Сочинения - Феодорит Кирский

 8. Великий Васс был чрезвычайно изумлён и, придя к своей пастве, рассказал об этом необычайном чуде. Ибо он возглавлял более двухсот подвижников, которым не позволял иметь ни вола, ни мула, также не принимать принесенное золото, выходить за ворота монастыря для покупки каких–либо необходимых вещей или для свидания с кем–нибудь из знакомых, но приказывал всем пребывать в своих келлиях и принимать только ту пищу, которую посылает Божия благодать. Этого правила сподвижники его держатся и доныне, не преступая данных им заповедей.

 9. Однако возвращусь к великому Симеону. С того времени, как он пробыл сорок дней без пищи, вот уже двадцать восемь лет он ежегодно в Святую Четыредесятницу постится подобным же образом: время и постоянное упражнение облегчили для него этот труд. Первые дни этого поста он обыкновенно проводил в стоянии и псалмопении; потом, когда тело, вследствие голода, не могло более переносить стояния, совершал служение Богу сидя, а и последние дни даже ложился. Истощаясь и утрачивая мало–помалу физические силы, Симеон вынужден бывал прилечь и лежал иногда полумертвый. После же того, как он начал подвиг столпничества и решил никогда уже не сходить со столпа, он придумал особый род стояния. Прикрепив к столпу перекладину и привязав себя к ней, старец таким образом проводил сорок дней. Впоследствии же, получив свыше еще большую благодать, он не нуждался уже в таком приспособлении и стоял сорок дней, не вкушая пищи, но подкрепляемый ревностью и Божией благодатью.

 10. Итак, проведя, как я говорил, три года в домике, Симеон поселился на известной всем вершине горы и приказал обнести себя кругом стеной; затем, достав железную цепь в двадцать локтей, один конец ее приковал к большому камню, а другой привязал к своей правой ноге, чтобы нельзя ему выйти было за пределы стены, даже если бы он и захотел. Постоянно устремляя взор свой к небу, Симеон созерцал то, что превыше небес, и узы железа не препятствовали полёту его мысли. Но когда дивный Мелетий, которому был поручен надзор над приходами в окрестностях Антиохии, — муж, отличавшийся мудростью и рассудительностью, украшенный прозорливостью, — сказал, что железо не нужно, когда воля в состоянии наложить на тело узы мысленные, Симеон охотно прислушался к его словам и, призвав кузнеца, приказал расковать его узы. И так как голени его были обтянуты и обшиты кожей, чтобы тело не терпело вреда от железа, то когда разорвали её, увидели, как говорят, более двадцати больших червей, копошившихся под кожей; это видел и дивный Мелетий, по его собственному свидетельству. Я упомянул об этом, чтобы показать великое терпение мужа: ведь он мог сдавить кожу рукой и легко умертвить всех червей, однако захотел терпеть мучения, малыми подвигами приучая себя к подвигам большим.

 11. Когда повсюду распространилась молва о великом подвижнике, к нему со всех сторон стали стекаться жители не только соседних местностей, но и обитатели областей, отстоящих от места его подвигов на много дней пути. Одни приходили, разбитые параличом, другие — с просьбой об исцелении какого–нибудь больного, третьи ходатайствовали о ниспослании им дара чадородия, в котором им отказала природа. Получившие удовлетворение своим просьбам, возвращаясь, с радостью рассказывали другим о полученных ими благодеяниях и посылали к старцу тех, которые имели подобные же нужды. И когда со всех сторон народ устремился к Симеону, то путь к нему стал похож на реку; само же место его подвигов напоминало море, в которое впадают многочисленные потоки. Ибо к нему устремились не только жители нашего государства, но и измаильтяне, и персы, и армяне, подвластные персам, и иверийцы, и гомериты; приходили и представители соседних с ними племён. Приходило также много людей, живущих на отдаленнейших границах запада: испанцев, британцев, галатов и других, живущих между ними. А об Италии и говорить нечего, ибо сказывают, что в великом Риме муж этот пользуется такой славой, что на вратах всех мастерских прибивают небольшие его изображения в надежде благодаря им получить защиту и безопасность.

