Месть вора - Борис Седов

– Ты говорил: «Через час», а прошло больше двух, – ехидно заметил я.

– А пес их разберет, этих легавых. Но они, в натуре, последний час напостоянку вызывали каких-то «двадцать четвертых». Наверное, наших. Потом объявили какой-то код. И все… Уже пятнадцать минут тишина. А хрен ли мне эту погремушку с собой впустую таскать? Пускай в суземе валяется.

– Что узнал-то? – задал я давно волновавший меня вопрос. Который не задавал раньше только затем, чтобы не отвлекать самоеда от прослушивания.

– А хрен что у них толком прочухаешь, у пидаров, – раздраженно махнул рукой самоед. – Гонят бодягу, ничего не поймешь. Но вроде шарят где-то в округе, ищут тех четверых мудаков. Хотя и без азарта. Просто так, для порядка. Спецназа нет вообще, а мусорских поисковых шаек всего ничего.

– И одну они уже потеряли, – улыбнувшись, заметил я.

– Будут лезть, еще потеряют. Или мы их обойдем. Как котят, – пообещал самоед. – Так что, насчет мусоров можно не менжеваться.

Он оказался прав, как всегда, этот провидец Комяк. От мусоров мы и правда не нажили никаких геморроев, а удар под дых неожиданно получили совсем с другой стороны. Притом удар такой сокрушительной силы, что сумели оправиться от него только чудом. Но о том, что нас ждет впереди, не мог знать даже такой провидец, как Комяк.

– Верст сорок, если не все пятьдесят, – довольно отметил Комяк. – Нет, все же, братва, ништяк мы сегодня проехали! Несмотря на солдат.

И несмотря на то, что, как только мы снова отправились в путь после столь увлекательного перерыва, парма испортилась напрочь. Стоило нам обогнуть сопку, с которой самоед заприметил мусорской дозор, и светлый бор сменили сырые еловые суземы, богато захламленные буреломом. Суземы иногда сменялись болотинами, а то и вовсе непроходимыми топями, вокруг которых приходилось искать объезды. Несколько раз за день мы форсировали неглубокие речки. И лишь иногда получали короткие передышки в виде беззаботных прогулок на рысях по узким звериным тропам. И опять буреломы. И снова болотины… И все это под нудным непрекращающимся дождем, которым нас вновь решила порадовать небесная канцелярия.

И все же, несмотря на все те преграды, что расставила у нас на второй половине пути северная природа, до реки, в бурных водах которой был оборудован второй схрон, мы добрались, когда солнце, напрочь скрытое от нас густой серой мглой, еще не достигло линии горизонта.

– Привал здесь, – спешиваясь, распорядился Комяк. – Коста, наруби лапника. Палатку поставить сумеешь?

– Сегодня что, уже не поедем? До темноты еще часа два.

– О лошадях подумай. О себе подумай. Выдохнешься и не заметишь, – пробурчал самоед, раздеваясь, чтобы лезть в воду за контейнером, который затопил здесь еще в мае. – Уж лучше не спеша, да наверняка…

Пока я возился с лапником и палаткой, Трофим расседлал и стреножил лошадей, привязал им торбы с ячменем и, достав из своего мешка маленький серп, обернутый мешковиной, отправился в парму.

– Травы коням подкошу, – объяснил он на ходу. – Ячменя на пару ден тока хватит.

С палаткой я справился без особых проблем и устроился разжигать костер из сухих веточек, что набрал под густой елкой. У меня уже заискрился робкий маленький огонек, когда явился самоед злой оттого, что долго пришлось бродить в холодной воде, и, матерясь, начал ставить палатку по новой. И разжигать в другом месте костер.

– Нет, Коста. Городской все же ты человек, – бубнил он себе под посиневший от холода нос. – Где этот помешанный?

– Взял серп, пошел за травой.

– Ну-у-у, хоть знает, что делать! Не балласт.

«В отличие от некоторых, не способных даже толком поставить палатку», – вот такой подтекст был у этой фразы.

М-да, бесполезным балластом я ощущал себя еще с того момента, как впервые встретился с Комяком. Но это меня нисколько не трогало. Да, я никогда не был таежным бродягой. И даже ни разу за тридцать лет не сходил в поход с ночевкой в лесу. Зато я был обучен кое-чему другому.

«Богу, как говорится, богово, – подумал я. – А кесарю, косоглазый ты мой самоедина, кесарево. Вот потому-то тебя и определили мне в сопровождающие. И ты на это делай поправку». Но вслух я ничего не сказал и отправился исследовать содержимое пластикового контейнера, который Комяк выудил из воды.

