, когда утром в кружке нашла что-то зеленоватое и плохо пахнущее.

— Это даже как-то некрасиво, настолько меня недооценивать, — пробормотала я, разглядывая на свет синеватые разводы на блекло-зеленой поверхности.

Глупых шутников в академии было много, а добыть снотворное или слабительное — совсем не сложно. Но я и предположить не могла, что такая хронически приличная девушка, как Летиция, опустится до того, чтобы устранять соперницу такими смешными способами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И реакция молока на подсыпанную мне дрянь оказалась очень интересной. Такого раньше я не видела.

На завтрак тоже пришлось опоздать. Нужно было избавиться от улик, а сделать это в утренней суматохе было бы сложно. Девушки бегали по коридору из спальни в ванную комнату и обратно, ругались, иногда спорили и очень спешили.

Домовладелица не любила опозданий.

Я слышала, как Летиция окликнула Бетси, но та куда-то торопилась.

— Извинись за меня перед госпожой, — попросила она, встав недалеко от моей двери, — я не смогу присутствовать на завтраке.

— Но мы же еще не выбрали платье! — плаксиво произнесла Летиция. — У тебя прекрасный вкус…

— Ты прелестна и покоришь градоправителя в любом наряде, — заверила ее Бетси и сбежала.

Я посмотрела на чашку в своих руках, подняла взгляд на дверь и не смогла сдержать злорадного смешка. Судя по всему, меня пытались устранить по совершенно банальной причине — просто чтобы я не путалась под ногами, пока Летиция очаровывает Согха.

Когда в коридоре наконец стало тихо, я избавилась от испорченного молока, а заодно и от пирога.

Быстро собралась и выскользнула на улицу. Несмотря на пустой желудок, чувствовала я себя просто чудесно.

***

Время до обеда тянулось бесконечно долго, и я не знала, чем себя занять. Просто не могла найти себе места.

Ремонт в кабинете был закончен, и все, что оставалось, — ждать, когда все высохнет, чтобы вернуть мебель на ее законное место. Можно было бы отправиться на прикладбищенский склад и немного попортить кровь Феррети, но я была не в форме. Меня разрывало от нетерпения и волнения. Сегодняшний день должен был стать тем самым, когда все тайное станет явным, преступники получат по заслугам, и если Ашер после этого внезапно не обретет покой в посмертии, то через несколько недель, когда профессор Гортам будет здесь… если его заинтересует мое письмо и ректор позволит ему отлучиться из академии в самый разгар семестра… моя жизнь станет еще чуточку интереснее.

Мысль о том, что Ашер все же может оказаться обычным, пусть и упрямым умертвием и что держит его на земле исключительно желание раскрыть правду своей смерти, отдалась легкой тоской. Если это так, то совсем скоро некому будет ждать меня на кладбище. Мы не были друзьями, но рядом с Ашером мне было куда спокойнее, чем с любым другим человеком.

Возможно, причиной этого была его исключительная мертвость. С живыми отношения у меня как-то не складывались.

Дождаться начала обеденного перерыва я не смогла. За десять минут до того, как часы должны были отбить полдень, я неуклюже сбежала с обледенелых ступеней здания главной канцелярии и, придерживая на груди отвороты пальто, побежала в управление городской стражи, располагавшееся на другой стороне площади.

Ворвалась внутрь и сразу бросилась к дежурному, желая поскорее узнать, где можно найти дознавателя, который допрашивал моих жертв…

В пустом пока вестибюле дробным эхом отдавались мои быстрые шаги. Стражник за конторкой вытянул шею, заметил меня, наши взгляды встретились, и я видела, как стремительно округляются его глаза, а брови ползут вверх. И видела, как он непроизвольно дернулся, желая, кажется, сбежать, будто на него неслась не встрепанная девица в безразмерном пальто, а самый настоящий вестник смерти. Дежурный вовремя вспомнил о своих обязанностях и остался на месте.

Он выслушал меня и растерянно признался:

— Так ведь… их вам отправили. Они утром в камере повесились.

— Мне отправили? — переспросила я, совсем ничего не понимая. Как они могли самоубиться? Зачем?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Какие тайны они могли хранить, если смерть показалась им предпочтительнее беседы с дознавателем? Может, это они убили Ашера? Что вообще творится в этом безумном городе?

— Ну так, — дежурный, совсем еще молодой парень, ссутулился под моим взглядом. Пока я строила теории, он успел струхнуть, решив, что пришлая некромантка на него за что-то злится, — насильственная ведь смерть. Подняться могут. Потому их в морг прикладбищенский отправили, чтобы вы их усмирили. И похоронили… Простите, пожалуйста.