Роман с феей - Сергей Фомичёв

Николай пожал плечами и уступил место хозяйке. Она действительно повела мягче и вскоре выбралась на трассу. Тумана как не бывало, погони тоже не оказалось, и они, проехав километр или два, свернули в первый же волшебный переход.

Николаю ни разу ещё не удалось засечь при переходе никаких врат, порталов, ничего похожего на дымку, искажение перспективы, свечение, или как там ещё изображались подобные объекты в книгах и фильмах. Они просто съезжали с одной трассы и, проехав немного по лесной или реже степной дороге, выезжали на другую.

– А в какой момент, собственно, совершается переход? – спросил он, когда «Транспортёр» вновь катил по шоссе.

– Момент? – удивилась Айви. – Нет, тут всё иначе работает. Тропки – это не совсем портал, и даже не совсем волшебство, это просто короткий путь между двумя точками. Кажется, ваши учёные что-то такое уже вычислили.

– Я проходил в школе физику, – обиделся Николай. – И математику проходил. И про Лобачевского слышал. И про теорию струн, и про кротовые норы. Но лесные тропки – это какая-то ересь…

– Ну да. Наши предки ничего такого не изучали. Просто ставили ловушку на вурда, а когда вурд попадался, принуждали его открывать нужный путь.

– Вурд? Никогда о таких не слышал.

– В книгах о них почти не пишут, это правда. Повывелись нынче вурды. Столько тропок требовалось открыть, вот они и кончились. А ведь были когда-то весьма плодовитым народцем. И жили, кстати, не так далеко от ваших родных мест.

– Вы что же, извели целый народ ради этих своих тропок? – удивился Николай. – Геноцид устроили?

– Ну вурд, он ведь кровью людской питался и человечиной не брезговал, – необычно холодно и зло произнесла Айви. – Так что не стоит их жалеть. И обвинять никого не стоит. Неандертальцы вон не в пример были добрее вурдов, а всё равно их ваши предки схарчили.

– Наши предки, – поправил Николай. – Волшебный вы народ или нет, гены-то общие. Все мы, в конце концов, произошли от Люси.

Айви остановилась на захудалой бензоколонке, где не оказалось даже приличной закусочной, а только небольшой магазинчик, поэтому им пришлось обойтись чипсами и баночкой колы из автомата. Зато автозаправочная станция расположилась на вершине пологого холма, и отсюда открывался хороший вид на трассу в обе стороны, так что они стояли на осеннем ветру и наблюдали, не появятся ли преследователи. Холодный ветер прогонял сон не хуже крепкого кофе. Николаю, правда, жутко хотелось курить, но отойти от бензоколонки далеко он не рисковал, а только перемалывал челюстями чипсы, пакетик за пакетиком.

Преследователи не появились ни в первые полчаса, ни позже, и, стало быть, с монетами они угадали и демона вызывали не зря.

– Теперь можно нанести визит графу, – сказала Айви, стряхнув с себя несколько крошек.

– Как жаль, что нельзя сбагрить монеты демону навсегда.

– Давайте не будем в сотый раз толочь воду в ступе.

– Но у меня возникла идея, – сказал Николай, уже забираясь в машину.

Они впервые выехали с бензоколонки без спешки. Николай с удовольствием закурил.

– У вас? Идея? Опять?

– Представьте себе. – Он выпустил дым в чуть приоткрытое окно.

– Валяйте, рассказывайте, – разрешила Айви. – Время-то у нас теперь есть.

– Я вот что подумал, – начал он, не обращая внимания на сарказм. – Если маячок стоит только на одной из монет, то мы легко можем вычислить, на какой именно.

– Правда?

– Да. Мы могли бы поступить следующим образом. Сперва разделить монеты на две равные части. Одну отдать демону на хранение, вторую оставить себе. Если после этого появится погоня, значит, меченная монета находится в нашей половине, а если не появится, то, соответственно, в половине демона. Затем оную половину мы вновь делим на две равные части и опять отдаём половину демону. И так, пока не останется та единственная монетка, что нам нужна. Вернее, наоборот, та, от которой лучше избавиться.

– Прекрасно, – одобрила Айви. – Идея в самом деле недурна. Мы могли бы закрывать обязательства, не подвергаясь постоянной опасности и без бешеной гонки. Но ваш способ никуда не годится по чисто технической причине. Такое число вызовов демона может испортить карму и вдобавок опустошить мои запасы драконьих слёзок. Есть методы дешевле и проще.

– Куда уж проще, – не поверил Николай.

– Мы можем заехать к специалисту, ну, то есть к колдуну, читающему наложенные на предметы заклятия, и он без труда распознает маркер. Правда, только в том случае, если метка на монете действительно есть. Мало того, при определённых условиях специалист мог бы даже снять заклятие. Однако об этом мы подумаем позже. А сейчас надо продержаться до назначенной встречи с графом Эйхофом.

