Записки мертвеца: Часть II - Георгий Апальков

русскую рулетку: один неосторожный шорох, и все они ринутся на нас. Нужно было действовать наверняка. Лёха вернулся в Гроссбух, откопал среди мусора несколько стеклянных бутылок, и положил их в пакет с полотенцами так, чтобы они не гремели, стукаясь друг о друга. Одну он оставил в руке.

— Готов? — спросил он.

— Готов, — ответил я.

Мы подошли поближе к перевёрнутой тачке: настолько близко, насколько подпустил нас инстинкт самосохранения. Затем Лёха швырнул бутылку в сторону тротуара на противоположной от нас стороне дороги. Она летела, летела, летела, а затем — хрясь! — разбилась вдребезги об асфальт, и осколки её разлетелись в разные стороны. Мертвецы резко повернули головы к источнику шума. Затем медленно — как будто бы осторожничая, крадучись — побрели к осколкам пивной бутылки. Мы же, дождавшись, когда они будут от нас на достаточном отдалении, поспешили миновать место аварии. Дальше путь к объездной дороге был открыт.

Когда мы достигли перекрёстка, на котором наша улица пересекалась с трассой, мы увидели уйму автомобилей на проезжей части. Они стояли, упираясь друг другу в бамперы, и выглядело это как вполне себе обыкновенный затор в час-пик. Только вот внутри этих машин не было ни водителей, ни пассажиров. Все они были брошены, у некоторых из них даже не были закрыты двери. По всему выходило, что владельцы бросали свои тачки в спешке, словно бы торопясь поскорее сбежать от чего-то, и на бессмысленные попытки развернуться или съехать на обочину у них уже не осталось времени. Даже те машины, которые уже стояли на автобусной полосе — и те были оставлены своими хозяевами. А всего-то надо было переехать через бордюр и рвануть по пешеходной тропинке! Что же здесь произошло? Кто вынудил всех этих людей побросать автомобили и броситься наутёк? Теперь этого уже никогда не узнать, если только не встретить кого-нибудь из тех, кто стоял в этой пробке в первые дни вымирания. Кого-нибудь, кто всё ещё может говорить.

— Тачек с ключами хоть отбавляй! — сказал Лёха, заглянув мельком в несколько машин.

— Надо только брать такую, на которой выехать можно будет.

— Предлагаю дойти до места, где разворот. Там — взять самую близкую, выехать на встречку и поехать по ней. По ходу, в город никто особо не спешил, когда всё началось: полоса вообще пустая, глянь.

— Точно. Да, давай так и сделаем.

До разворота пришлось протопать пешком несколько сотен метров. Я всё ждал, когда на нас набросится кто-нибудь из-за очередной здоровенной фуры, перекрывающей обзор, и всё время держал бесполезный нож наготове. К счастью, ничего так и не случилось.

— Гляди, а фуры-то закрыты. Там поди полно добра, — сказал Лёха.

— К чему это ты вдруг?

— Так, на будущее.

Наконец, мы пришли к развороту и там стали искать брошенную машину с ключами в замке зажигания. Поиски были недолгими: нам подвернулся старенький, невзрачный белый седан, простоявший месяц — или сколько там — с закрытыми дверьми, у самого поворота на встречку. Оставалось только сдать чуть-чуть назад и протиснуться между дорожным заграждением и бампером здоровенного, красивого джипа позади, аккумулятор которого, к Лёхиному сожалению, был разряжен.

— Будем с тобой как обсосы на этой бочке с гайками, — говорил он, — Никто нас всерьёз воспринимать не станет, если с какими-нибудь гопниками на дороге пересечёмся. На джипаре этом — другое дело было бы.

— Главное доехать. На чём — уже дело десятое.

Когда мы сели в машину, на часах было десять утра. Решать, кто будет за рулём, долго не пришлось: я совсем не умел водить, тогда как у Лёхи были некоторые базовые навыки.

— Не помню, сколько лет мне тогда было, — рассказывал он, устраиваясь поудобнее в водительском кресле, — Кажется пятнадцать, может — шестнадцать. Я тогда чуть дедовский драндулет в пруду не утопил и сам чуть вместе с ним не потонул. А всего-то по лугам погонять хотел. После горки одной вместо тормоза на газ надавил — и добрейший вечерочек! Приплыли! Это я к тому что боязно мне после того случая за рулём сидеть, на самом деле. Так что ты, если умеешь всё-таки — ты не молчи.

— Нет, не умею. Совсем, — ответил я на его душещипательную историю.

— Ох-х, ладно. Сейчас разберёмся. Автомат, значит… Хм… Ладно, чай, не дураки, щас найдём, что нажать.

Тачка была идеальная: внушительный заряд аккумулятора, почти полный бак горючего и, как сказал Лёха: «комфортные габариты».

— С джипарём сложнее было бы, — комментировал он, — Такую легковушку как-то чувствуешь лучше.

Не знаю, что там Лёха чувствовал, но протиснуться между заграждением и бампером джипа у нас не получилось. Совсем. Мы со всего маху въехали в тачку позади нас в следующие несколько секунд после того, как Лёха включил заднюю передачу. Наш седан пробуксовал ещё немного, тараня джип, после чего Лёха, наконец, отпустил педаль газа, а затем — заглушил мотор, словно бы поддавшись панике и желая поскорее отнять у машины и шанс сдвинуться с места.

— Ты не бушуй так! — сказал я, — На шум же сбегутся! Аккуратнее!

— Да знаю я! — огрызнулся Лёха, — Чё я сделаю-то?! Можешь сам за руль сесть, давай! Шумахер!

— Тихо, тихо ты! Чё делать-то? Как выехать отсюда?

— Не ссы. Щас сделаю всё. Или… Слушай, там джип этот есть, куда подвинуть?

— В смысле «подвинуть»?

— Ну, толкнуть.

— Если только немного.

— Немного — тоже хорошо. Пошли, толкнём.

Выйти наружу из салона автомобиля снова стало маленьким, но испытанием. Я был уверен, что хлопок, с которым задний бампер белого седана встретился с передним бампером джипа; что свист колёс, скрежет металла и хруст пластика точно разбудили всех зомби в окрестностях. И, если они были где-то там, в недрах растянувшейся по трассе пробки, то они наверняка сейчас идут на источник звука. Идут за нами.

— Может, не надо? Может, так вырулим? — вяло сопротивлялся я.

— Давай быстро! Пока не набежали эти полоротые! Хорош сидеть, рассусоливать!

Лёхиной напористости и решительности я до глубины души завидовал. Он имел всё то, чего мне недоставало. А ведь это именно он из нас двоих был тем, кто ещё сутки назад был готов покончить с собой от безнадёги, предварительно упившись в стельку! Может, в этом и было всё дело? Может, его напористость