Пробуждение - Нефер Митанни

Анне хотелось разглядеть его лицо, но тщетно. Потом она попыталась взлететь, как сделала это ранее, взмыв над волнами, но это ей тоже не удалось. От досады на свою беспомощность она проснулась.- Сударыня, - к ней склонился Бурнашев, - Вы заснули и кричали во сне, я решился разбудить вас… мы на месте.- Извините, - пробормотала Анна, смутившись, и приняла протянутую ей руку. Выбралась из саней.Время клонилось к полудню. Осмотревшись, Анна поняла, они остановились в деревне, которая состояла из одной улицы. Это и был Благодатск. Скромное поселение, подступая вплотную к единственной улице, окружали горы, изрытые раскопами. Как Анна узнала позднее, раскопы эти производились для добывания свинца, который содержал в себе серебряную руду. Местность могла бы считаться красивой, если бы не полное отсутствие деревьев – лес вырубили вёрст на пятьдесят вокруг из опасения, что в нём будут прятаться беглые каторжники. Не было даже хоть каких-то кустов. Довольно унылый вид совершенно голых сопок наводил тоску. Позднее Анна узнала, что место было весьма нездоровым – сильнейший зной летом и сырость в рудниках вызывали эпидемии лихорадки, а зимой промозглый холод приводил к простудам, которые нередко имели смертельный исход.Однако сейчас виды не волновали Анну, она могла думать только о том, чтобы поскорее встретиться с мужем.- Скажите, я могу сейчас же увидеть мужа? – волнуясь, спросила она Бурнашева.- Вообще-то, свидания с ссыльнокаторжными у нас строжайше запрещены, - строго заметил чиновник. – Признаться, вы – не единственная из жён, прибывших сюда. Для первого разу свидание дозволяю, - и заметив радостный блеск в глазах женщины, тут же поспешил оговориться: - Но именно первый и последний раз.- Да-да, - закивала Анна, соглашаясь.Сейчас она готова на всё. Пусть один раз, но только бы увидеть Сергея! Иметь возможность дотронуться до него, услышать его голос…- Идёмте! – Бурнашев пригласил следовать за ним.Пройдя сотни три метров, они оказались у подножия высокой горы, где располагалась тюрьма, представлявшая собой бывшую казарму. Войдя внутрь, Анна поначалу ничего не видела – так здесь было темно, но потом, когда глаза чуть привыкли к отсутствию солнечного света, она поняла, что очутилась в сенях с грязными стенами и спёртым затхлым воздухом. Потом они вошли в длинный тёмный коридор, запах грязных тел и чего-то кислого вперемешку с табаком ударил в лицо, Анна невольно поднесла к носу рукавичку.- Да, у нас тут, сударыня не райский сад… Но ведь и вас никто сюда не звал, - заметил чиновник и бросил на неё хмурый взгляд.Анна не нашлась, что ему ответить и молча последовала дальше. По сторонам коридора было две большие комнаты.- Вот, сударыня, тут у нас беглые содержатся, - указывая на помещение справа, объяснил Бурнашев. – Ловим, заковываем в кандалы, у нас порядок строгий!Анна слушала молча, её ужаснула сама мысль, что вся жизнь этих бедолаг может пройти в таком ужасающем состоянии, без надежды увидеть когда-нибудь солнечный свет и вдохнуть глоток свежего воздуха.Потом Тимофей Степанович открыл двери в комнату справа.- Ну вот, почти пришли… - и тут же предостерёг: - Держитесь меня, сударыня… Здесь у нас преступники государевы…Вдоль стен были устроены небольшие клетки-ниши в три с лишком аршина длинны (1 аршин = 71 сантиметр. 71*3 = 2 метра 13 сантиметров) и четыре ширины, в каждой из них находились арестанты. Чтобы попасть в клетку, нужно было преодолеть две ступени. По сути, каждая такая конура была отдельной маленькой камерой внутри одной большой камеры. Здесь было накурено и тоже очень грязно.Несколько десятков любопытных глаз уставились на Анну, изучая её. Эти взгляды, некоторые из которых показались Анне слишком откровенными и оценивающими, смущали, хотелось поскорее уйти, скрыться от их пронизывающего любопытства. Но она, преодолев минутное замешательство, проследовала далее за Бурнашевым.В самом конце помещения, он толкнул маленькую дверь слева.- Прошу, сударыня, Сергей Петрушевский содержится здесь.Даже при своём невысоком росте, Анна была вынуждена пригнуться, чтобы войти в эту камеру. Здесь тоже стоял полумрак. Однако в углу у стены справа Анна увидела Сергея. Густая борода закрывала пол-лица, он повернул голову и когда их взгляды встретились, его яркие синие глаза в этом почти ночном полумраке показались ей двумя путеводными звёздами. Он бросился к ней. И в этот момент Анна поняла, что он в цепях, их бряцанье так поразило её, что она пошатнулась и, теряя самообладание, по стене стала оседать на пол. Вероятно, она лишилась бы чувств, но Сергей поддержал её.- Анечка! – он смотрел на неё, точно не веря, что она живая, здесь, перед ним, в его руках, а не бесплотный дух, который часто являлся ему в ночных видениях,- Анечка, это ты? – хриплым голосом спросил он, а в его глазах блеснули слёзы.- Да, это я, - отвечала она, не отводя взгляда от его глаз.Сейчас они показались ей тем морем, которое ей приснилось по дороге сюда. И как море освежало брызгами, так глаза мужа оживляли её своим блеском. Он точно пронизывал всё её существо, вселяя живительную силу.- Но как?.. Разве это возможно? – спрашивал он, прижимая её к себе.- Да, возможно… Я не могла иначе, - слёзы покатились по нежным щекам, он, охватив её лицо ладонями, принялся стирать слезинки большими пальцами.Потом, словно опомнившись, отстранил её от себя и проговорил:- Нет, тебе нельзя здесь…Здесь дурно… И я грязный…- Глупый, какой же ты глупый… - прошептала она и прижала указательный палец к его губам, потом ладонью погладила щеку. - Колючий, - заключила, улыбаясь сквозь слёзы.

Иллюстрация Elenawatson

И вдруг нахмурившись, спросила:

- Ты не рад мне?!

Она действительно ощущала некоторое напряжение в нём, словно он был чем-то встревожен.

- Рад! – с жаром отвечал он и сжал её руки. – Но… Я ведь просил тебя…

- Знаю, - она вновь приложила палец к его губам, - Но …иначе я не могла… Это так невыносимо… Без тебя… - её голос упал, она опустила голову, словно провинившееся дитя, но тут же смело взглянула в глаза мужа и возразила с внезапной дерзостью: - Ты можешь осудить меня, но… долг жены – разделить участь мужа!

- Маленькая моя! – выдохнул он, прижимая её к своей груди, - Я – эгоист! Иногда я молил Бога, чтобы он дал мне возможность увидеть тебя…Но такой ли ценой?! Здесь – другой мир и, конечно, здесь не место тебе, хрупкой и нежной, это как изящный цветок, выросший в оранжерее, пересадить в