– И сколько нам ещё болтаться на дорогах?

– Пять часов, сорок минут.

– Тоска.

Разговор иссяк. Дальше они ехали молча, под естественный аккомпанемент дороги: пение шин, урчание двигателя, свист ветра. Поначалу такой фон казался романтичным, приятным, но вскоре начал надоедать.

– Можно включить какую-нибудь радиостанцию или просто музыку? – спросил Николай. – А то уже мозг пухнет от этой монотонности.

– Радио нет, а музыки сколько угодно.

Айви нажала на клавишу плеера. Раздался негромкий и очень знакомый гитарный перебор, затем столь же знакомый шум зрительного зала.

– «Иглз»? – удивился Николай. – «Отель Калифорния»?

– А вы что, собственно, ожидали? – с ноткой конфликта в голосе спросила Айви.

Она явно устала от его общества и едва сдерживала раздражение.

– Не знаю. Ну, что-нибудь этническое, наверное. «Иван Купала» там или что-то такое.

– Сами слушайте свою «Кострому», а я предпочитаю классический американский рок, в крайнем случае регги.

– Регги быстро надоедает.

– Каждому своё. Но музыкальная культура расцвета хиппи наилучшим образом соответствует моим ощущениям, когда я веду машину, а я, знаете ли, стремлюсь к гармонии. Дома, конечно, на хорошей стереосистеме я чаще слушаю Дворжака, Берлиоза или Чайковского. Но если вас раздражают мои вкусы, можете выключить плеер вовсе. Я могу ехать и в тишине, особенно если вы не будете лезть с расспросами.

– Да нет, я не против, – пожал Николай плечами. – Пусть будет «Отель Калифорния». А от расспросов вам всё равно не уйти.

Айви промолчала.

Следующую остановку она сделала через пару часов в небольшом городке, где-то в Восточной Европе, возле белостенного домика, обнесённого декоративным палисадом из виноградной лозы.

Они уселись за один из свободных столиков под соломенным навесом. Из домика вышел человек в явно национальной одежде, и Айви что-то сказала ему на языке, в котором Николай заподозрил венгерский, просто потому, что не смог бы повторить ни слова.

– Я заказала чашечку зеленого чая. Здесь его прекрасно готовят. Что заказать вам?

– Чёрный чай. С сахаром.

Она перевела, и официант удалился.

– Не любите зелёный чай или выбрали чёрный из чувства протеста? – скучая в ожидании заказа, спросила Айви.

– Я люблю чай, который мнут ногами китайские крестьяне, и сигары, скрученные на собственных бедрах кубинскими мулатками. Это придаёт бездушному, в сущности, товару толику человеческого тепла. И тогда он перестаёт быть просто товаром.

– Нравятся ли вам сорта кофе, насыщенные ферментами в пищеварительном тракте цесарок или мусангов?

Николай фыркнул.

– Я же говорю о человеческом тепле, а не о птичьем или… кто такие, кстати, эти мусанги?

– Виверровые, если вы об этом. Хищники, млекопитающие. Хотя самый дорогой сорт кофе пропускают через слонов.

– Благодарю покорно.

– А что насчёт алкоголя?

В этот момент подошёл официант и поставил перед ними два керамических чайника, сахарницу с дозатором и две пустые чашки на блюдцах. Затем он удалился, даже не предложив разлить чай по чашкам.

– В Андах готовят особый алкогольный напиток, ферментируя кукурузные зёрна слюной беззубых старух, – сказала Айви, наливая чай себе в чашку. – Они пережёвывают кукурузу и сплёвывают её в общий чан, где и происходит брожение.

– Алкоголь есть алкоголь, – флегматично произнёс Николай и тоже налил чаю.

– Всё-таки вы эстет, несмотря на неразборчивость в алкоголе, – заметила Айви, делая первый глоток.

– Я эстет, – согласился Николай, потом решил добавить: – Я эстет, но не сноб.

– И разница заключается в том…

– Я люблю экспериментировать. – Николай тряхнул несколько раз сахарницей над чашкой. – Открыт для всего нового, в то время как снобы застыли в своём, как думают они, эстетическом совершенстве.

– Быть может, вы просто хипстер?

– Нет. – Он улыбнулся. – Хипстеры слишком подвержены общественному мнению, даже в своём отрицании такового. Во всяком случае, они подвержены стилю и моде.

– Вы эстет-индивидуалист, – решила Айви.

– Можно и так сказать.

Спустя два часа, совершив множество волшебных переходов по просёлкам, они остановились на окраине европейского, судя по архитектуре, городка у старого каменного дома в два этажа. Дом стоял на границе обширного парка, в глубине которого возвышался замок.