Любовь как закладная жизни (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна

— Ты плачешь, потому что кулон с бриллиантами? Блин, я че-то вообще не врубаюсь! — совсем опешил Вячеслав.

Она моргнула и покачала головой:

— Нет, что ты, я не плачу вообще. — Агния улыбнулась. Показательно так. — Я просто не думала, что кулон такой дорогой. Мне не стоит его носить каждый день, наверное. И в консерваторию…

Однако до того как он успел выяснить, с какого это дуба на нее рухнуло такое озарение, Агния уже снова улыбалась.

— А когда мы сможем еще поехать, потренироваться играть? — обняв его за шею, уточнила малышка.

Только Боров не собирался еще прошлую тему закрывать:

— Ты боишься, что его свистнут, что ли? Или че? — нахмурился он.

— Он дорогой, Вячек. А если будут спрашивать, откуда я такой взяла? — Агния снова отвела глаза.

— Скажи, как есть, — ухмыльнулся он. — Крестный подарил. Или ты и там растрезвонила, что я на паршивом заводе вкалываю? — вспомнив проблему с квартирой, уточнил Вячеслав.

Агния уставилась на него, распахнув свои глазища. И покраснела. И вроде рассмеяться хотела, но и губы закусила:

— Ты знаешь? Прости. — Она наклонила голову, прижав свой лоб к его груди. — Я… не хотела, чтобы та соседка знала, кто ты, и…

— Да, не парься, Бусинка. — Он поцеловал ее волосы. — Я помню: юрист…и «сами знаете кто».

— Да, я не хотела, чтобы она знала. И еще… — Агния так и не подняла лица, бормоча ему в район груди. — Ну, в общем, я боялась, что она тебе может понравиться. И ревновала, вот и напридумывала такого.

Кажется, она ему на рубашке пуговицу открутила, пока это из себя выдавливала.

Вячеслав постарался вслух не рассмеяться. Он, конечно, лично так и не встретился со всей той компашкой, но сильно сомневался, что какая бы там ни была та «юристка», его бы торкнуло что-то сильнее этой малышки. Но все равно смех рвался наружу.

И вроде бы выяснили, и уладили вроде, а Борову все равно что-то не давало покоя в поведении Бусинки. Она списывала это все на таблетки, которые-таки стала принимать, и убеждала Вячеслава, что это из-за гормонов у нее меняется настроение. Он не то, чтобы поверил. Но если так — потребовал, чтобы она прекратила те принимать. На фиг ему такое счастье надо, чтоб его Бусинка плакала из-за каких-то пилюль? Он вполне готов был терпеть и "резинки", лишь бы с ней все в порядке было. Но малышка с ним не согласилась, настаивая, что надо лишь перетерпеть период привыкания, а это пару месяцев. Убедительно в принципе…

Но что-то все равно заставляло его «становиться в стойку», как говорил Федот. Вот и заставил Лысого в оба смотреть в консерватории.

Тем более что у него и так внутри неспокойно было после того, как на праздник Мелешко в клуб заявился. А Бусинка всего в пятнадцати метрах, в зале. Блин. Он, конечно, Федоту доверял, что тот ее прикроет по любому. Только не хотелось девочку свою вообще никому на глаза показывать.

И общались они с Коляном давно, и дел столько было совместных, что попробуй еще сосчитай. И не кидал его Мелешко ни разу. Даже как в депутаты Парламента подался, держался прежних договоренностей. А все равно, не хотелось Вячеславу рисковать.

Тем более после того, как тот озвучил, с чем пришел. И интересное предложение, вроде. Колян узнал о том, что Боров уходит в легал и присматривает прикрытие в виде мандата местной власти. Решил, что мелко ему в этом болоте вариться и пришел зазывать в стройные ряды своей партии. Мороки не больно и много по факту, а кормушка побольше будет. Так, что материальные вливания Вячеслава в казну партии (а куда ж без них?) окупятся на «раз-два» в первые полгода. Мелешко готов был гарантировать. А там они еще так раскрутятся, опыт совместной работы есть, просчитают новые схемы. За оружие могут взяться, а не только на дури сидеть. А даже если и дурь — можно ж территорию расширить…

В общем, Мелешко пришел с серьезным разговором, а не просто «посидеть». Боров все выслушал и обещал подумать. Только он же не дурак и головой сек, что все не только красиво и радужно. И чего это все могло стоить — понимал.

