Дуры ведут расследование, или Отсутствие логики – не проблема - Ксения Эшли

– Это еще ни о чем не говорит, – запротестовала Пейджи, окидывая зал внимательным взглядом. – Ты уверена, что правильно все поняла?

– А, по-твоему, я дура? – взвилась Сара – Знаешь, какого мне было узнать, что твой му… шеф – преступник? Конечно, я знаю вес каждого слова, что он произнес.

Она опять стала говорить громче, чем следовало, и Эйприл, глядя исподлобья на высоких гостей, толкнула ее ногой под столом. Говард посмотрел на них, и Эйприл расплылась в приветливой улыбке, хотя тот никогда не отвечал на внимание людей, если они не были его круга. Он, прищурившись, зыркнул на девушку и уткнулся в свою тарелку.

Эйприл опять задумалась, почему мужчина имеет такое красное лицо. Может быть, он алкоголик? Шеф полиции напоминал пса бульдога с отвисшими щеками и квадратным лицом. Его волосы на голове были сплошь седыми, а телосложением тот походил на ходячий шкаф. Его супруга Триш выглядела как сушеная рыба с тщедушным телом, старомодной стрижкой каре и очками с двойными линзами.

– Ну, какой у него мотив? – спросила Эйприл, пережевывая салат. – Не стал же он убивать ведьму Брукс только потому, что она ему не нравилась.

– Я думала об этом. Видит Бог, целый час думала. – В отличие от остальных девушек Сара была так расстроена, что пища просто не лезла ей в рот, и она смотрела на своего лосося под соусом с отвращением. – Я мало, что знаю о мистере Филлипсе, но, насколько мне известно, он стал директором совсем недавно, переехал из другого более крупного города. Зачем успешному человеку переезжать в провинцию? Может, у него были какие-то планы на Фредериктаун, а миссис Брукс мешала ему в этом?

– А вот это вполне вероятно, – согласилась Эйприл. Норма могла кого угодно довести до крайней точки. Он же говорил, что она попортила ему кровь.

– Говорил-говорил, – подтвердила Сара.

– Но у него должен быть сообщник, – вставила Пейджи. – Тот, кто посетовал нанять ему киллеров.

– Брат.

– Ой, да брось ты. Все мужики обращаются друг к другу «братишка». Это обычный приятель.

– А это непременно был Джерри Николсон. – Эйприл указала вилкой вперед. – Я следила за ним целую неделю. Он определенно имеет двойное дно.

Услышав голос девушки, мэр Тич обернулся. Он был одним из тех людей, которых в городе недолюбливали, а многие вообще не могли понять, как он получил кресло мэра. Это был неприятный скользкий тип, думающий прежде всего о своем кошельке, а не об интересах города. Наружность мужчина тоже имел неприятную. Уоррен Тич был низкорослым и пузатым. В свои пятьдесят семь имел большую проплешину на голове, нос картошкой, усыпанное бородавками лицо и мелкие поросячьи глазки. Его жена была под стать мужу, коротышка с телом гусыни и лицом цыпленка, Юджина ходила по улице, оттопырив свой необъемный зад и покачивая многослойной прической, больше напоминавшей трехэтажный дом. Это дама любила себя в роли жены мэра.

Меж тем ее муженек то и дело таращился в сторону одной из девушек. Пейджи внимательно разглядывала его. Интересно, Эйприл видит, какие плотоядные взгляды на нее бросает мэр? Она покосилась на подругу, но та лишь спокойно поедала свой обед и ни на кого не обращала внимания. А нет, не видит. Пейджи надеялась, что ее подруга так ничего и не узнает.

– Итак, что мы имеем? – подытожила Сара. – Кеннет Филлипс и Джерри Николсон сговорились прикончить миссис Брукс и наняли для этого киллера.

– Но те доказательства, что мы имеем, – добавила Эйприл, – на улики совсем не тянут и не помогут нам освободить Джейка.

– К тому же мы не знаем исполнителя, – добавила Пейджи. – Вот если бы нашли наемного убийцу, все было бы гораздо легче.

Девушка почему-то подумала о своем новом постояльце, что вот уже пару недель жил в ее доме.

– Наоборот, – не согласилась Эйприл, – если мы схватим заказчика, тот сам выдаст исполнителя.

– И у нас по-прежнему две кандидатуры на примете. Джерри Николсона ведь тоже нельзя снимать со счетов?

– Нельзя, – твердо подтвердила Эйприл.

– Тогда действуем по тому же плану, а там время покажет, – подытожила Сара.

Санни Бак была двоюродной сестрой Пейджи и человеком, которого меньше всего девушка хотела видеть сейчас в своем доме. Но той, по-видимому, было глубоко плевать, что перед приездом к кому-нибудь со своей «прекрасной» семьей иногда нужно спрашивать разрешение или на худой конец просто пре-ду-преж-дать! Но нет…

– Сюрприз! Сюрприз!

