Ты услышишь мой голос-2 - Эвелина Пиженко

— А где Валера? — радостно подхватив на руки дочь, Наташа обернулась в поисках сына.

— А его нет, — Анна нарочито говорила громко, — он ушёл вас встречать. Разве вы его не видели?

— Не-а, не видели, — догадавшись, где может быть Валерка, Дима тоже повысил голос, — ну, и ладно, ушёл, так ушёл. Правда, мы ему тут подарки привезли…

— Ну, чё, Дима, раз Валерки нет, давай, я подарки заберу, — подмигнув Морозову, Женька включился в игру, — что за подарки-то хоть?

— Микрофон, — Дима забрал у Наташи дочку и, расцеловав её в розовые щёчки, весело обвёл взглядом окружающих, — тебе нужен микрофон?

— Ясный перец, нужен, — Журавлёв говорил тоже громко, чётко произнося каждое слово, — давай сюда, где он у тебя?

— Папа, я ту-у-ут!.. — не выдержав, Валерик распахнул дверь шкафа и, развернувшись спиной, пыхтя, вылез наружу, — Не отдавай миклофон, я ту-у-у-т!

Рассмеявшись вместе со всеми, Милена, тем не менее, тревожно продолжала наблюдать за Женькой. Он пробыл с ней весь день, уехав лишь полтора часа назад в аэропорт, чтобы встретить Морозовых, и произошедшая с ним за это короткое время перемена, по всей видимости, имела под собой очень серьёзные основания.

— Что-то случилось? — «сдав» детей и распрощавшись с их родителями, Милена устраивалась на пассажирском сиденье их «ровера».

— Ну, в общем… да, — он не стал отнекиваться, и, отъехав со двора, решил рассказать ей о причине своей тревоги, — По дороге в аэропорт я позвонил Насте… Ты ничего не подумай, я просто хотел узнать, не нужно ли ей чего.

— И… что?.. — несмотря на то, что она сама поощряла его заботу о бывшей невесте, Милена почувствовала, как внутри что-то предательски холодеет.

— По-моему, она снова пила, — глядя исподлобья вперёд, Журавлёв нервно поджал губы, — мне так показалось по голосу.

— Может, ты преувеличиваешь? — Милена осторожно взглянула на него, — Может, тебе просто показалось?

— Да нет… Не показалось. Ленка, если честно, я не знаю, что делать.

Ничего не ответив, всю оставшуюся до дома дорогу Милена так и молчала, уставившись невидящим взглядом куда-то вперёд себя. Она и понимала Журавлёва, и, в то же самое время, не могла принять до конца его обострившееся чувство вины перед Настей, которое выливалось в самоистязание, так изощрённо подогреваемое легкомысленным поведением бывшей невесты… Неразрешимость ситуации была налицо, и Милена понимала, что любые слова сейчас ничто иное, как пустой звук. С головой уйдя в обиду, Настя совершенно не думала о последствиях своих поступков. Сваливая полностью вину на одного Женьку, она буквально упивалась своим горем, совершенно забывая о ребёнке, которого носила под сердцем. Судя по подсчётам, шёл уже шестой месяц беременности, но это не останавливало будущую мать, которая не собиралась отказываться ни от сигарет, ни от алкоголя.

Сама Милена в душе тоже чувствовала свою вину перед этой несчастной женщиной за то, что буквально вырвала у неё Журавлёва, и эта вина не позволяла ей быть искренней с ним до конца… Вместо того, чтобы поговорить с ним откровенно, она самоотверженно «благословляла» Женьку на помощь и поддержку, каждый раз с замиранием сердца провожая его к Насте… Несмотря на видимое одобрение его участия в дальнейшей судьбе Насти, Милена каждый раз испытывала настоящие душевные муки, зная, что в этот момент Журавлёв находится у той в квартире. Сам же он, видимо, не догадывался о её терзаниях, становясь всё откровеннее и откровеннее в разговорах. Милену эта его откровенность и радовала, и мучила одновременно, но она мужественно терпела, стараясь погасить в душе всё чаще возникающую ревность.

За последние двое суток, что она провела в доме Морозовых с детьми, её ни на минуту не покидало какие-то странное предчувствие чего-то нехорошего. Анна Сергеевна несколько раз предлагала ей поехать домой, но Милена почему-то не согласилась, «отстояв» свою вахту до конца. Теперь же нервное напряжение и усталость выливались в несвойственное ей раздражение.

— Женя, — придя домой, Милена сразу прошла в гостиную и уселась в кресло, — я долго думала… я не вижу другого выхода из сложившейся ситуации…

— Какого выхода? — уловив её интонацию, Журавлёв прошёл следом и уселся напротив.

— Ты должен вернуться к Насте. И не спорь!.. — заметив, что он готов возразить, Милена подняла вверх обе ладони, — на кону — жизнь и здоровье твоего ребёнка!

— Что за глупости ты говоришь?.. — по Женьке было видно, что он ожидал чего угодно, только не этих слов.

— Это не глупости, — Милена медленно покачала головой, — она ведь пьёт нарочно, в отместку тебе.

— Я это знаю. Но при чём тут наши с тобой отношения? Лена, я сделал свой выбор, и он окончательный.

— Да, я тоже так думала… я старалась поддерживать тебя в этой ситуации, но… это становится невыносимым. Ты просто изводишь себя чувством вины, и я… я тоже чувствую себя виноватой! — она подняла на него полные искреннего страдания глаза, — Да, я виновата в том, что ты ушёл от Насти… Наверное, я виновата больше, чем ты… И… я больше так не могу. Прости меня…

— Ленка!.. — подойдя к ней, Журавлёв присел на корточки и взял в руки её ладони, — Ты ведь говоришь совсем не то… И вина эта — только моя, и перед Настей, и перед тобой… Прошу тебя, не усугубляй её, пожалуйста! Я обещаю тебе, что больше ты не услышишь о моих проблемах, я тебе клянусь!.. Ленка!..

— Ну, что ты… — она ласково провела рукой по его волосам, — Это не твоя вина. Это — наша с тобой вина… Но ты не сможешь… я знаю, что ты не сможешь не думать о Насте и о том, что происходит с ней и твоим будущим ребёнком. Я тоже не смогу спокойно спать, зная, что она губит своё дитя, и что виной тому — я… Мы оба не сможем спокойно спать, Женя!

— Глупости!..

— Мы не можем повлиять на ситуацию. И мы не сможем чувствовать себя счастливыми.

— Глупости…

— Нет… Женя, это не глупости. Ты должен вернуться к ней… — Милена с трудом произнесла эти слова, — Хотя бы до того момента, пока она не родит.

— Всё, прекрати, — нахмурившись, Журавлёв встал во весь рост и отошёл к окну, — Лена, прекрати. Ты говоришь и сама себе не веришь. Куда и почему я должен вернуться?! Ты вообще — о чём?!

— А как ты представляешь нашу с тобой дальнейшую жизнь?! Ты каждый день будешь дёргаться, потому, что твоя бывшая женщина ежедневно, в отместку тебе, убивает твоего ребёнка! Женя!.. — Милена вскочила с места и подошла к нему почти вплотную, — Ты добрый, благородный человек!.. Я горжусь, что ты — такой… я люблю тебя ещё больше за это!.. но все эти качества делают нашу с тобой жизнь просто невыносимой! Да, ты вправе обвинить меня в том, что я не смогла понять тебя, хотя это совсем не так — я тебя понимаю. Да, ты вправе упрекнуть меня в том, что я разрушила наши с тобой отношения… Но отбрось эмоции и загляни в наше с тобой будущее.