Да и Мелешко не спрыгивал с темы, признавал, что тут своих подводных течений и геморроя хватает, и не меньше, чем Боров имел сейчас. Просто уровень выше. Но Вячеслав потянет. В этом Мелешко даже не сомневался, иначе не пришел бы с предложением, не сам же такое решил. Тут было необходимо получить одобрение всех, кто имел какой-то вес в партии. Короче — «почтили» Вячеслава и «осчастливили».

А он разве для этого все мутить начал? Нет. Наоборот, чтобы с арены в тень уйти. Чтобы исключить вероятную опасность, которую мог притянуть на головку своей Бусинки.

Так что: с виду Боров сейчас вроде думал и взвешивал предложение Мелешко. Но по факту сразу знал, что откажется — как только увидел ее счастливую мордашку, когда малышка забила в лузу своей первый шар.

Но сказать это Мелешко и отказаться надо было умно, деликатно. Так что еще какие-то непонятки с консерваторией ничуть не облегчали жизни Вячеславу. Голова и так забита делами.

— Ладно. Ты в самой консерватории покрутись. Присмотрись, послушай, — велел Вячеслав Лысому, так и не прикурив своей сигареты. — Может, выяснишь, из-за чего они с этой разругались. Или еще чего-то.

— Хорошо, Вячеслав Генрихович, — Лысый послушно кивнул. — И, того, я еще хотел уточнить, — замялся пацан, когда Боров уже отвернулся, собравшись уходить. — Там хмырь один возле Агнии все время крутится. Друг, типа. С ним как быть?

— Агния!

Стас заметил ее с другого конца коридора и сейчас активно махал рукой, привлекая внимание. Да и сам не ждал, чуть ли не вприпрыжку бежал в ее сторону.

— Привет, — Агния сдержанно улыбнулась, поздоровавшись с парнем, когда он приблизился. Хотя на самом деле сильно торопилась и совсем не имела времени на разговоры. Вот-вот должен был подъехать Вячеслав.

— Привет! Давай в буфет сходим, посидим? Кофе выпьем. У тебя же перерыв сейчас?

Стас широко и искренне улыбался, зовя ее с собой. А вот Агния сомневалась, что ее ответная улыбка вышла такой же чистосердечной.

Правда, Стас был не виноват. На самом деле, за последние две-три недели только он нормально и общался с ней в консерватории.

И другие общались, конечно. С улыбками и вежливо. Когда говорили «глаза в глаза». А вот за спиной…

Агния даже не сразу поняла и разобралась, что что-то происходит. Поначалу просто не прислушивалась и не присматривалась, но потом… Хочешь, не хочешь, знаешь-не знаешь, а когда о тебе начинают сплетничать, ты словно ощущаешь это. Сначала неосознанно и не понимая, что происходит, но задумываясь: почему люди стали чаще глазеть в твою сторону, перешептываться друг с другом, но тут же отводить глаза, если ты к ним оборачиваешься. Почему иногда замолкали, стоило тебе войти в аудитории или сесть рядом на лекции.

Вот и Агния так, вроде бы и замечала какие-то странности, но не задумывалась, слишком погруженная в свое счастье, в свой собственный мир, в котором не было никого, кроме нее и Вячеслава.

А потому была просто огорошена, когда Аня ее прямо так и спросила — что правда из слухов, бродящих по консерватории: то, что Агния нашла себе «богатого спонсора» и теперь спит с тем за подарки и содержание? Или то, что она ввязалась чуть ли не в криминал, и нашла какого-то сутенера, который обеспечивает ей богатых и щедрых «клиентов»? И если это так, дело, конечно ее личное, каждый выживает, как умеет, но зачем Агния тогда и Стасу голову дурит? Что она с него-то хочет взять? Ведь он ей таких подарков не купит, и денег столько не даст. Один кулон Агнии сколько стоит? Ирка (девчонка с их курса, которую Агния и вспомнила-то не сразу) сразу всем сказала, что это бриллианты. А она разбирается, у самой семья состоятельная, она достаточно украшений видела. Да и гардероб вон, как изменился. Ни на какой обычной работе таких денег не заработаешь. Особенно если тебе еще и восемнадцати нет.

А Агния слушала это, смотрела на Аню, которую даже считала подругой, на то, как вертелось в глазах девушки что-то такое… обиженное и злое — и молчала. Просто молчала. Дослушала. Поднялась со стула и ушла, забрав свою сумку. Так ничего и не ответила.