Несколько коробок с патронами для дробовика и «Тигра»… Фляга со спиртом… Мясные консервы… Овощные консервы… Упаковка концентрата, при одном виде которого хочется блевать… Мешок с сухарями… Чай, сахар, баночка кофе… Репеллент… Кое-какая посуда… Запасная одежда и обувь… Запасная палатка… Рыболовные снасти… Две литровых банки ананасового сока…

Тьфу!!! Опять этот сок! А аптечкой даже не пахнет! Интересно, и что же за дилетант снаряжал эти «посылки»?..

– Братва, – невозмутимо ответил мне самоед, когда я подкатил к нему с этим вопросом.

– А ты на что? Почему не контролировал?

– А мне на хрена это все? Лишние заморочки… А ну подсоби. – Комяк в это время пытался пристроить над костром котелок с водой. – Мне в парме дай ружжишко какое, сольцы, сухарей, и прохожу здесь хоть неделю, хоть две. Тем паче, по осени. Не подстрелю никого, так на лешьем мясе[20] и ягодах перебьюсь без проблем.

– Ну а аптечка?!

– А чего мне аптечка? Бинты есть. Йод там, аспирин… Чего еще надо? А ну, давай опять подмогни…

Я не стал ему доказывать, что люди, сумевшие обеспечить нас шикарным оружием и концентратами, не продающимися в простых магазинах, могли бы без труда добыть и спецкомплекты по оказанию первой помощи, которые используются в войсках и спецслужбах. Там не только активированный уголь или бинты. Там есть все… Но зачем впустую молоть языком. Бесполезно плакать по недосягаемому. И даст Господь, нам не придется жалеть о том, что премся через тайгу без медикаментов.

– Тебе чем-нибудь помочь? – спросил я.

– Не-а, ничем. – Комяк сунул в рот «беломорину». – Ща супчик сварганю. Иди погуляй… И куда этот святоша запропастился?

Пока на костре кипела похлебка, я наладил удочку и наивно поинтересовался у самоеда, где можно накопать червяков, чем вызвал у него бурю веселья. Позволил себе улыбнуться даже невозмутимый Трофим, после чего протянул мне берестяной коробок, под завязку наполненный кобылками[21].

– Не сыщешь ты в парме червя, – пояснил он и, даже не держа в голове мысли о том, что можно воспользоваться нашим «мирским» харчем, начал варить на отдельном костре грибы, которые набрал в ближайшем березняке, пока ходил за травой для лошадей.

Мы с самоедом выхлебали котелок жирного супа из говяжьей тушенки, попили чифиру, после чего мой проводник забрался в палатку, облил там все репеллентом и уже через десять минут задал такого храпака, что к нашему лагерю не рискнул бы приблизиться ни один медведь. А я отправился на рыбалку. И к тому моменту, когда уже совершенно стемнело, умудрился вытащить пять сравнительно крупных рыбин.

– О-о-о! – отметил Трофим, когда я показал ему свой улов. – Энти четыре – ельцы. А то хариус-ножевик. На ушицу вам завтра. Господь тебе помогал.

– А ты чего не ложишься? – спросил я, прислушиваясь к могучему храпу, раздававшемуся из нашей палатки.

– Покедова лошадей сыскал да привязал от греха. Покедова помолился. Ща и лягу. – Спасовец показал мне на лежанку из елового лапника.

– Мошка-то даст спать?

– Не впервой, – улыбнулся Трофим.

– А то иди к нам, – без каких-либо надежд на успех я кивнул на нашу палатку. – Или поставь запасную.

Трофим в ответ лишь молча покачал головой и, не сказав ни слова про грех или Антихриста, но ясно давая понять, что тема исчерпана, накинул на лицо накомарник и свернулся калачиком на еловых ветках.

«Как хочешь. Конечно, искусают комарики, замерзнешь, но зато добавишь пару жетонов в копилку праведных мук, принятых во имя Господне. И не придется завтра весь день замаливать грех, что подвергся искушению и ночевал в нечистом шатре табачников и никонианцев. Ну и пес, как говорится, с тобой», – подумал я и уже было собрался лезть в палатку в компанию к оглушительно храпящему Комяку, как вдруг…

– Чу! – аж взвился со своей лежанки Трофим и словно глухой приложил к уху ладонь. Легким взмахом руки он указал мне на палатку, и я понял, что мне надо срочно разбудить самоеда. Как говорится, по сигналу тревоги.

Мне не надо было приказывать дважды. А Комяку не потребовалось ни единой лишней секунды на то, чтобы полностью прийти в себя со сна, когда я пихнул его кулаком в плечо.

– Что? – лаконично спросил он меня, и я столь же лаконично ответил:

– Шухер какой-то.

Больше ничего добавлять не пришлось. С треском самоед рванул вниз «молнию» на спальном мешке, а через мгновение с «Тигром» в руке выскользнул из палатки наружу. И тут же замер в позе спринтера, изготовившегося к забегу у стартовых колодок. Трофим к тому моменту уже успел затушить остатки своего костерка водой из котелка.