Дикие - Ширли Конран

Сильвана готовила еду и вспоминала тщательные приготовления к Рождеству у нее в доме и ту важность, с которой обычно занимается этим Нелла. Слезы капали в приготовляемое ею варево, когда Сильвана убеждала себя в том, что ей повезло, что Лоренца успела выйти замуж прежде, чем это случилось, причем за хорошего, надежного парня.

Сильвана была единственной женщиной, которая не выглядела истощенной. У других женщин кожа стала дряблой. Сильвана похудела, только грудь осталась прежней, и сквозь дырявый тренировочный костюм были видны соски. Такая фигура раньше у нее была только после месяца в Голден Дор.

У всех женщин на руках и ногах появились гнойные ранки, у всех были блохи или вши. Все они теперь ослабели По сравнению с временем, когда строили плоты. Они не могли поднимать тяжести, двигались медленнее, и в их походке не было упругости.

У Сюзи волосы теперь были как у мальчика. Анни заплетала косички, как восьмилетняя. Ее светло-зеленая рубашка давно использовалась для процеживания воды, поэтому она носила две потрепанные бесформенные темно-зеленые робы и много раз чиненные шлепанцы. Серебристые волосы Пэтти торчали в разные стороны, как у панков. Она носила некогда белую туристскую рубашку с одним рукавом и набедренную повязку, сделанную из другого рукава. Сандалии с пористыми подошвами держались на тонких полосках ткани.

За стенами хижины целый день стучал дождь. Сюзи надела венок из орхидей, ведь 23 декабря у нее день рождения.

— Давайте выпьем, а? — Ее рука дрожала от возбуждения. — Я угощаю.

— Двойную порцию мартини со льдом, — сказала Кэри.

— Пэтти, думаю тебе не надо больше налегать на «Перье».

— Ну, тогда томатного сока с лимоном.

— Кто-нибудь должен тебя проводить, Кэри.

— А мне, пожалуйста, «Фостерс», — проговорил Джонатан со своего ложа. Он поправлялся после второго приступа лихорадки. Бледная кожа обтягивала его скулы, он был похож на скелет.

— Горячий шоколад, — заказала Анни, — и взбитые сливки.

— Розовое шампанское, — сказала Сюзи. Сильвана заметила:

— Сегодня всем будет свежий лаймовый сок. Я приготовила целый кувшин в честь дня рождения Сюзи.

— Тройной Мартини, — захихикала Кэри. Сюзи села и принюхалась:

— Что за дрянь она курит?

— О, Господи! — Джонатан тоже сел. — Где же она ее достала?

— Что? — озадаченно спросила Анни.

— Марихуану. Она вообще-то водится в здешних местах.

— Конечно. Я ее сушила много дней. Так здорово ее собирать!.. Тоненькая, зелененькая… слл-авненькая… уана ест зеленые туфельки… что-то ест быстро… я гол-л-лод-на-ая…

Джонатан свесил ноги с постели.

— Дай сюда, Кэри! Кэри глупо улыбнулась:

— Хоцца кушать. — Она соскочила с постели и на четвереньках выползла в жидкую грязь наружу.

— Как быстро действует, — изумилась Анни. Джонатан встревожился:

— Пэтти, пойди верни ее! Сюзи радостно сообщила:

— Еще одна сигарета у Кэри на постели. И еще какая-то бамбуковая штучка в тончайшей зеленой пыли. Она, наверно, раскатывала сухие листья.

— Не трогай, Сюзи! — Джонатан пытался крикнуть, но голос был еще слишком слаб.

— Это же травка, которую курят во всех колледжах.

— Сюзи! Дай сюда! — приказал Джонатан. — Я не хочу, чтобы еще кто-нибудь свихнулся. Когда вернешься домой, кури эту дрянь хоть до одурения, но в джунглях этого делать нельзя.

Он попытался встать, но ноги не слушались его, и он упал на постель.

— Пэтти, я говорю тебе, иди верни Кэри!

— Ты шутишь? Разве мне с ней сейчас сладить? — ответила та. — Ага, вот она встает. Вот снимает рубашку… сбросила сапоги… Ага, упала… катается в грязи… Хорошо, огонь погас, а то она бы упала прямо в него… Обула один сапог, пытается застегнуть.

Все женщины вытянули шеи, наблюдая за сценой. Сюзи с завистью сказала:

— Кажется, ей там хорошо. Джонатан повторил:

— Верните ее немедленно.

Никто не ответил ему. Он настаивал:

— Если она попытается покинуть лагерь, остановите ее. Вы все должны с ней справиться. Сюзи может сесть ей на шею. Свяжите ей руки за спиной, привяжите к дереву, пока она снова не придет в себя.

Не обращая на него внимания, Пэтти продолжала:

— Теперь она добралась до манго… Нет, Сильвана, оставь ее, потом соберем. Тебе ни к чему выходить. Она прыгает, как белая горилла в солдатских сапогах…

Раздался шум, как будто что-то упало.

— Трубка мира, — сказала Пэтти. — Сейчас она пытается разорвать манго в грязи.

— Она в грязи или манго? — спросила Сюзи.

— Оба.

Джонатан пробормотал:

— Господи, лишь бы она не нашла кокаиновый куст! Сюзи быстро взглянула на него.

— Ты хочешь сказать, что здесь это есть?

— Есть клочок земли в покинутой деревне, где растет эта штука. Стебли в пять футов, серо-зеленые листья. Местные помешивают их в котле, над огнем, сушат и делают из них пудру, которую смешивают с золой в той или иной дозе. Во время длительных путешествий по морю люди могут несколько дней не спать и не есть.

— Нам как будто это и нужно, — сказала Сюзи.

— Ну нет, Сюзи, тебе это пользы не принесет. Ты превратишься в безразличное ко всему, изнуренное существо. Тогда отсюда уже не выбраться.

Снова раздался грохот.

— А это котелок с крабами на сегодняшний вечер, — сообщила Пэтти. — Сильвана их, кажется, сварила. Нет, Сильвана, не выходи, мы их потом помоем.

Сильвана сказала:

— Черт побери, она разрушит весь лагерь. Сколько может продолжаться действие этой дряни?

— До трех часов, смотря по силе травы и по тому, сколько она выкурила, — ответил Джонатан. — Да брось же, Сюзи.

— Это сумасшествие, — сказала Сильвана. — Я попробую вернуть ее, пока она все не перевернула. Пускай проспится. — И она выбежала из хижины.

Высунувшись наружу, Сюзи сообщала:

— Кэри душит Сильвану… Травка придает силы… Нет, похоже, Кэри собирается с ней вальсировать… Сильвана схватила ее за ремень… Теперь обе упали в грязь… Борьба в жиже… Мы могли бы продавать билеты и делать ставки… Сильвана опять ее повалила… ну и свалка! Наверно, Сильвана ее нокаутирует… Сильвана встает, она как бешеная. Она что-то орет по-итальянски, а Кэри лежит и гогочет… Сильвана топает ногой. С нее хватит. Наверно она идет к воде.

Джонатан быстро спросил:

— А что делает Кэри?

— Идет вдоль реки к Уильям Пенн.

— Пэтти, верни ее. Черт, ты же знаешь, я не могу!

— Ты шутишь! После того, что было у них с Сильваной! Джонатан заорал:

— Она опасна для себя самой и для лагеря. Идите вы все, слышите, все! И верните ее.

Сюзи сказала с вызовом:

— Ты учил нас убивать, а не драться в грязи.