Королева в раковине - Ципора Кохави-Рейни

— Я смогу прооперировать ее гланды. Она и так страдает от повторяющихся воспалений горла. Госпитализирую ее на две недели и напишу, что у нее было осложнение.

В частной клинике доктора Айкена медсестры носятся вокруг нее в период выздоровления после операции. По приказанию доктора спрашивают ее все время, чего ей не хватает. Доктор посещает ее каждый день. Сидит около нее, и с большим интересом слушает ее рассказы о мужестве еврейских поселенцев, борющихся с трудными условиями жизни. С пафосом она красочно описывает нацистскому врачу все предприятие, называемое еврейским анклавом в Палестине, — несмотря на пустыню, тучи комаров, малярию, голод, болота и осушение болот в Саронской долине. Она рассказывает о цитрусовых плантациях, о том, как выращивают пшеницу, о вооруженной борьбе между еврейскими стражами и бандами грабителей, о гибели евреев в автобусах, обстреливаемых арабами.

— Положив руку на Тору, мы клялись быть верными защите наших достижений. Я готова пожертвовать жизнью во имя страны Израиля и моих товарищей.

Удивление, написанное на лице врача, усиливает ее пафос. Чтобы он не подумал, что речь идет о дилетантах, она рассказывает о деталях быта поселенцев. С чувством национальной гордости она рассказывает, что в кибуцах обязывают всех парней и девушек присоединиться к обороне. Батальоны делятся на роты, мужские и женские. Они учатся стрелять из винтовок и пистолетов. Если нет оружия, то упражняются в рукопашной схватке. Кибуц окружен бетонными укреплениями. В каждом дежурят по два-три парня. Им придана одна винтовка. Дежурят они днем и ночью, охраняя кибуц от проникновения арабских банд. Упражняясь, они делятся на две сражающиеся между собой группы — арабов и евреев, набираясь опыта боя лицом к лицу. Она пытается доказать врачу Гитлера, что евреи умеют сражаться.

— Ты участвовала в военных действиях?

— Конечно. Я отличилась в рукопашном бою.

— Ты не боишься? — его взгляд буравит ее черные пылающие глаза.

— Нет! Привыкают к реальности жизни! Мы тренируемся с собакой-боксёром, который надрессирован набрасываться на арабов. Один из нас надевает арабскую одежду и куфию на голову, и с этим псом мы защищаемся от грабителей, проникающих в поселение. Иногда по ночам мы входим в арабские села, чтобы нейтрализовать охранных белых собак особым порошком.

Она замечает заинтересованные взгляды доктора, оценивающие сионистское предприятие в Палестине. И даже чувствует отеческое отношение к себе. Из бесед с ним она делает важный для себя вывод: люди высоко ценят мужество, самоуважение и личное достоинство.

Доктор Фон-Айкен сдерживает свое обещание. Пишет раздутый счет расходов за операцию и госпитализацию и не берет с сестер ни одной германской марки.

— Не благодарите меня. Это то малое, что я смог делать для евреев, — отвечает он сестрам, благодарящим его за все, что он сделал для них.

А Наоми он говорит:

— Ты убедила меня в том, что Палестина — лучшее место для евреев.

Она вручает ему в подарок бутылку апельсинового сока «Асис» и с удовлетворением говорит:

— В стране Израиля мы производим соки.

Доктор смотрит на нее с удивлением: что такого особого в сионистских соках. Недостаточно соков в Германии?

Сестры оставляют клинику, имея на руках медицинские подтверждения для обращения в банк. Наличные помогут Лотшин в час беды.

Страх, с которым она приехала в страну Израиля из нацистской Германии, не оставляет ее душу. К этому добавляется гнев на Гейнца за то, что он написал Лотшин. Любимый брат ожидает падения режима Гитлера и воссоединения всей семьи в Германии! Он не может осознать, что страна Израиля, даже такая пустынная и засушливая — весь ее мир. Еврейство и сионистская идея далеки от Гейнца, Руфи и Ильзе. Они создали для себя дома в Аргентине. Ассимилянты и индивидуалисты, они пропадут в дикой, засушливой, пустынной стране Израиля.

Что касается ее самой, она до последнего вздоха будет бороться со своими слабостями. Она должна завоевать для себя Израиль. Она всей душой клянется в верности исторической родине своего народа, даже если оторванность от него и беспомощность преследуют ее. Как еврейка, она репатриировалась сюда, и в один из дней, она поймет, что такое иудаизм, кто это — еврей и почему преследуют еврейский народ. Если бы она систематически и основательно изучала историю народа и его страны с древних времен до сегодняшних дней, нет у нее сомнения, что перед ней открылись бы врата к пониманию мучающих ее вечных вопросов.

В Израиль она возвращалась, ощущая сильнейший душевный подъем. Сказала себе, что страна эта важнее всяких материальных благ, и отдала в коммуну все личные вещи, оставив себе лишь элегантный вязаный свитер темно-красного цвета. Дамы кибуца, уезжая в заграницу, надевают ее золотые часы и наряжаются в наряды, которые ей купила Лотшин. Наоми это не мешает. Одно у нее желание: вырастить в душе жизненные силы для борьбы с отчужденностью, устраивающей ей засаду в любом месте.

Апрель 1937. Некоторые из ее товарищей и присоединившиеся к ним парни и девушки из других кибуцев Издреельской долины решили создать новый кибуц Гимель-Хацор. К концу лета к ним присоединилась еще молодежь, закончившая курс подготовки в Мишмар Аэмек. Только Наоми все еще пребывает в одиночестве. Моше и Элишева Фурманские, Йудке и Эмма приглашают ее к себе. Ирма, богатая американка, которая оставила легкую жизнь в Соединенных Штатах и приехала в кибуц, влюбившись в Мордехая Бентова, также пригласила ее к себе домой, и не рассердилась, когда из рук Наоми выскользнула чашка и разбилась на мелкие осколки. У Ирмы особый статус в кибуце. По ее инициативе британские офицеры собираются в читальном зале. Ципора Бентов помогает ей в приеме британской аристократии, приезжающей в гости в Издреельскую долину.

Рыжая Ципора, приехавшая из польского городка, кружится между британскими офицерами, щеголяя прической и модной одеждой современной западной женщины. Как жена Мордехая Бентова, Ципора может себе позволить не появляться в одежде типичной кибуцницы. Статус есть статус. От нее и Мотке ждут рассказов об их поездке в Америку. В конце концов, из всех членов кибуца они единственные, которые пересекли на самолете Атлантический океан.

— Я не соглашусь обслуживать англичан, — рассердила Наоми рыжую Ципору.

Девушка бунтует, хотя всем была разъяснена польза от приемов британского офицерства, именно теперь, в дни кровопролития на дорогах.

Все в ней восстает против лицемерного подхалимажа британцам. Ее Лотшин подвергается опасности из-за ограничения правительством Великобритании репатриации евреев, чтобы ублажить арабов. С отвращением она смотрит, как в честь этих иностранцев, вносят в читальный зал кожаные кресла и роскошные фарфоровые сервизы, которые Ирма пожертвовала кибуцу. На фоне простой мебели и скромной посуды эти вещи Ирмы кажутся привезенными в Издреельскую долину прямо из британского королевского дома. И эта суета каждый раз перед приемом британских офицеров отталкивает ее.