Листы дневника. Том 1 - Николай Рерих

Известны случаи, когда при принятии новых работников над ними незаметно для них производили испытания терпеливости. При этом замеченные в нетерпеливости или отвергались, или в лучшем случае получали назначения менее ответственные и низшие. На терпении ведь испытывается и любовь к труду. Потому во всяком напоминании о примерах терпения, доходящих до нас из разных удаленных эпох, можно всегда почерпнуть еще одну веху устойчивости, несломимости.

Воспитатели диких животных проявляют иногда необычайные примеры долготерпения. Избранная ими профессия заставляет их не испортить ценное для них животное хотя бы одним нетерпеливым жестом. Их собственная выгода является стимулом для обуздания своих же низших яростей. На опыте они знают, что если животное заметит хотя бы один непоследовательный, неистовый знак или движение, оно уже перестанет уважать своего хозяина. Каждый воспитатель животных понимает, что запугиванием он ничего не достигнет. Он должен проявить осмысленное терпение, и тогда его питомцы будут именно уважать его. Сама его строгость при случае должна быть знаком явной справедливости, и тогда она будет принята как должное.

Итак, от малых примеров с животными до великих человеческих стратегий и трагедий остаются те же основы великого качества терпения.

Уже часто говорилось, что сейчас утериваются многие качества труда, мысли и задач. Пусть среди небреженных качеств не окажется утерянным и терпение. Утеря его означала бы торжество сил темных. Но кто же будет хотя бы косвенно способствовать темным силам, если и в любом обиходе имеется прекрасное против них оружие Света!

19 Апреля 1935 г.

Цаган Куре

Публикуется впервые

"Пирровы победы"

Не случайно в изучении истории так закрепилось сказание о "Пирровой победе". Глубокая трагедия заключалась в том, что царь Пирр после, казалось бы, блестящей победы над могучим Римом, принужден был воскликнуть: "Еще одна такая победа, и я останусь без войска".

В устах победителя особенно трагично звучит это признание об израсходовании сил. И другие такие же победы известны в разных эпохах человечества. Известны они как в государственном, так и в общественном и частном быту. Живо можно представить себе положение полководца, который поразил врага и не может двигаться дальше, ибо его собственное войско исчезло.

Переводя на современный язык, фабрикант может великими трудами поразить всех конкурентов, а в итоге убедиться, что у него не осталось средств далее пустить в работу свои машины. И такие случаи из современной жизни можно легко найти. Конечно, современные вожди могут искать оправдания в том, что даже мощный царь Пирр не мог предусмотреть, сколько именно сил ему потребуется на победу над врагом. Но все же, вероятно, и сам царь Пирр в послебитвенной тишине своего шатра мучительно терзался мыслью о том, что не был заготовлен еще один запас, который так спешно пригодился бы.

Это все относится к вещественным Пирровым победам. Но возможны также Пирровы победы и в духе. Деятель напрягает все свои внутренние силы, чтобы преобороть темные препятствия. Крайнее напряжение произведено. Враг отбит. Но после победы вдруг обнаруживается, что внутренние силы дотла израсходованы. Это представило бы из себя одну из величайших трагедий.

Конечно, вы скажете на это, каким же способом могут быть израсходованы духовные силы, если столько раз повторено о неисчерпаемости этого источника.

Правильно, источник духа неисчерпаем. Но он будет неисчерпаемым в осознании его. Дух вечный, неизносимый, нерастрачиваемый питает все энергии. Но опять-таки для этого действа дух должен быть осознан. Психическая энергия должна быть хранима как величайшее целительное средство.

Когда может почувствовать себя исчерпанным какой-либо деятель? Только тогда, когда он предварительно не озаботился осознанием своего духа. Дух всегда живит тело, но, чтобы признать его, ведь нужно к нему обратиться и, растрачивая его на борьбу, нужно в то же время непоколебимо знать его неистощаемость.

Тот, кто сделал духовную жизнь неотъемлемой основой своего бытия, тот никогда, в духовном смысле, не может оказаться в положении Пирра-победителя. Такой духовный воитель, прежде всего, будет знать, что начатая им битва начата изначала и будет лишь звеном бесконечного ожерелья духовных битв.

В таком осознании уже в начале каждой битвы воин мысленно предпошлет, что великий запас сил ему потребуется по окончании этой битвы. Он будет знать, что конец этой битвы лишь означает начало нового сражения. Это грядущее неотложное начало нового сражения воин будет приветствовать как еще одну ниспосланную ему возможность.

Он еще раз, еще яснее осознает, насколько неизбежны темные враги и насколько также неизбежно иметь именно их своими врагами. От изначала бытия формировались именно эти враги, со всею яростью невежества. Ведь ярость невежества всегда будет самою неистовою. Невежда все-таки где-то терзается своею невежественностью. Он не желает допустить

знание, ибо тогда он потерял бы свою темную службу. Но и в темнейшем сердце все-таки шевелится горчайшее ощущение чего-то неопознанного.

Воитель за светлую истину, за просвещение не может огорчаться наличностью темных противников. Если бы они, темные, на него не нападали, это значило бы, что он ими не признан как противник. Это значило бы, что тьма не считает его в ряду деятелей и воинов Света. Тогда это было бы, поистине, прискорбно.

Легко можно усматривать разные слои сознания. В неглубоких слоях неопытный деятель подчас сожалеет о себе, видя борьбу нескончаемую. Но глубокое сознание, воспитанное сердце радуется, что оно призвано к почетной борьбе.

Тогда Пиррова победа невозможна, зато суждена истинная победа, в которой обнаруживаются неисчерпаемые силы и возможности.

Приходилось видеть таких творцов за правое дело, которые в самую, казалось бы, для них трудную минуту восклицали: "Как это хорошо! Как именно это полезно!" Потом, когда обстоятельства оборачивались в их сторону, и, действительно, бывшее положение оказывалось полезным, этих деятелей спрашивали:

"Ведь когда было так, казалось бы, безысходно трудно, не могли же вы знать, что эта трудность породит возможности и победу? Ведь в тот момент, когда вы восклицали о полезности, по человечеству, вы не могли же знать все следующее течение обстоятельств?"

Деятель улыбался и говорил:

"Рассудок мой, может быть, и не мог знать череду грядущих обстоятельств. Но сердце мое всем своим чувствознанием утверждало конечную победу. Когда я так решающе говорил о полезности положения, это не было призывное заклинание в пространство, сердце мое не только знало, но утверждало грядущее".