В ритме сердца (СИ) - Майрон Тори

— Не шутка это! Не шутка, Лина! Потому что я никогда не буду с таким поведением мириться! На*уй не нужны мне подобные сцены и все твои капризы! Я говорю — ты молча выполняешь и получаешь за это деньги! Все остаются счастливы и довольны! Поэтому немедленно приди в себя, сука тупая, и просто назови свою цену! Полмиллиона, миллион, два? Столько хочешь за каждый месяц? Или за неделю? А может, установи мне свою суточную ставку! По*уй мне! Просто выдай цифру, и перейдём уже наконец к приятному! — заканчиваю я, даже толком не слыша своего голоса из-за звенящего гула в ушах от немыслимой ярости, к которой уже через долю секунды добавляется и острая, простреливающая все тело боль в яйцах.

Она. Посмела. Меня. Ударить.

Задыхаясь от шока, боли и гнева, я подаю на пол со сдавленным стоном, в агонии складываюсь пополам и только слышу её ядовитое шипение где-то над своим ухом:

— Вот тебе моя цифра, ублюдок! Потрать её на восстановление своих волшебных гениталий!

И после этих слов, лёжа на полу в мучениях, которые только мужикам дано понять, я наблюдаю, как эта сука разом превращает в пепел все мои благие планы на её счёт — она переступает через меня и со всех ног выбегает из комнаты.

Значит, всё-таки хочешь по-плохому, Лина?

Что ж… Прекрасно.

Твоё желание для меня закон.

Глава 13

Николина

Мне нужно бежать.

Срочно. Быстро. Далеко.

Как можно дальше от него. От его запаха, вкуса, прикосновений, поцелуев, слов… Боже!.. От всех его гадких слов, что громким эхом грохочут в моём сознании, съедают адской мукой всё в груди, равномерно распространяясь по телу безжалостной хворью, что начисто уничтожает всё хорошее внутри: тепло, трепет, страсть, нежность, упоение и… веру.

Эту долбанную зародившуюся во мне веру в то, что я достойна искренней взаимности, желания, любви. Но всё это оказалось ложью! Чудовищной ложью, в которую я, дура наивная, позволила себе поверить. Я повелась на всю сегодняшнею сказку, которою он мне устроил, на его шарм, внимание и весь мощный ураган чувств в его глазах нелживых…

А ведь этот Дьявол мне не врал. Ни капельки. Он просто мастерски, с завидной изящностью, о которой я могу лишь мечтать, не договаривал.

«Ты особенная» — ты единственная, кто может позволить мне ощущать свою силу.

«Теперь буду только я» — теперь только я буду тебя трахать.

«В любое время суток. В любом месте. Всегда рядом…» — будешь всегда под моим боком и прибежишь, куда и когда я скажу, чтобы доставить мне удовольствие.

«С этого дня всё, что ты видишь вокруг себя, станет и твоей жизнью тоже» — я откуплюсь от тебя всем, что ты только пожелаешь, лишь бы молча позволяла себя трахать.

И самая главная иллюзия, в какой я жестоко обманулась: «Ты — моя, Лина». На самом деле подразумевалось: «Ты — моя вещь, Лина».

Ничего не значащая вещь, центром жизни которой на несколько месяцев должен стать он — богатый, самовлюблённый, абсолютно равнодушный ко мне подонок, что выкинет меня из своей жизни после окончания «работы», как надоевшее, вдоволь оттраханное барахло, поистине веря, что деньги загладят всю мою душевную агонию и бесконечную опустошённость.

Эти долбанные бумажки ничего не исправят, не помогут, не воскресят из пепла, потому что, судя по тому, какую всепоглощающую боль я испытываю в данную секунду — всего после одного проведённого дня с ним, — по окончании несколькомесячного контракта именно горстка пепла от меня и останется. И ничего больше.

Мне сейчас не передать вам весь монументальный размах своих страданий, даже несмотря на то, что правда думала, что уже давным-давно знаю о боли всё!

Но как же я крупно ошибалась. Насчёт всего! Абсолютно всего!

Господи! Какая я дура! Какая дура!