И вот уже неделю Пейджи «наслаждалась» таким сюрпризом. И так как второй этаж был занят ее новым постояльцем, немалое семейство Бак расположилось на первом, поместив хозяйку дома в спортзал.

Муж Сани, Элай, был семифутовой каланчой и американской копией британского актера Хью Лори. А трое их замечательных мальчиков с самыми оригинальными именами: Алаизиус, Алистер и Танкреди (Боже, бедные дети! Почему они должны страдать из-за больного воображения их родителей?) были девяти, двух лет и семи месяцев отроду соответственно.

Пейджи казалось, что за грехи ее отправили прямиком в ад. Санни целыми днями трещала о том, что, живя в шумном Остине, детям не хватает тихого размеренного отдыха. И как хорошо, что они уговорили ее вырваться к любимой тете в Фредериктаун. Если учесть, что даже старшего Алаизиуса Пейджи видела всего один раз в своей жизни, ей с трудом верилось, что племянники уговаривали мать повидаться с «любимой тетей».

За время их пребывания эта «семейка Аддамс» сумела навести такой бардак в доме, что Пейджи казалось, что до осени не разгребет, сломали кофемашину, выработали у нее бессонницу, и месяц без сигарет пошел коту под хвост.

Санни то и дело хвалилась своими талантливыми мальчиками. Девятилетний Алаизиус, который напоминал кота Эйприл, то есть был невероятным толстяком с двойным подбородком, по словам любящей матери был невероятно одаренным ребенком и поражал всех своими успехами в школе. Чего только стоило его сочинение про весну, которое учительница отправила на конкурс округа. Его «повылазили подснежники» «приятно» поразили слух Пейджи и вызвали много вопросов по отношению к его учительнице.

Средний Алистер уже научился говорить, и Санни ежечасно, сев напротив него и глядя прямо в рот, повторяла строчки из коротеньких стихотворений, чтобы ее славный сынок заучивал их.

– Жук-жучок паучок шел по водостоку!

– Вук-вучок повучок…

И так с утра до вечера.

А младший Танкреди делал только две вещи: орал во всю глотку или капризно попискивал. Вдохновленные возгласы мамаши о том, как счастливый отец больше всех любит младшенького и целыми днями водится с ребенком, шло вразрез тому, что видела Пейджи. Если Элай и брал иногда в руки Танкреди, то исключительно на короткий срок и с весьма брезгливым взглядом. Он держал парня на вытянутых руках и при любом проявлении эмоций ребенка, будь то радость или капризы, отворачивал голову в сторону. Девушка долго не могла понять, почему так происходит, пока однажды не стала свидетелем жуткой сцены.

Сегодня счастливые родители решили устроить себе день отдыха и ушли прогуляться по городу, а детей свалили на хрупкие плечи любящей тети. Пейджи все не могла взять в толк, чем так провинилась перед Богом, что он придумал для нее такую кару? Надо было позвать Эйприл, она сходит с ума от этих малолетних спиногрызов.

Проще всего пришлось со старшим. Стоило только попросить у соседки плейстейшен, как милый пузан Алаизиус затих в своей комнате на весь день. А вот младший достал девушку до печенок, он горланил столько времени напролет, что Пейджи удивлялась, как он еще не охрип. Не помогали ни детские песенки, которые девушка вспоминала с трудом, ни погремушки, ни укачивания. Единственным желанием Пейджи было связать крикуна и заткнуть его рот кляпом. И лишь возможное возвращение родителей в любой момент останавливало ее от этого шага.

Кое-как спустя несколько часов этот горластый негодяй устал и заснул. Пейджи вздохнула с облегчением. Этот день лишний раз убедил ее в том, что она не желает обзаводиться детьми. Девушка давно для себя замечала, что не любит возиться со слюнявыми карапузами, подтирать им попки, читать на ночь сказки и играть с ними в прятки. Они требовали слишком много внимания и отнимали все твое время.

Наверное, именно поэтому Пейджи до сих пор не была замужем. Ведь брак подразумевал в дальнейшем наличие детей. И так уж сложилось в ее жизни, что все мужчины, что встречались Пейджи на ее пути, были слишком уж домашними, а ей хотелось больше свободы.

Она взглянула на среднего Алистера, что сидел сейчас на большом стуле на кухне и болтал ногами в воздухе. Остальных детей удалось утихомирить, осталось лишь следить за одним мальчиком. Пейджи в это время делала себе глинтвейн. Она села на корточки напротив малыша и, как делала его мать, заставила посмотреть себе в глаза.