Глазами пришельца (СИ) - Влизко Виктор Борисович

Всё лето проторчал в деревне! Так и не приехала. В составе стройотряда собирала фрукты где-то в Краснодаре. Фотографии прислала. На всех парни обнимают. И на всех разные!!! После этих фотографий и написал впервые Лене, случайно обнаружив во внутреннем кармане шинели листок с адресом. Написал со злости на Светку. Даже не ожидал так быстро получить ответ. И вот теперь на распутье. Письма от Лены такие добрые, тёплые. Не то, что от Светки — сплошное самолюбование. Да и пишет Лена намного интереснее. Обстоятельно. Тут тебе и переживания, и экскурсии по Ленинграду. У Светки же все письма похожи друг на друга: привет, люблю, пока. Умещаются на одной стороне листка. «Жду привета, как соловей лета!» И это будущая учительница! Нет веры в её любовь!

Сергей уже рассматривал две фотографии. Лена выглядит намного скромнее. Такая милая. И улыбка приветливая. Вспомнился поцелуй на перроне. Облизнул губы. Странная девчонка. Провели одну ночь в купе, расстались на полгода, а вот ответила и пишет. И сказала, что любит. Разве можно так любить? Хотя девчонки — они сентиментальные. Воспоминания о мягких губах всколыхнули душу. Интересно, а она там, в Ленинграде, с кем-нибудь целуется? Сама мысль об этом неприятна. Наверное, целуется. Все они такие.

Сергей вздохнул. И дались ему эти поцелуи!? Что за мысли лезут в голову!? Он же сам её поцеловал! Светка, та вообще на первом свидании оголилась. Стало жарко от разыгравшегося воображения. Взгляд переходил с одной фотографии на другую. Разве можно любить двоих? А ведь любит! То хочет снова очутиться со Светкой в палатке, то с Леной постоять на перроне. Личное время подходит к концу, а не написал ни строчки. В сердцах порывисто спрятал фотографии. Может, время выбора ещё не настало? Да и два варианта лучше, чем один. Но Лена в этом году кончает техникум. Уедет по распределению, ищи потом на просторах страны. А что если кто-нибудь прицепится? Положит глаз на молодую библиотекаршу? Трудно бороться с конкурентом на расстоянии. Нет, надо определяться. Что для будущего офицера главное? Любовь, верность. Вот! А Светка такая непостоянная. В прошлом году, в феврале, как замолчала, только в конце мая написала. Закрутилась, видите ли, в учебном процессе. Знаем её процессы! И из стройотряда всего одной весточкой отметилась. И то с эротическими фотографиями. Будто похвасталась. Даже, наверное, не задумалась, каково ему смотреть, как её полуголую чужие руки лапают! А Лена… А что знает о Лене? Может, и к ней тянутся мужские щупальца? Или она не такая? Эх, все они такие! И разозлился на себя. Трудно выбрать? А не надо ничего выбирать! Время само выберет. И никого он не обманывает. И вообще, подобные мысли только учёбе мешают! А ему ещё учиться и учиться. И что он переживает? В конце концов не Света, не Лена, а какая-нибудь Маша станет его женой!

И в расстроенных чувствах пошёл готовиться к ужину.

Страсти вокруг машины

Быстро текут дни, складываясь в месяца и годы. Скоротечна человеческая жизнь. Вот фотовспышкой мелькнул день. А вот только сомкнул веки, а уже рассвет, и ночи будто не бывало. И это только кажется, что мир застыл за окном, что стрелка часов остановилась в нерешительности, а солнце не может никак перевалить через зенит. Такая временная иллюзия вводит в заблуждение, когда бесцельно смотришь в окно. Но стоит заняться делами, и время начинает ускоряться. И вот уже крутит педали велосипеда, мчится в автомобиле, ракетой взмывает в небо. И уже с трудом вспоминаешь: видел ли ты сегодня солнце, которое реактивным снарядом описало в небе свою траекторию?

А что было вчера? Детство, юность? Будто и не с тобой всё происходило. Вот только что стоял над кроваткой дочери, с умилением разглядывая любопытные глазки, а вот она уже уехала в город и учится в институте на четвёртом курсе. И для неё время так же неумолимо в своей стремительности. И всё же мир может застыть. И попадаешь в комнату, в которой мысли ходят по кругу, в которой одни и те же вопросы будоражат душу и сегодня, и завтра, и послезавтра. Где рана, вместо того чтобы зажить, превращается в язву и расползается по всему телу.

