Спекулянтъ - Валерий Самохин.

Правильные пацаны мелочными не были. Поэтому на разбор обычно прибывал шестой флот военно-морских сил Соединенных Штатов Америки…

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Крепкий запах пота от разгоряченных тел, звонкие шлепки ударов по боксерским грушам и привычный лязг металла спортивных тренажеров – создавалось полное впечатление, что никакого переноса не было. Обычная тренировка в обычном московском спортзале.

Подвал, прямо под конторой торгового дома, переделали практически сразу же после переезда в столицу. Немного пришлось повозиться с чертежами спортивных снарядов, но сложностей особых в изготовлении не было. У Дениса даже возникло желание организовать сеть фитнесс-клубов, что при должной рекламе могло принести неплохие дивиденды. Потом, правда, желание куда-то пропало.

В занятиях обычно, помимо самого Дениса, участвовала пятерка бойцов-диверсантов и их командир – Платов. Иногда присоединялись Федька и Ерофеев с тройкой своих подчиненных. Остальной персонал торгового дома в непонятных забавах своего руководства участия не принимал. Сегодняшняя тренировка проходила в узком кругу: непосредственный шеф и его диверсионный отдел…

– Андрей, задняя нога отстает! Подтягивай…

Задняя нога, впрочем, как и передняя, у сорокалетнего ученика отсутствовала полностью. Матушка природа, к сожалению, не предусмотрела такую коллизию и ограничилась одной единственной парой. Но молодой тренер на эти мелочи внимания не обращал – методика занятий включала в себя и стандартные фразы, которые въелись в подкорку намертво.

– Фарит, подборок ниже опусти… и переднюю руку выше держи…

То, что у десятилетних пацанов усваивалось инстинктивно, взрослым мужикам приходилось объяснять пошагово. Недаром тринадцатилетний возраст считается уже потерянным для большого спорта

– Стоп, бойцы, – хлопнул в ладоши Денис, привлекая внимание. – Сейчас попробуем новое упражнение. Сняли "тренчики" и надели перчатки.

Дождавшись, когда ученики выполнят команду, он продолжил.

– Слушаем вводную. Нужно проникнуть на охраняемый объект. Оружие, по условиям задачи, исключено. Вы – нападающая сторона. Я – охранник. Вот это – коридор помещения.

Денис указал на две боксерские груши и встал между ними. Расстояние в два с половиной метра позволяло подойти только двум атакующим одновременно.

– Начали…

Бойцы смущенно потоптались, потом вперед выдвинулся Платов и самый молодой член команды – тридцатилетний Фарит. Сдвоенная атака захлебнулась через несколько секунд, и нападающие бестолково отступили назад, перекрывая пространство оставшейся четверке.

– Теперь слушайте, как нужно делать по правилам.

Бывший начальник службы безопасности московского банка старался передать своим бойцам небольшую толику знаний, полученную от своих еще не родившихся подчиненных.

– Нападение производится гуськом, но не в затылок друг другу, а в шахматном порядке – полшага в сторону от впереди идущего. Понятно?

Дождавшись не очень уверенных кивков – шахматный порядок для инструктируемых представлялся явно чем-то эфемерным – Денис объяснял дальше.

– Каждому на атаку дается три-четыре секунды. Не больше. Если не успел свалить противника, проходишь дальше – каждый со своей стороны. Внимание защищающегося при этом рассеивается… Добивает следом идущий. Если и он не сумел – передает дальше по цепочке. И так – до последнего бойца.

– Денис Иванович, – обратился с вопросом Платов. – А если и п-последний не справится?

– Тогда мне придется набирать новую группу диверсов, – жестко, без малейшего намека на шутку ответил Денис…

– Поехали!..

Выдержать двадцатисекундный шквал непрекращающихся ударов, да еще и на ограниченном пространстве, тяжело даже мастерам очень высокого уровня. Практически – невозможно. На этом, собственно, и строилась нехитрая методика спецподразделений. Денис сломался на четвертом.

– Стоп, бойцы! Следующим встает Платов. Остальные – нападают.

– С-слушаюсь, шеф…

Вытерев кровь с брови – кожа на перчатках была все-таки грубоватой – направился, было в душевую, но остановился, увидев в двери взволнованного чем-то Федьку.

– Денис Иванович!..

В голосе верного помощника проскальзывали истеричные нотки, а взгляд был обреченно-отчаянным.

