Люди и положения (сборник) - Борис Пастернак

С а ш а. Россией управляют не цари, а псари, полицейские урядники, дослужившиеся до исправников унтера, чиновники четырнадцатого класса. Норовцевых не любят невежественные провинциальные сатрапы. Солдафон Стратон Налетов преследовал покойную Елену Артемьевну знаками своего внимания. Пренебрежительный отпор, который он получал от нее и от которого страдала его амбиция, он вымещал на целых окрестных волостях. Это тоже не могло не сократить ее дней. Норовцевых также не любят праздные говоруны, былые кумиры своих троюродных кузин и тетушек, всегда где-нибудь проживающие, в гостях по соседним усадьбам. Эти неудавшиеся гении продолжают пускать пыль в глаза в обществе и ненавидят Норовцевых за их проницательность, за то, что они не поддаются так легко ошеломлению.

Д ю м а. Расскажите подробнее, что такое сумцовское дело.

С а ш а. Я все время ждал от вас этого вопроса.

Д ю м а. Это естественно. Оно так нашумело.

С а ш а. Если вы любитель всяких тайн, ужасов и загадочных происшествий, то прошлое Пятибратского славно преступлениями, перед которыми обстоятельства сумцовского дела бледнеют. Как раз события ночи, получившие название сумцовского дела, легли рубежом между этими преданиями и тем новым, которое сейчас перед нами. В ту ночь было заложено его основание. Это новое выражают преобладающие обитатели Пятибратского, между прочим, графское семейство во всем его составе. Но особенно заметно оно в трех главных фигурах. Об одном из этих лиц была уже речь, это содержатель кабака Прохор. Что скажешь, господин офицер?

К Саше подходит, хромая на деревяшке, станционный смотритель Селиверст Ку6ынько .

К у б ы н ь к о. Волнуюсь, Сашка. С ближнего перегона вестовой. Их высочество великий князь изволили отбыть в нашу сторону. Скоро будут. Я их по Севастополю помню.

Д ю м а. Правильно ли я уловил, или мне ошибочно послышалось? Не называл ли этот человек Севастополя?

С а ш а. Назвал. Вы не ошиблись.

К у б ы н ь к о. Где я этого путешественника мог видеть? Верно, не в первый раз проезжает. Разве их каждого упомнишь? Примелькались. Однако мне пора. Недосуг. И к тому же их высочество. (Уходит.)

С а ш а. Мы говорили о людях, определяющих нынешнее Пятибратское. Первый такой человек, я сказал, – хозяин постоялого двора Прохор Медведев. Второе лицо это актер усадебного театра Дмитрий Агафонов, превосходный актер, Митяй-Удача, как его зовут товарищи. Вы его увидите на усадебных подмостках.

Д ю м а. Я этого нетерпеливо жду, потому, что не только много о нем слыхал. Я его встречал в Париже у своего друга актера Брессана. Он находился у него в обучении и был его любимцем.

С а ш а. Третий характер, хотя и отсутствует и вне нашего достижения, относится, однако, всецело к истории теперешнего имения. Это бежавший крепостной Норовцевых, с которым, как утверждают одни и как другие отрицают, был роман у покойной графини и который, под измененным именем Эверста Риммарса служит офицером в Швеции.

Д ю м а. Эверст Риммарс. Что вы говорите?! Он был в Крыму одним из представителей нейтральной Швеции при французском штабе. Я с ним встречался очень близко и часто. Я знал, что он русский, но не представлял себе, как захватывающе необычайна его судьба. Он освободил много ваших из плена, помещал раненых в наши лазареты и спас многим жизнь разными другими способами.

С а ш а. У нас это знают. Смотритель здешней почтовой станции отставной штабс-капитан Кубынько один из его спасенных.

Д ю м а. Теперь я все понял. Вот отчего он кажется мне таким знакомым. Я, конечно, видел его раньше. Я обходил вместе с Эверстом Риммарсом наши лазареты. В одном из них лежал этот русский офицер после сделанной ему ампутации. Ему отняли ногу. Штабс-капитан и Эверст долго разговаривали друг с другом и рады были встрече, оказавшись земляками. Но теперь о другом. Я давно удивляюсь, как хорошо вы говорите по-французски.

С а ш а. Это у нас не редкость между людьми, получившими хорошее образование или выросшими в богатых усадьбах среди дворянской молодежи.

Из задней половины зала переходят в переднюю, беседуя, дальний родственник графа, молодой Ксенофонт Норовцев , со своим случайным соседом по дорожной карете, корнетом Колей Черноусовым .

Этот болтун и иерихонская труба, родня графа, сейчас к нам привяжется и помешает нашей беседе. Сделайте вид, будто вы заносите заметки в записную книжку и очень заняты, а я притворно углублюсь в чтение какой-нибудь книжки, благо на столе у вас вижу несколько интересных новых изданий.

