Комарра. Вселенная Майлза. Роман, повесть, эссе - Лоис Буджолд

Признание требует некоторого количества времени. Вам надо писать достаточно долго, чтобы вас открыли. Именно так работает процесс присвоения премий. Механизм не рассчитан на мгновенный успех. Время от времени появляется кто-то вроде Уильяма Гибсона. Но обычно для того, чтобы попасть на рынок, требуется больше времени. 1986 год — год моих первых публикаций — был годом Орсона Скотта Карда. Он набирал ускорение в течение всего предыдущего десятилетия — и наконец достиг этой точки. То был год, когда он пожал плоды своих трудов.

Мне понадобился сходный пробег для того, чтобы набрать нужное ускорение. Со временем пришло признание. Мне кажется, что даже в то время я не выбрала бы «Игру форов» в качестве моей любимой книги, заслуживающей премии «Хьюго». Однако плохих «Хьюго» не существует. Я была очень рада, когда на следующий год премию получил «Барраяр». И поклонники фантастики чертовски неплохо понимают что к чему: они не всегда выбирают правильную книгу, но всегда выбирают правильного автора. По-моему, в процессе номинации на «Хьюго» признание получают те, кто этого заслуживает. Со временем все становится на свои места.

Любимая книга со временем меняется. Обычно любишь ту книгу, которую пишешь, или ту, которая только что вышла. При этом чувство перемещается на каждое новое произведение — именно так оно становится достаточно интересным для того, чтобы его захотелось создать. С точки зрения автора этот список постоянно меняется. Моя самая-самая любимая книга — это, наверное, та, которую я еще не написала. «Танец отражений» идет впереди по очень личным причинам, но это может измениться. Так уж обстоят дела: то, над чем вы работали в последнее время, и становится вашим любимым детищем.

Меня приглашали принять участие в написании и «Звездного пути», и «Звездных войн», но я отказалась. Не из-за того, что считала это ниже своего писательского достоинства, а просто потому, что я пишу изнутри наружу и не могу писать снаружи вовнутрь. Я не могу принимать участие в проектах «общей Вселенной», потому что мои сюжеты рождаются по-другому. Вселенная — это последнее, что я создаю, и она создается так, чтобы подходить к сюжету и персонажам. Так что когда начинаешь со Вселенной, то для меня все идет задом наперед. Мне хотелось бы стать наемным писателем, только я этого не умею. Я очень их уважаю. По-моему, очень трудно охватывать умом нечто не свое и усваивать это настолько, чтобы создавать нечто творческое. Мне кажется, что это намного труднее, чем многие думают.

Было время, когда я была бы счастлива написать роман для серии «Звездный путь», но это было давно, и тогда меня никто не приглашал. И теперь, когда приглашают, я это уже переросла. Я предпочитаю заниматься чем-то своим. И занимаюсь. Это похоже на те грустные романтические истории, когда два корабля проходят мимо друг друга в ночи. Я упустила свою возможность стать автором «Звездного пути».

У меня нет типичного рабочего расписания, потому что работа — это редкое счастье, и мне не всегда удается устроить все так, чтобы оно ко мне пришло. Я не пишу ежедневно. И очень об этом жалею. Но возьмем, к примеру, зимний период, когда дети ходят в школу. Они встают утром и уходят, а я встаю и заправляюсь кофе. Если я была на подъеме, то, возможно, накануне вечером сделала набросок. Я обнаружила, что мое творчество идет стадиями. И я научилась делать наброски частью процесса. Я делаю записи в блокноте — карандашом, от руки — какой-то сцены или нескольких сцен, над которыми работаю.

Я набрасываю и набрасываю, слоями. Я начинаю с самого приблизительного наброска: вот последовательность событий следующих трех глав. Тогда вот эти три эпизода должны составить первую главу — или что-то около того. Иногда эпизоды растут или ужимаются, и в конце концов я начинаю переставлять их из главы в главу. Потом мне удается поймать группы эпизодов, которые, похоже, получаются как раз длиной в одну главу. Я сужаю фокус и начинаю прорабатывать ее — эпизод за эпизодом. Моя основная рабочая единица — это всегда эпизод. Когда я действительно сажусь работать за компьютер, то мой набросок состоит из того эпизода, над которым я в этот момент работаю.

Я расписываю и разрабатываю куски диалогов и накануне вечером сижу в постели и придумываю, что эти люди будут говорить друг другу и в каком порядке расположатся их реплики. Все это превращается в маленькие записки. На следующее утро я сяду с этими записочками за компьютер и попытаюсь превратить их в цельный и динамичный эпизод, у которого есть начало, середина и конец. Иногда за один раз мне удается создать целый эпизод, а иногда он растягивается на пару дней.

Теперь я совсем избаловалась. Я работаю большими кусками. Раньше мне приходилось прерываться чуть ли не после каждого абзаца, потому что мое время было гораздо более разорвано. Теперь мне удается сесть и проработать несколько часов кряду. Это — настоящая роскошь. В конце концов у меня получается вся группа эпизодов. В какой-то момент я ощущаю, что подошла к концу главы, и попадаю на ту самую строчку, когда можно сказать: «Ага! Вот оно! Именно на этой строчке и можно удачно остановиться. Давай остановимся здесь». После этого я распечатываю главу, и она попадает к моим пробным читателям.

Я беру распечатку главы и читаю ее в моей писательской группе, проверяю ее на нескольких друзьях, включая Лиллиан и Пэт. У нас уже много лет работает писательский семинар по почте. Глава обсуждается, покрывается пометками — и отправляется ждать в записные книжки. Когда книга закончена, я возвращаюсь обратно и стараюсь внести изменения и поправки во все то, что вызывало замечания у моих пробных читателей, стараюсь принять во внимание их возражения. И это станет тем вариантом, который я отправлю в издательство «Баэн букс».

К тому времени, как рукопись попадет в издательство, ее уже прочитывают несколько человек, помимо меня самой, так что обычно редакторская правка не очень травмирует. Время от времени они высказывают какие-то пожелания — например, усилить службу безопасности злодеев. Обычно правка происходит на макроуровне. Микроредактированием они не занимаются. Это работает. Я вношу изменения, которые рекомендует редакция (что обычно не требует особых трудов), и в результате получается окончательный вариант книги. В следующий раз я вижу его уже в виде верстки.

С именами всегда бывает очень трудно. Я над ними работаю. Я пролистываю телефонные справочники. Я разглядываю фирменные названия на продуктах в холодильнике и пытаюсь их трансформировать. Я брожу по дому и бормочу себе под нос: «Как мне назвать этих ребят?» На протяжении половины эпизода они могут называться «X», пока я не найду нужных имен. Я ужасно сожалею о своей системе форов и о том, как я ее устроила, потому что, если мне хочется написать роман, действие которого происходит на Барраяре, очень много фамилий должно начинаться с приставки «Фор», так что разобраться в них становится почти невозможно. Мне приходится находить способы ограничений на эти имена, чтобы они все не превратились в Фор-как-их-там.