– Денис Иванович, – понизив голос до шепота, повторил он. – Юлия Васильевна пропала…

Начальник Московского Охранного отделения подполковник Мартынов хмуро рассматривал сидящих перед ним посетителей. Одного из них, известного предпринимателя Рябушинского, он знал не понаслышке: дважды на его предприятиях арестовывали профессиональных агитаторов. Обычное, малоприязненное отношение между жандармерией и купечеством, в данном случае было подвергнуто исключению: Михаил Павлович был уважаем во многих ветвях власти.

Второй – молодой человек, хоть и обладал приятной наружностью, не понравился шефу охранки сразу. Точнее не понравился холодный, слегка пренебрежительный взгляд – именно так на Константина Петровича имел обыкновение смотреть директор Департамента полиции. Но считаться приходилось и с этим юношей: в архиве Отделения досье имелось на всех известных людей Российской империи.

После взаимных обязательных приветствий разговор начал именно молодой человек. И начал с весьма неприятного вопроса:

– Почему дело находится в ведении Охранного отделения, а не полицейского сыска?

Подполковник чертыхнулся про себя: еще и этих не хватало для полного счастья. Вчера вечером была неприятная беседа с извечными конкурентами в синих мундирах – Губернским управлением жандармерии. Дело представлялось громким, и охотников за лаврами было предостаточно.

– Потому что в карете была обнаружена записка противоимперского содержания.

Помимо фразы: "Смерть самодержавию", записка носила ряд нецензурных выражений в адрес монаршей особы, поэтому показывать ее посетителям он не собирался.

– И что удалось выяснить на сегодняшний день?

Это начинало походить на допрос. Мартынову очень хотелось поставить молодого г-на Черникова на место, но приходилось помнить и об утреннем телефонном разговоре с канцелярией московского обер-полицмейстера. Давление было не шуточным – требовали скорейшего расследования дела.

И просили – а просьбы такого уровня равносильны приказу – со всей почтительностью отнестись к родственникам похищенной. К таковым относили и Дениса: светская хроника столичных и московских газет взахлеб обсуждала предстоящую помолвку богатой наследницы и молодой, восходящей звезды финансового мира.

– Константин Петрович, голубчик – вмешался Рябушинский, почувствовав несколько напряженную атмосферу. – Поймите нас правильно – мы очень волнуемся за судьбу Юленьки.

– Я все понимаю, Михаил Павлович, – попытался добавить сочувствия в голосе шеф охранки. – Мы делаем все возможное, и. поверьте, обязательно найдем похитителей.

– Вы так и не ответили, г-н подполковник, есть ли хоть какая-то информация?

Стереотипы, намертво вбитые в голову еще советской пропагандой, сказывались и здесь: никакого уважения к охранному ведомству Денис не испытывал. Поэтому и не старался быть любезным.

– Есть кое-какие зацепки, – неохотно ответил Мартынов. – Но, даже принимая во внимание ваше состояние, рассказать, увы, ничего не могу. Расследование проводится в глубочайшей тайне.

– Господин подполковник, – в дверь просунулся адъютант шефа охранки, молодой поручик со щегольскими усиками. – Кучер пришел в сознание.

– Выезжаем, – лаконично ответил тот, поднимаясь со стула. – И позови Сидельникова.

Допрос важного свидетеля начальник охранного отделения решил проводить самолично.

– Мы едем с вами…

Как и любой житель двадцать первого столетия Денис прекрасно разбирался в трех вещах: политике, футболе и детективном расследовании уголовных преступлений. Иногда занимался и финансами…

Похищение было дерзким и эффективным. Средь бела дня, на глазах многочисленных свидетелей и в полуверсте от Тверского бульвара – в нескольких минутах ходьбы от резиденций московского обер-полицмейстера и Губернского управления жандармерии.

Двое нападавших выдернули из собственного экипажа юную Рябушинскую и скрылись вместе с ней в проходных дворах, где, по версии следствия, их поджидала собственная повозка. Кучеру, пытавшемуся оказать сопротивление, проломили голову, предположительно – рукоятью револьвера.

Многочисленные свидетели не смогли дать толкового описания преступников, и кучер был последней надеждой следствия. Опрос наемных извозчиков также ничего не дал – налетчики, очевидно, воспользовались собственным транспортом. То, что похитители до сих пор не выдвинули своих требований, также казалось странным.