Белая Богиня - Роберт Грейвз

На небесах была объявлена война. Михаил и архангелы сражались против дьявола, то есть космократа. Так как Бог, с учетом нового порядка, не мог отдать всю рабочую неделю дьяволу, то он назначил архангелов своими представителями, выделив каждому по одному дню, и это были архангелы ессеев. Михаилу досталась среда, так что ему пришлось и собирать прах для создания Адама, и сражаться против дьявола, оспаривавшего у него этот день. Дьявол был Набу, изображавшийся как крылатый козел летнего солнцнестояния, так что ответ на поэтический вопрос Донна о дьяволе может быть таким: «Пророк Иезекииль». Победу Михаила следует рассматривать скорее как пророчество, чем как констатацию факта: пророчество, которое Иисус старался воплотить, объявляя о своей полной покорности Богу и о своем отрицании мира, плоти и дьявола. Он укорял самарянку в Сихаре (изъясняясь с ней притчей, которую она то ли поняла, то ли не поняла) за то, что у нее было пять мужей, то есть пять физических, материальных чувств, а теперь у нее муж, который не муж ей, то есть космократ или дьявол. Еще он сказал, что спасение придет, но не от бога-тельца, которому ее предки поклонялись на горе Гевал и горе Гаризим, а от Вездесущего Бога иудеев — Бога Иуды, Вениамина и Левия. Он верил в то, что если весь народ откажется от ложного поклонения материальному миру и от сексуальной или квази-сексуальной жизни, то народ этот победит смерть и проживет тысячу лет, после чего станет равным с Истинным Богом.

Иудеи не были готовы к такому шагу, хотя многие одобряли подобные идеи в принципе; консервативное же меньшинство, офиты, продолжали отрицать новую религию, настаивая на том, что истинный бог — бог среды (которого они изображали в виде щедрого Змея, а не козла), а бог-Слово — самозванец. Они ссылались на менору, использовавшуюся в ритуалах еще до изгнания, у которой семь ответвлений расходились от центрального миндального корня, символизировавшего среду. В самом деле, новое представление, зафиксированное в Талмуде, будто корень этот — символ субботы, не имело никакого поэтического или исторического смысла. Змей первоначально был Офионом, с которым, согласно мифу Творения орфиков, Белая Богиня соединилась в облике змеи, и Меркурий-космократ поэтому пользовался жезлом в виде соединявшихся змей как символом своей власти. Теперь понятно, почему Иезекииль изменил двух из четырех планетарных зверей своего видения: он ввел орла вместо козла с орлиными крыльями и человека вместо змея с ликом человека. Он не хотел показывать космократа ни в виде Козла, ни в виде Змея. Вполне возможно, что именно Иезекииль включил иконотропический рассказ о Змее как соблазнителе Адама и Евы в миф Творения в Книге Бытия, и как только рассказ этот был признан каноническим в четвертом веке до нашей эры, точка зрения офитов превратилась в еретическую. Нужно особо отметить, что рассказ о семи днях Творения в Книге Бытия основан на символике меноры — реликвии, оставшейся от египетского культа солнца, а не на вавилонском мифе Творения, в котором Создателем является бог-громовержец Мардук, победивший морское чудовище Тиамат и разрубивший ее пополам. Мардук — Бел в ранней версии — был богом четверга, а не Набу — богом среды, и не Самасом — богом воскресенья. Сходство этих двух мифов весьма поверхностное, хотя рассказ о Потопе в Книге Бытия был взят, несомненно, из вавилонского сказания, а Иезекииль его отредактировал[246].

В раввинской традиции дерево познания добра и зла, плод которого Змей дал Еве в Книге Бытия, представляет coбoй одновременно несколько деревьев. Это значит, что хотя люди были невинны и святы поначалу, Змей искусил их радостями физических чувств. Ива понедельника и кермесоносный дуб (или падуб) вторника не дают съедобных плодов, но люди могли есть миндаль (орехи) среды, фисташки (или съедобные желуди) четверга и айву (или дикие яблоки) пятницы. Поэтому Бог изгнал людей из рая деревьев, боясь, как бы они не покусились на дерево жизни — скорее всего воскресная акация, привитая субботнему гранату, — и не увековечили тем самым свой грех. Такое прочтение мифа подкрепляется древней ирландской легендой, впервые опубликованной в «Eriu» (IV, part 2), о великане Трефойлниде Тре-эохойре (тройственный держатель тройственного ключа, очевидно, ирландский двойник Гермеса Трисмегиста), который появился в Ирландии в начале первого века нашей эры, причем с невероятной пышностью и на великом совете в Таре. В правой руке он нес ветку из Ливанского леса с тремя сортами плодов — орехами, яблоками и съедобными желудями, которые полностью удовлетворяли его нужду в еде и питье. Он сообщил собранию, что в тот день солнце не взошло на Востоке из-за того, что был распят очень важный человек (Иисус). Когда великан уходил, некоторые плоды упали на землю в Восточной Ирландии и из них выросли пять деревьев — пять человеческих чувств — которые погибли только с торжеством христианства. Мы уже говорили об этих деревьях, когда речь шла об алфавите. Великое дерево Мугны выросло похожим на ветку великана с яблоками, орехами и съедобными желудями. Другие, похоже, подгонял под аллегорию какой-то поэт более поздних времен. Дерево Торту и раскидистое дерево Дати — ясени, очевидно, представлявшие ложное волшебство бретонского и датского культов ясеня. Дерево Росса — тис, представлявший смерть. Я не смог узнать, чем было древнее Дерево Успеха — возможно, терном, символизировавшим борьбу, раздор[247].