Именно в такую комнату попал Семён. И год разлуки с женой и дочерью показался вечностью. Одиночество окутало чёрной мглой, и вырваться из неё не помогало ни общение со старушкой матерью, ни взгляд на дно бутылки. Попытки примириться с женой, оканчивались неудачей. Галина была неумолима. Порою ярость рождалась в груди. Хотелось плюнуть на всё и уйти в загул. Найти хорошую бабёнку, забыться с ней в постели. И пусть сельчане чешут языки! Но тут же вставал перед глазами образ Галины, осуждающее личико Оленьки, и ярость угасала, как полноводная река, меняющая весеннюю буйность на летнее мирное течение. И вновь на душе пустота и смятение. И тишина застывшего мира, которую изредка нарушает кукушка в настенных часах, напоминая, что время хоть и медленно, но всё-таки течёт, жизнь не останавливается, и что надо двигаться, принимать пищу и ходить на работу. Нет. На работу ходить не надо. Сегодня суббота. Завтра воскресение…

Семён достал бутылку водки. Только так можно укоротить долгие часы выходного дня.

— Сеня, помог бы огород вскопать, — донёсся из комнаты голос матери. — Что к стулу-то прирастать? Соседи давно вскопали. Или мне кого попросить? За бутылку?

— За бутылку я сам вскопаю, — Семён поднялся, потрогал небритое лицо. Ну, и пусть, в понедельник утром побреется перед работой. Солнце встретило косыми лучами из-за соседских крыш. Взяв лопату, Семён сосредоточенно принялся вскапывать небольшой огород. Мать, покрыв голову платком, пошла в магазин за хлебом. После смерти мужа, тоже жила в своём замкнутом мирке, который нарушил своим появлением сын. Но он принёс не радость, а ещё большие страдания.

— Раз — лопата, два — лопата, — беспрестанно повторял Семён, потухшим взглядом упёршись в землю. В таком состоянии мог бы копать весь день. Жаль огород маленький.

— Не перетрудился? А то передохни!

Насмешливый голос заставил вздрогнуть от неожиданности. Её голос! Вот она стоит на досках, ведущих в огород, и улыбается. Ей весело! Она не страдает! Не мучается одиночеством!!! Захотелось ответить грубостью. И вдруг сердце колыхнулось. Это же она! Сама пришла!!! А зачем? Неужели с мировой?! И Семён, воткнув лопату в землю, словно змея на дудку факира пошёл к жене.

— Поговорить надо, — Галина уселась на скамейку, приткнутую к летней кухне.

— О чём? — Семён осторожно присел рядом и устремил на супругу взгляд, полный надежды.

— Не надоело так жить?

— Я уже у твоих ног валялся, — в горле пересохло, голос захрипел.

— Думаешь теперь я упаду тебе в ноги? Не дождёшься! — усмехнулась Галина. — И пришла лишь потому, что по доченьке соскучилась. Она в каждом письме спрашивает, как мы, и грозится совсем не приехать, если не помиримся.

— Раз такое дело, я согласен, — скрывая радость, как можно равнодушнее сказал Семён.

— Как всё просто! — насмешливо воскликнула Галина. — Изменил, на всю деревню опозорил, а теперь делает одолжение. Из милости, что ли?

— Ты зачем пришла? — начал закипать Семён.

— Хочу, чтобы ты домой вернулся. Но никаких поползновений! Спать будешь на кухне!

— Мне и здесь хорошо спится, — отвернулся Семён, чтобы скрыть слезу жалости к самому себе, которая навернулась на глаза.

— А я думала, за год поумнел, — Галина встала.

— Я поумнел, — сник Семён. — Осознал свой поступок и повинился. Теперь думаю, какой же дурак! Не надо было признаваться. Вон мужики всю жизнь обманом живут, и счастливы! А я один раз оступился, и вот, пожалуйста. Честным захотел быть перед тобой.

— Это кто обманом живёт? — поинтересовалась Галина.

— Неважно, — Семён встал и пошёл в огород, не оглядываясь.

— Так, значит, не вернёшься, честный ты мой? — Галина пошла следом.

— Как квартирант не вернусь, — отрезал Семён.

— А кем хочешь вернуться?! — вспылила Галина. — За год всю заразу, наверное, по деревне собрал!