Паника - Александр Мазин

— Этого человека следует вернуть в мир Детей Дыма! — заявила козоногая.

— Да? — удивился Дейн. — Чем он плох?

— Древние знают его! — вмешалась След Прошлого. — Он — тот, кто добывает нам Семя! Отведи его назад!

— Да! Да! — поддержали другие.

— Какая вам разница? — возразил Сэллери. — Он — мужчина, не хуже прочих! Я отдаю его вам!

— Если мы возьмем его, кто приведет нам Дающих Семя? — воскликнула Ранняя Зрелость.

— Довольно! — оборвал ее Дейн. — Где Рожденная-В-Радость? Пропустите ее!

Старшие неохотно расступились. Рожденная прошла между ними, маленькая, легкая девочка-подросток. Прошла и остановилась, поглядывая то на Сэллери, то на его пленника, на лице которого страх смешался с жадным

Дейн оглядел Рожденную, гибкую, с обозначившимися выпуклостями грудей.

— Дай мне руку!

Взяв ее кисть, казавшуюся больше из-за тонкости предплечья, Сэллери задержал в руке длинные горячие пальцы, заглянул в огромные синив глаза:

— Хочешь соединиться с этим человеком?

Она не решилась сказать «да».

— Если жребий укажет мне…

— Я — твой жребий! — произнес Дейн куда резче, чем хотел.

Но ему вовсе не нравилось отдавать эту крошку Винченце. Да он никому не хотел ее отдавать! Он жаждал ее! Сейчас! Немедленно! Но страх сдерживал желание. Страх вновь оказаться во власти ОНЫ.

— Ты возьмешь этого человека, — медленно, пересиливая себя, произнес Дейн. — И соединишься с ним! След Прошлого… — Сэллери в упор посмотрел на Древнюю, — поможет тебе, если необходимо!

— О нет! — живо запротестовала Рожденная. — Я справлюсь сама!

Дейн посмотрел на запястье шириной в два его больших пальца, но ничего не сказал: эта крошка была Древней!

Он молча вложил в ее руку Винченцы. Три козоногие одновременно шагнули вперед: След Прошлого, Полная Всадница и Тяжелая Роса.

Дейн нахмурил брови. Он не должен им уступать! И не уступит!

— Если она возьмет его, кто даст Древним Семя? — с вызовом спросила Тяжелая Роса.

— Я! — отрезал Дейн. Повернулся и прыгнул в проем коридора.

Двадцать лет назад командовать озверевшими от крови, грязи и насекомых солдатами было потруднее. Но Дейн справился. И у него был неплохой опыт по подчинению себе тех, кто в любой момент мог выпустить ему кишки: пулей из М16 или ударом копыта — какая, к черту, разница?

Ножны меча холодили ногу. Когда впереди забрезжил дневной свет, Сэллери надел очки. Все-таки он допустил ошибку: следовало остаться и посмотреть, как малышка возьмет ублюдка.

Сэллери сидел на пляже, позволяя океану накатываться на свои ноги, когда за его спиной послышались шаги.

— Он ушел в мир Темной Луны! — тихо сказала девушка, опускаясь рядом на песок. — Возьми, ты голоден!

И вложила ему в рот пищевой комок. Еда пахла травами, а вкусом напоминала мясо краба в соусе шин.

— Я поел рыбы, — сказал Сэллери, жуя. — Но то, что приносишь ты, куда вкуснее жареной рыбы!

—Это твоя пища!

Козоногая смотрела, как Сэллери ест. В глазах ее была нежность.

— Голоден не только твой желудок! — заметила она.

— Да, ты права!

— Ты не должен себя сдерживать! — озабоченно проговорила Шествующая. — ОНЕ это не угодно!

— Может быть, стоит рассказать Мне, что ей угодно, а что — нет? — произнес Дейн. — Полагаю, это избавило бы кое-кого от многих неприятностей?

— Рассказать? — Шествующая быта удивлена. — Но о ней не рассказывают! ОHA сама позволяет узнать себя. Нам, Древним.

— Вот это ты мне и расскажешь! — сказал Сэллери, проглотив последний кусок. — Но не сейчас. Позже! И, вскочив, подхватил Ше на руки.

— Мы соединимся в море! — прошептал он в маленькое ухо. — ОНА не рассердится?

— Нет!

Девушка была не такой уж легкой. Но Сэллери ничего не стоило поднять ее на вытянутых руках. Он с силой прижал грудь Шэ к своей: как приятно чувствовать удары ее сердца!

Час спустя они снова были на берегу.

— ОНА, — проговорил Сэллери, — позволяет узнать себя… Как?

— ОНА появляется внутри. — Шествующая устроилась на груди Дейна и принялась играть колечками волос, теперь сплошь покрывавших его живот. — ОНА растет вместе со мной! ОНА принимает Семя, то Семя, из которого вырастают Древние. Я не помню времени, когда ОНА не была со мной! Без нее из Семены Детей Дыма не могли бы рождаться Древние. Я помню ее с тех самых пор, как осознала себя в чреве моей матери!

