Ночная смена - Dok

Да эти промышленные коробки уже осточертели до сблева… Да их же сотни!

Но я понимаю, что потом все эти видео материалы не один раз отсмотрят штабники в Кронштадте и очень может быть, что по нашим следам пойдут группы для взятия под контроль жизненно важных предприятий, участков дороги или поселков.

Потому — снимаю и снимаю…

— О, сейчас наконец армейские должны быть.

— А что тут?

— Ржевский полигон имени соответствующего поручика. Самая здоровая пушка СССР тут стоит. Так и называется — Главный калибр Советского Союза! Только хрен доберешься — все под охраной.

— А вы откуда узнали?

— Был в Финляндии — ездил на экскурсию на Мокрый остров — там такие же стояли. Финны хвастались, что их пушки в отличном состоянии, а вот наша дескать — ржавая до визга.

— Это что, финны такие же пушки сделали, как СССР?

— Ага, как же… И та и те — российские. И у финнов все-таки думаю калибром пушечки-то поменьше… Не уникумы.

— А, вон оно как… так тут полигон и сейчас?

— Не знаю. Но военные тут были точно. Хотя их сейчас куда меньше стало — вон казармы — так там сейчас страйк-бол. Типа пейнтбола, только для честных.

— Это как?

— Ну, в пейнтболе если попало — так сразу по краске видно, а в страйке — нет. Саша — сообщи Старшому — пикет впереди.

— Где? Дорога пустая же?

— У моста справа — явно блокпост. Дорогу перегораживать не стали — а вот расстрелять тех, кто прорываться попробует — раз плюнуть.

— Наблюдаю блокпост и патруль еще один.

— Где?

— Над КАД поперек — путепровод. Вот они на нем.

Ого! Серьезно у них тут все — на путепроводе стоит БТР, смотрит дудкой вниз, чуток подалее — за бетонными блоками — приземистая БМП и рядом с мостом — еще одна.

Только танков не хватает.

Мда, Ржевский полигон.

Сильно похоже, что нас тут ждали — на обочине довольно спокойно стоит группка вооруженных АК-74 людей. Явно вояки. Один из них машет рукой.

Послушно тормозим.

Николаич подходит к стоящим.

Видно, что здороваются.

Нам Старшой никаких знаков не подает, ведет себя спокойно.

Беседуют.

Незаметненько снимаю, что тут и как. Саша замечает еще пару БМП, обеспечивающих круговую оборону. Дорога тут под прицелом. Я тем временем обнаруживаю будки за машинами — ну точно, блокпосты.

Дорогу могут перекрыть на счет раз.

Николаич подходит к нам, открывает дверь.

— Вояки предлагают нам взять с собой десяток раненых и спрашивают — на семинар их медики могут прибыть?

— Что за раненые?

— Не знаю. Но получается так, что тяжелые.

— Ну, я так не против.

— Ага. Я уже согласился — нам броник придадут для усиления.

— С чего они про семинар узнали? Им что ли звонили?

— Звонили — те мужички, что с нами пообщались у ИКЕИ. Языками…

— Что-то мне говорит, что особо нам выбора и не оставили?

— Не без того. Полностью добровольно… И отчасти принудительно…

— Ждать долго придется?

— Нет, у них уже все готово…

— Что-то не очень верится…

И действительно минут пятнадцать ждем. Разговаривать под прицелом как минимум трех серьезных огнестрельных приспособлений не тянет, да и вояки выглядят уставшими, тоже не очень общительны.

Что странно — справа и слева у дороги разнесенные вдрызг пятиэтажки. Бои у них тут что ли были?

Наконец выкатываются две машины — медицинская обшарпанная таблетка и фургончик. Следом катит БТР-70. Техники тут у них… Но коптит БТР изрядно, старенький уже видно.

Вылезаю из кабины под снежок, иду к новоприбывшим. В кабине таблетки — двое.

Шофер нормален, а вот пассажир выглядит паршиво. Стучу в стекло со стороны пассажира. Чуток опускается.

— Вы сопровождающий?

Шофер машет рукой — дескать, отсюда подходи.

Подхожу.

— Это больной, медиков с собой не брали, у них работы и так до дури, не оторваться.

— Больных много?

Шофер мнется.

— Слушай! Нам выбирать нечего под всеми этими дудками и под конвоем БТР. Все равно едем в больницу, так мне знать надо, что везем.

— А ты кто?

— Дед Пихто! Врач я.

— Че, серьезно? А что ты тогда не в больнице?

— Забыл тебя спросить. Что за больные?

— Да я без понятия — во второй машине санитар — его и спрашивай. Вот этот рядом — кашляет. Это заразно?

— Нет… наверное.

Санитар во второй машине — сухонький мужичок под пятьдесят. Но в отличие от шофера замечает сумку у меня на заднице и потому не хорохорится. Всего больных — дюжина. Тяжелых — трое, у одного газовая гангрена, которую не удалось подавить, а ногу ампутировать он не дает, здоровый мужик, да и родственников у него полно, потом не расхлебаешь, девушка после аппендэктомии, но прошло как-то не очень удачно удаление, хотя вроде бы любой врач аппендицит удалить обязан уметь, сейчас похоже — перитонит завязался, еще один — с явным столбняком, диагноз поставили с трудом — такого давно никто в глаза не видал. Остальные — вперемешку с обострениями хрони своей и прочими мирными и привычными бедами, тут в момент ставшими совершенно непереносимыми.

— Инфекционные болезни есть?

— Нет, все с этими хворями — вон, на поле. (Тычет пальцем в табор из палаток и вагончиков на пустыре).

— Решительно тут у вас.

— А что еще остается. Да, и не раздражайте командира БТР.

— С ним что?

— Зубы болят. Вторую ночь не спит. А стоматологов у нас нет.

— Мда… Подарочек… Учтите, если тащим укушенных или инфекционных больных — а вы меня не предупредили — будет очень плохо сначала мне, потом еще хуже — вам. Нет возможности кому из пациентов обратиться и перекусать остальных?

— Да не должны — на всех платки надеты, чтоб рта не открыть было. Ну и присматривают друг за другом, разумеется.

— Жидковатая защита.

— А они вооружены. Частью. Кто повменяемее. В основном, кто вменяемые. И этот — с гангреной — сразу предупрежу — тоже с пистолетом… Но он пока тоже немного вменяем…

— Подарочек…

Из БТР высовывается злющая распухшая рожа, обмотанная какими-то тряпками, отчего похожа на футбольный мяч.

— Эй, ты, выкидыш свиной! Долго еще задерживать будешь?

— Я врач. Мне нужно, чтоб все пациенты доехали живыми. Это вы две ночи не спали?

— А то, твою мать, ты сам не видишь! Глаз нет, придурок?

— Вы пока тряпки эти смотайте с себя. Там компресс?

— Да ты очумел, живодер! Я же застужу еще хуже!

— Там у вас компресс?

— Ну да, со спиртом, чтоб грело!

— Нельзя греть снаружи. Только хуже будет. Снимайте все. А насчет хуже — вы считаете, что может быть хуже? По-моему, хуже некуда. Снимайте, снимайте!