Доктрина Святой Троицы возникла в дохристианские времена и основывалась на видении Иезекииля: Троица состояла из трех главных элементов тетраграмматона. Первая ипостась — истинный Создатель, Всеобщий Отец, «Да будет Свет», представленный буквой Н, акацией, деревом воскресенья, деревом Левия, ляпис-лазурью, символизирующей чистое голубое небо без небесных светил, и отождествленный еврейскими пророками с Ветхим Днями в видении Даниила, — более поздним и менее значительным пророчеством, которое датируется эпохой Селевкидов. Вторая ипостась — Муж на Престоле из видения Иезекииля, духовный человек как образ Бога, человек, живущий в полном покое, отказавшийся от опасных радостей ложного творения и предназначенный вечно царить на земле; его представляют буква F, огненный гранат, и субботнее гранатовое дерево — оно же дерево Иуды. Пророки отождествляли его с Сыном Человеческим из видения Даниила. Но только нижняя часть тела Мужа была гранатовой: мужская часть. Верхняя часть была янтарной[248]: царская часть, соединявшая его с третьей ипостасью. Третья ипостась включила в себя оставшиеся шесть букв имени, а шесть — число жизни в пифагорейской философии. Эти буквы первоначально были гласными Белой Богини — AOUEI — и представляли дух, который носится над водою в Книге Бытия; но гласную смерти I вытеснила Царская согласная J, янтарь, буква Вениамина, буква Святого Младенца, рожденного в День Освобождения, а гласная «рождения рождений» «omega» заменила гласную рождения «alpha». Таким образом, третья ипостась — андрогин: «дева с младенцем», ответственная за удвоение буквы Н — в JHWH тетраграмматоне. Вторая Н — Шекинах, Сияние Бога, мистическая женская эманация Н как первой мужской ипостаси, не существующая без него, но идентифицируемая с Премудростью — сиянием Его разума, — которая «вытесала семь столбов» истинного творения и которая рождает «мир Божий, который превыше всякого ума»[249], когда Свет соединяется с Жизнью. Смысл этой тайны раскрывается в благословении Аарона (Числа 6:24–26), которое можно произносить только священнослужителям:

Да благословит тебя Господь и сохранит тебя!

Да призрит на тебя Господь светлым лицем

Своим и помилует тебя!

Да обратит Господь лице Свое на тебя

и даст тебе мир!

Это благословение, сочиненное не раньше времен Иезекииля, объясняет последний стих главы как формулу, заключающую в себе тетраграмматон:

Так пусть призывают [Аарон и его сыновья] имя Мое на сыновИзраилевых, и Я [Господь] благословлю их.

Первые два благословения, в сущности, являются одним и представляют третью ипостась Троицы, Жизнь и Сияние, J Н. Третье благословение являет первую ипостась, Свет, Н. Четвертое благословение являет вторую ипостась, Покой, W. Эта Троица — неделимый Бог, потому что, стоит упустить хоть одну букву, Имя теряет свою силу и потому что все три ипостаси взаимозависимы. Вторая ипостась — это тот, кто «рожден Отцом до всего остального», в том смысле, что он появился раньше, чем ложное творение. Наша интерпретация JHWH как «Свет и Слава, Жизнь и Покой» также объясняет, почему священнослужители иногда увеличивали количество букв до 42. В пифагорейской системе 7, написанное как Н-аспирант, было числом Света, а 6, написанное как «Digamma» F (W у иудеев), было числом Жизни. Но 6 означало также Славу, а 7 — Покой как седьмой день недели, поэтому шестью раз семь, то есть 42, представляет Свет, Славу и Покой, множимые Жизнью. Хотя иудеи обычно применяли финикийскую запись букв-чисел, похоже, что в своих таинствах они пользовались древнегреческим языком, как пользовались греческим «Boibalos», календарем-алфавитом.