— Ты помнишь, как была плодом? — изумился Сэллери.

— Конечно! А ты — нет?

— Нет!

— Шутишь? — Девушка приподнялась, чтобы увидеть его лицо. — Ты помнишь! Я вижу это в тебе!

— В таком случае ты видишь во мне больше, чем я есть! — развеселился Дейн. — Но продолжай, моя радость!

— ОНА… — задумчиво проговорила Шэ, — помогает расти Древней. Потому мы рождаемся раньше, чем Дети Дыма. И быстрей достигаем зрелости!

— Но ты как-то сказала, что тебе больше сорока лет! — напомнил Дейн. — А выглядишь семнадцатилетней!

— Мне шестьсот тринадцать лун! Мы не меряем время годами — солнце не властелин нам!

— Пусть так, — не стал спорить Дейн. — И как долго вы живете?

— Пока ОНА не позовет!

— Позовет?

Сэллери резко сел. Девушка сползла с живота ему на колени и мимоходом куснула Дейна за самое сокровенное. Играючи, но чувствительно Сэллери шлепнул ее по затылку.

— Продолжай!

— Я не знаю, как ОНА позовет! — беззаботно проговорила Шэ. — Меня ведь она еще не звала. И не скоро позовет. Но когда это случится, я уйду в море и больше не вернусь в мир Светлой Луны! Только до той поры у меня тысячи лун!

— Недурно! — пробормотал Сэллери. А скажи, моя радость, от обычных причин, естественных, Древние умирают?

— Естественных? Как это?

— Болезней, например, старости…

— Болезней у нас нет! А диких животных, опасных для нас, мы истребили десятки тысяч лун назад! За тысячи, лун первой, кто ушел в мир Темной Луны не по зову ОНЫ, была та, чьим жребием был ты сам! Но был ли зов, или его не было — могла бы сказать лишь Жертвующая Ветру! Сказать, не захотела она себя исцелить или не смогла.

Сэллери уловил подтекст:

— Выходит, ей можно было помочь?

— Да, конечно! Любая из нас исцелила бы ее!

— Но почему тогда ни Дающая Плод, ни Земноликая этого не сделали?

—:,А зачем? — Недоумение Шествующей было совершенно искренним.

— Тогда, может, рука ОНЫ была в том, что Дающая Плод тоже погибла? За то, что не спасла Жертвующую?

— Ты странно мыслишь! — возразила девушка. — Дающая Плод нарушила закон! И жизнь ее кончилась! Древние не терпят нарушения ее законов. И не нарушают их. Она перестала быть Древней, когда ранила меня! Мы взяли только тело!

Сэллери понадобилось время, чтобы переварить услышанное.

— Ты голоден! — заявила козоногая, прислушавшись к звукам у него в животе. — Ты должен много есть! Больше, чем Древние!

И умчалась с легкостью и быстротой морской пены, подхваченной ветром.

Облако затмило серп луны, и границы вещей утратили четкость, окутались красноватым облаком, развеявшимся, когда глаза Дейна приспособились к перемене освещенности.

«Они живут века! — думал он. — Целые века — на этом острове. И целые века кто-то привозил сюда мужчин. Или те сами приставали к берегу — перед подобным чудом невозможно устоять!»

Сэллери представил, каким выглядит остров с борта каравеллы. И каким он должен казаться морякам, месяцы не видевшим земли…

Век за веком козоногие отнимали жизни людей, чтобы продолжить цепь собственных… Такова воля ОНЫ. Воля той, кто приказывает им умереть или позволяет жить хоть тысячу лет! «Интересно, — подумал Сэллери, — если вывезти Древнюю отсюда, станет ли она бессмертной?»

В этом было нечто завораживающее. «А я, — подумал Сэллери с трепетом, — я ведь становлюсь таким же. Как они? Буду ли я тоже жить века… Пока ОНА не позовет?.. А послушаюсь ли я в таком случае?»

ОНА… Дейн тщетно искал ее присутствие в себе, но не находил. Ничего мистического. И не похоже, чтобы его мозги стали работать как-то иначе. А вот физиология…

С точки зрения логики то, что с ним происходит, — полный абсурд. А сами козоногие — нонсенс. Дейн измерял собственную температуру — 102* по Фаренгейту! А он чувствует себя прекрасно. И морская вода кажется ему горячей! А температура тела малютки Шэ наверняка еще выше. Быстрее обмен — короче жизнь. Но, с другой стороны, ворон или попугай живут подольше, чем собака. И дышит он теперь три-четыре раза в минуту. А может вообще не дышать минут десять. Только ли физиология? И насколько, с точки зрения Бога, справедливо такое неравенство?

«Не стоит тебе думать о подобном, Сэллери Тенгу Дейн! — приказал он сам себе. — Ты не философ. Ты писатель. Вот и записывай все, что происходит. Глядишь, лет через двести поумнеешь настолько, что сможешь развязать узелок!»

Сэллери рассмеялся. Идея ему понравилась. Рядом возникла тень. Не Шэ — След Прошлого.