Ч е р н о у с о в. Благодарствую, граф. Однако чем я заслужил так полно ваше доверие? Нельзя же так с бухты-барахты положиться на первого встречного.

К с е н о ф о н т. Я привязался к вам с первого взгляда, корнет.

Ч е р н о у с о в. Умоляю вас не называть меня корнетом. Это, некоторым образом, бередит мои свежие раны.

К с е н о ф о н т. Я полюбил вас с первого взгляда, корнет. Мы поменяемся с вами крестами. Я запамятовал, куда вы выпущены. Простите, пожалуйста, я забыл, в какой полк вас записали?

Ч е р н о у с о в. В лейб-гвардии Гродненский гусарский. Но я просил вас не заговаривать об этих материях. Ваши замечания вызывают в мыслях у меня обстоятельства, о которых я не хотел бы вспоминать.

К с е н о ф о н т. Мы будем назваными братьями. Я позабочусь о вашей судьбе, я ее устрою. Как полагается истинным побратимам, мы будем служить одному делу. Мой троюродный дядя, известный граф Ириней Норовцев, – председатель этого самого губернского, кажется, комитета по этим самым, ну знаете, по этим, ну как их, черт побери, по этим крестьянским делам.

Ч е р н о у с о в. По улучшению быта хлебопашцев.

К с е н о ф о н т. По улучшению быта хлебопашцев. Название комитета, в конце концов, не имеет никакого значения. Речь идет в нем об освобождении крестьян от крепостного ига.

Ч е р н о у с о в. Совершенно верно.

К с е н о ф о н т. Знакомы ли вам сочинения господина Фурье, корнет?

Ч е р н о у с о в. Мое имя Николай. Зовите меня, граф, пожалуйста, Колей.

К с е н о ф о н т. Например, «Организация работ и возмездий». Это название одной из его книг. Труда тяжкого, удручительного в будущем не станет. Всякий акт жизни человеческой будет актом наслаждения.

Ч е р н о у с о в. Какие упоительные виды, граф. Но как им поверить?

К с е н о ф о н т. Между тем это доказано. Надо следить за наукой, надо больше читать, корнет.

Ч е р н о у с о в. Назвав эти чаяния упоительными, я имел в виду эти будущие акты наслаждения, а не мое печальное военное звание, о котором вы мне без жалости упорно напоминаете.

К с е н о ф о н т. Вы должны всецело посвятить себя моей идее. Освобождение крестьян вопрос в корне решенный. Дело только в сроке, когда оно будет возвещено рескриптом. Между тем, работы подготовительных комиссий, вроде, например, той, во главе которой стоит мой дядя, развиваются в ложном направлении. Их предположения основаны на идее выкупа усадебной оседлости отдельными крестьянами и их наделения обособленными полевыми угодьями, на создании, другими словами, крестьянина-собственника и, в дальнейшем, маклака стяжателя. Но вы меня, кажется, не слушаете?

Ч е р н о у с о в. Что вы, граф, напротив. Я жадно ловлю каждое ваше слово.

К с е н о ф о н т. Между тем должна ли Россия идти по пути, заведшем в тупик цивилизацию Запада? Надо ли нам повторять чужие ошибки? Сохранившиеся у нашего народа формы общинного землевладения подсказывают нам более благодетельные решения. Уклад освобожденной деревни надо задумывать на началах мирского, общественного устройства, задатки которого надо беречь как зеницу ока. Вы все время мне что-то порываетесь сказать.

Ч е р н о у с о в. Я плохо разбираюсь в тонкостях сельского хозяйства. У меня свое горе, граф. Я вам о нем говорил, но, видимо, вы о нем забыли. По выпуске из корпуса мне выдали пятьсот рублей казенных денег на обмундирование. Я даже маменьке думал выгадать сотню, к которой направляюсь.

К с е н о ф о н т. И все растратили?

Ч е р н о у с о в. Виноват. Погодите. Я по порядку.

К с е н о ф о н т. До последней полушки?

Ч е р н о у с о в. Я не догадался отделить вовремя свои деньги от чужих. Они и перемешались. Ну какой я счетовод, в самом деле. Правда, есть у меня рука в уезде, так, седьмая вода на киселе, маменькин опекун или воспитатель, лицо с влиянием, но гроза человек, строгости неимоверной, здешний капитан-исправник Стратон Налетов.

К с е н о ф о н т. Вы в родстве с этим бурбоном чинодралом?

Ч е р н о у с о в. Я бы так о нем не отозвался.

К с е н о ф о н т. Бросьте вы этого вурдалака и не показывайтесь ему на глаза. Все это, – ваша растрата, ваша карьера и так далее и так далее, уладится совсем по-другому. Вы поедете со мной в Пятибратское. Я вас представлю дяде. Он ангел доброты. Разумеется, не под горячую руку. В такие минуты бешенства он способен схватить целый померанец комнатный за ствол и многопудовой кадкой саданет вас по голове или запустит в вас настольной керосиновой лампой горящей.