Глупая, наивная девочка, посмевшая искренне поверить в благородного, сексуального принца, который из миллионов других женщин выбрал именно меня и всего после одного вечера добродушно и, самое главное, совершенно бескорыстно поможет изменить всё моё жалкое существование.

Расправила крылья, Николь? Полетала? Понравилось?

Отлично! А теперь падай с небес на землю и уноси ноги из дома этого надменного тирана, пока он не отошёл от удара и не оторвал тебе нахрен все конечности.

Хотя… если честно? Пусть отрывает, бьёт, калечит, мучит… пусть делает со мной всё что угодно. Возможно, тогда я смогу отключиться и перестану ощущать непрекращающиеся ядерные взрывы боли в каждой капле своей крови. Другого сравнения своему плачевному состоянию в данную минуту мне не подыскать.

С Адама всё слишком.

Похоть, нежность, счастье, страсть… Всё! И боль тоже слишком мощная для обычного человека, с которой я совершенно не представляю, как сумею справится. И сумею ли вообще?

Я влетаю в комнату, где прекрасно помню, оставила свою одежду, но на прежнем месте я её не нахожу. Я её вообще нигде не нахожу. Сотрясаясь всем телом, оббегаю пространство, осматривая поверхности столов, кровать, второпях проверяю полки комода, пока не раскрываю дверь в гардеробную. Как я понимаю, в ту самую, о которой заикнулся Адам.

Подумать только, да он скупил, похоже, сразу несколько торговых центров: отдельная комната с множеством зеркал заполнена рядами из платьев, брюк, юбок, маек, верхней одежды, нижнего белья, всевозможной обуви и украшений. Какой кошмар! Адам даже на секунду не рассматривал вариант, что я могу не согласиться на его заманчивое предложение.

Ужас!

Я не нужна была ему по-настоящему. Она просто хотел купить меня, чтобы трахать когда и где угодно.

От ещё более чёткого осознания его реальных планов на меня я едва сдерживаю в себе всё содержимое желудка, а от злости и жгучей обиды моя кожа начинает зудеть, молниеносно покрываясь красными пятнами, в желании поскорее содрать с себя его майку.

Что я и делаю — нервно, дёргано отбрасываю её со всей силы в другой конец комнаты, вслед за ней так же яростно швыряю подаренное им колье, прежняя красота которого теперь на шее ощущалась, как удавка.

Падаю на пол, разбивая колени до ссадин, но не чувствую боли. Ничего не чувствую. Даже, когда так же разбиваю ладони, нещадно колотя ими по деревянной раме кровати. Как всё тело может болеть и одновременно ничего не чувствовать? Как? Но именно это со мной сейчас и происходит, и я не знаю, где и как найти спасение.

Заплакать не могу, закричать — тоже. Да боже! Я даже дышать нормально не могу — воздух в лёгкие отказывается поступать из-за сдавливающего ледяного комка в горле.

Держись, Николь, не сдавайся! Тебе просто нужно отсюда выбраться, и станет лучше! Станет легче!

Я собираюсь с силами и заставляю себя вновь вернуться в гардеробную. Поняв, что мою одежду, по всей видимости, выбросили, я начинаю судорожно и максимально быстро капаться во всём многообразии одежды, среди которой выискиваю джинсы, обычную белую майку, кроссовки и наименее пикантное нижнее белье.

— Сволочь, какой же он сволочь! — беспрерывно повторяю я, то и дело натыкаясь на полупрозрачное кружево и эротичные комплекты ночного белья. — Думал, сможет купить меня для своих утех, как какую-то шлюху.

«В любое время суток. В любом месте. Всегда рядом».

— Заткнись! Заткнись! Заткнись! — взрываясь новой волной ярости, я хватаюсь за голову. Мне кажется, что я вконец впадаю в сумасшествие — я в самом деле всё ещё слышу его вибрирующий голос, а физически ощущаю жар его пальцев, губ, тела… Всего! Он так и не вошёл в меня, но я всё равно пропитана им насквозь. И это убивает, разрывает, душит, плавит…

Всё! Не могу!

Мне нужно бежать.

Срочно. Быстро. Далеко.

Словно в беспамятстве я одеваюсь, выношусь из «своей» комнаты и на всей скорости лечу к лифту. Многократно бью по кнопке, глупо надеясь, что это заставит его подняться быстрее.