Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 2 - Татьяна Юрьевна Степанова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мне пора.
– Да, конечно.
– Фима, я так признательно вам за потрясающе вкусный обед.
– Это называется сладкий комплимент от шеф-повара. – Он смотрел на нее. – Герда, а вечером мы увидимся? Билеты в Большой на балет, я…
– Ненавижу балет. Фима, вряд ли получится – я иду с Лизой и друзьями из комитета в Гоголь-центр.
– Понял.
Он проводил Герду на улицу. Смотрел, как она стремительно удаляется от него по Петровке в направлении Берлинского дома с его трижды проклятым экологическим семинаром…
Он втянул воздух сквозь зубы. Но его жизненное кредо было – никогда не сдаваться.
Он вернулся в бутик.
– Беру эти. – Он кивнул на «золушкины башмачки». – А так же эти, те, вон те и еще вон те.
Он показывал на туфельки на полках.
– Они все есть тридцать пятого размера, – интимно шепнул модный вертопрах менеджер. – А у вашей подруги ножка тридцать четвертого. У нас таких размеров в наличии нет.
– Так позвоните в Париж. – Фима Кляпов сверкнул глазами. – Предзаказ. Пусть самолетом послезавтра доставят.
Глава 39
Вендетта
– Я сама хотела сегодня к вам приехать. Так что ваш звонок, майор Ригель, весьма кстати, – объявила прокурор Клара Порфирьевна Кабанова, переступая порог кабинета, где они все ждали ее на следующий день в одиннадцатом часу.
План, о котором они втроем договорились накануне, был прост: сначала допрос Кабановой на тему ее лжи и отсутствия дома в день убийства Аристарха Бояринова. А затем – вопросы о семье, о прошлом, о ее первом муже и убийстве ребенка, о пораненном отцом Лесике Кабанове и суициде, когда он же, Лесик, нашел мертвого отца в петле.
Однако все планы пошли прахом.
Потому что внезапно воцарился беспредельный хаос.
Кабанова оглядела кабинет. По Кате, сидевшей в стороне, лишь взглядом скользнула, по Вилли Ригелю за его столом с открытым ноутбуком и папками с документами – тоже. Ее взгляд уперся в Гектора Борщова, устроившегося по привычке боком на подоконнике. Катя тоже глянула на него – четкий профиль на фоне окна.
– Клара Порфирьевна, в деле возникли новые данные, – сказал майор Вилли Ригель. – И они касаются вас и вашей семьи. Поэтому я и вызвал вас. Это официальный допрос под запись, под видеорегистратор. Предупреждаю вас.
– Отлично. – На лице Кабановой возникла холодная довольная улыбка. – Это как раз то, что нужно.
– Начну с главного. В прошлую нашу беседу вы сказали нам, что не покидали дом в Красково днем… – Вилли Ригель назвал дату. – В это время недалеко от Малаховки был убит Аристарх Бояринов. С которым вы, по вашим словам, никогда не встречались.
– Да. И что, майор?
– А то, что вы нам солгали. У нас есть доказательства – вы уехали из своего дома в Красково в одиннадцать с минутами. До Малаховки ехать не больше десяти минут.
– И кто же вам представил эти доказательства? – усмехнулась Кабанова. – И что это? Вы организовали за мной наружку? Или он, – она вдруг резко выбросила руку вперед и ткнула в сторону молчавшего Гектора, – установил в моей машине жучок-маяк? Майор, я права? Этот человек предоставил вам все эти доказательства?
– Я, Клара Порфирьевна, – ответил Гектор.
– Я и не сомневалась. Значит, нас пишет видеорегистратор сейчас? – Кабанова глянула на потолок – где камеры? Она достала из своей большой дорогой сумки от Prada, смахивающей на министерский портфель, пухлую папку, положила ее на стол. Достала флешку и тоже положила на стол. – Да, я вам сказала неправду тогда, майор. Я покидала дом перед похоронами моего сына. Я ездила за цветами для похорон. А так же за этим.
– Что это, Клара Порфирьевна? – спросил Вилли Ригель.
– На флешке – аудиозапись. Копия, которую я сделала с оригинала. Он в надежном месте, и вам до него не добраться. А это копия. Аудиозапись, которую тайно сделал мой сын при разговоре с Гектором Борщовым незадолго до своей гибели.
Катя поняла, что аудиозапись наконец-то всплыла.
– Послушайте на досуге, майор, как этот человек, Гектор Борщов, запугивает моего сына, требуя у него… Половину доли доходов, которые мог бы принести так и не построенный в вашем городе мусорозавод. Голоса, я думаю, вы узнаете. У него очень приметный запоминающийся голос, не правда ли? – Кабанова глянула на Гектора. – Ну, оччччччень запоминающийся голос.
Катя увидела, что при этих словах Гектор напрягся. Она не могла взять в толк, что его так встревожило? И голос… да, конечно, она сама обращала внимание на это. Не такой «актерский», как у Фимы Кляпова, конечно, однако необычный…
– Хорошо, я послушаю. – Майор Ригель забрал флешку. – Так куда именно, в какое место вы ездили?
– В надежное место. Туда, где мой покойный сын хранил это. – Клара Порфирьевна положила руку в кольцах на папку.
Она открыла ее. Катя увидела множество бумаг.
– Ксерокопии, – пояснила Кабанова. – Оригиналы у меня. И опять же до них вам не добраться. Я их предъявлю только в суде. Дело в том, что мой сын Лесик был очень умный… смелый. Борщов, а он тебя тогда не испугался. – Кабанова повернула к Гектору свое сильно накрашенное, заметно постаревшее лицо. В глазах ее зажегся огонь. – Он решил – на войне как на войне. Он не собирался тебе уступать – тебе и твоему отделу – скопищу хапуг и вымогателей. Он решил подстраховаться. Найти на тебя компромат. Что-то, чего ты боишься. И он подстраховался. Я думаю, ему это стоило немалых денег. Но в наше время все ведь имеет свою цену. Все продается и покупается. Даже старые тайны. Мой сын нашел каналы и купил твою тайну. Она вся здесь, в этих документах.
– О чем вы говорите, Клара Порфирьевна? – спросил Вилли Ригель.
– Сейчас расскажу вам подробно. Этот человек, Гектор Борщов, он не совсем то, чем кажется. Чем так старается казаться. Из кожи вон лезет. Вы его хорошо знаете? Катя, – Кабанова внезапно повернулась к молчавшей Кате, – а вы его хорошо знаете? Вы всегда почему-то защищали его в разговорах со мной. Так что вы знаете о нем? Что все, весь мир знает о нем? Крутой – да? Безбашенный. Рисковый. Таким хочет казаться. Настоящий полковник. Мужик… Ты ведь мужик, Борщов, а? – Кабанова улыбалась… нет, уже скалилась – странная помесь львицы и гиены. – О тебе ходят легенды в органах? О том, что ты такой герой. Воин… профи из элитного подразделения. И еще, что ты бабник. Заметили,