 12. Когда число приходивших к преподобному отцу слишком приумножилось и все старались прикоснуться к нему, получить от него благословение и взять какую–нибудь частичку кожаных одежд его, он, считая столь великую почесть неуместной для себя, а с другой стороны, обременяясь неудобствами подобного образа жизни, решился на новый подвиг — подвиг стояния на столпе. Сначала он поставил столп высотой в шесть локтей, потом — в двенадцать, затем — в двадцать два, а ныне — в тридцать шесть, постепенно возвышаясь таким образом к небу и отдаляясь от земных сует. Я верю, что подобное стояние устроилось не без воли Божией. А поэтому прошу тех, которые любят всё порицать, чтобы они обуздали свой язык и не позволяли ему болтать что попало, но принимать во внимание, что Владыка часто устрояет подобные вещи для вразумления нерадивых. Так, Он повелел Исаии ходить нагим и разутым (Ис.20,2), Иеремии — препоясать чресла свои и в таком виде явиться с пророчеством к неверующим (Иер.1,17; 28,12), в другой раз повелел ему наложить на шею иго, сначала из дерева, а потом из железа (Иер.34,1; 35,10–14); Осии — взять в жены блудницу и питать любовь к жене злой и прелюбодейной (Ос. 1,2; 3,1); Иезекиилю — спать па правом боку сорок дней и на левом сто пятьдесят (Иез.4,4–6), потом — проломать себе отверстие в стене и выйти через пего (Иез,12,4–5), наподобие пленника, а еще — взять нож, обрить голову и волосы свои разделить на четыре части, распределив их одну — туда, а другую — сюда (Иез.5,1–4). И многое другое повелевал Господь: всего не перечислить. Каждому из этих событий Владыка вселенной повелел быть для того, чтобы те, которые не убеждаются словом и не хотят внимать пророчеству, необычностью зрелища были вразумлены и подготовлены к пророческому гласу. И действительно, разве не изумлялись, видя, как человек Божий ходит нагой? Разве не любопытствовали, почему пророк взял себе в жены блудницу? И подобно тому, как прежде Бог всяческих повелел всему этому быть для пользы живущих в праздности, так и это новое и небывалое зрелище Он устроил для того, чтобы необычностью его привлечь всех приходящих посмотреть на него и сделать их более готовыми к назиданиям святого. Ведь известно, что необычность зрелища делает более доступным и научение, и приходящие посмотреть на него возвращаются, получив наставление в Божественном. Как те, кому выпало на долю царствовать над людьми, по прошествии некоторого времени изменяют изображения на монетах, запечатлевая на них то фигуры львов, то изображения звезд и Ангелов, этими и другими новыми изображениями стараясь придать большую цену металлу, так и царствующий над всеми Бог дарует как бы новые характерные черты делу благочестия, стремясь новыми и разнообразными видами жизни боголюбцев подвигнуть на славословие языки не только питомцев веры, но и страждущих неверием.

 13. И стояние преподобного Симеона на столпе просветило многие тысячи измаильтян, рабствовавших дотоле мраку нечестия.

 (Словно светильник, поставленный на подсвечнике, Симеон повсюду распространял лучи, подобно солнцу. Около него можно было видеть, как я сказал, и иверийцев, и армян, и персов, принимавших Божественное крещение. Также и измаильтяне приходили толпами иногда по двести и по триста человек, а иногда и по тысяче: они торжественно отрекались от отеческого заблуждения, сокрушая пред великим светочем боготворимые ими раньше кумиры и отвергаясь от безумных оргий Афродиты (ибо издавна они почитали этого беса). Принимая Божественные Таинства, они подчинялись правилам, которые заповедовали им священные уста старца, и, простившись навсегда с отеческими обычаями, отказывались от употребления в пищу диких ослов и верблюдов).

 14. И сам я собственными очами видел и слышал, как отрекались они от отеческого нечестия и соединялись с Евангельским учением. Однажды я даже подвергся было величайшей опасности. Святой старец приказал измаильтянам прийти ко мне и принять от меня священническое благословение, прибавив, что от этого они получат величайшую пользу. Дикари, по–варварски обступив меня, начали толкать и теснить меня — одни спереди, другие сзади, а третьи с боков; стоявшие дальше старались протиснуться через других, и все они, протягивая руки, старались либо ухватить меня за бороду, либо заполучить кусочки моей одежды. И я бы задохнулся от их стремительного нападения, если бы не отогнал их, закричав громким голосом. Вот какую пользу источал порицаемый насмешниками столп! Вот какой луч Богопознания пролился от него в сердца варваров!

 15. Я знаю и еще одно подобное событие. Один военный отряд варваров просил человека Божия помолиться за своего начальника и послать ему благословение; другой, здесь же находившийся отряд отговаривал Симеона, утверждая, что благословение должно дать их собственному начальнику, ибо он чужд всякой неправды, а тот начальник есть человек несправедливейший. Возник громкий спор, началась обычная для варваров ссора, и, наконец, они бросились в драку друг на друга. Я должен был употребить много усилий для того, чтобы убедить их сохранить тишину, говоря, что человек Божий может в изобилии дать благословение обоим начальникам. Однако одни из варваров говорили, что тот начальник недостоин благословения, а другие настаивали, что этот должен быть лишен его. Тогда Симеон, ругая их сверху и называя собаками, утишил распрю. Об этом я поведал, чтобы показать, сколь велико было для варваров значение веры в старца.