Экономика каменного века - Маршал Салинз

Чаянов пошел дальше простой констатации регулярного недоиспользования мужской силы. Он детально исследовал различия в интенсивности труда от домохозяйства к домохозяйству. Пустив в ход свое собственное исследование 25 крестьянских семей района Волоколамска, он смог показать прежде всего, что эти различия весьма значительны: троекратный разброс показателей — от 78,8 рабочих дней на одного работника в год в наименее производительных хозяйствах до 216 рабочих дней на работника в самых производительных. 56Далее, что наиболее выразительно, Чаянов сопоставил различия в показателях интенсивность/домохозяйство с вариациями в структуре домохозяйств, представленной как число потребителей. Отношение размеров домохозяйства к полноценной мужской силе (отношение зависимости) представляет собой в сущности индекс экономической силы домохозяйства в соотношении со стоящими перед ним задачами жизнеобеспечения. Относительная работоспособность домашней группы может считаться возрастающей, по мере того как этот индекс приближается к единице. Чаянов показывает, что интенсивность труда в домашней группе соответственно уменьшается.

Может показаться, что выкладки Чаянова — это чрезмерное усложнение очевидного, особенно если считать сущность домашней экономики как экономики ограниченных конечных целей заранее данной. Все, что они утверждают статистически, можно предположить логически, а именно: чем меньше относительная пропорция работников, тем больше они должны работать, чтобы обеспечить данный уровень домашнего благосостояния, а чем больше пропорция, тем меньше должны они работать. Однако сформулиро­ванное в более общем виде и таким образом, что ничто в нем не указывает на окончательные выводы о сущности ДСП, а предлагается только сравнить эту систему с другими экономиками, правило Чаянова вдруг оказывается чрезвычайно укрепляющим мощь ряда теоретических положений: интенсивность труда в системе домашнего производства для потребления варьирует в обратной зависимости с относительной работоспособностью производящих ячеек.

Интенсивность производства всегда соотносится с продуктивной способностью. Правило Чаянова удачно суммирует и подкрепляет несколько предварительных обобщений, которые мы сделали по ходу рассмотрения выше. Оно подтверждает дедуктивное положение, что норма жизнеобеспечения не приспособлена к максимальной эффективности домохозяйства, но закрепляется где-то на уровне, доступном большинству, тем самым расточительно тратя даром некоторый потенциал наиболее эффективных. В то же время это значит, что в ДСП не заключено никакого импульса к производству избыточного продукта. Но тогда трудности наименее эффективных домашних групп, в особенности тех (составляющих значительный процент), которые не удовлетворяют свои собственные запросы, оказываются тем более серьезными. Ведь домохозяйства с большей работоспособностью отнюдь не расширяют автоматически свою деятельность во благо беднейших. Ничто в самой этой организации не обеспечивает систематической компенсации своих собственных системных изъянов.

Собственность

Напротив, определенная автономия в сфере собственности усиливает привер­женность каждого домохозяйства своим собственным интересам и не стимули­рует производство для других.

Мы не должны поддаваться гипнозу понятия «право» на собственность (важнее его реализация), равно как и абстрактных претензий на «владение», — куда важнее реальные привилегии пользования и распоряжения. Акционер компании AT&T верил, что его пять акций дают ему право повалить телефонный столб, зловредно установленный прямо против его окна с прекрасным видом. Антропологи на собственном опыте научились отделять друг от друга разные составляющие права собственности — получение дохода, использование, контроль — ввиду того, что они могут быть разделены между

несколькими держателями одной и той же вещи. Мы также проявили достаточную гибкость, чтобы признать отдельные права, не являющиеся исключительными по своей сути, но отличающиеся преимущественно тем, что один держатель имеет власть отвергать решения другого:

ранговые сверхправа, как у вождя по отношению к его подданным, или сегментарные сверхправа, как у линиджа в целом по отношению к составляющим его домохозяйствам. Путь антропологического прогресса теперь усеян трупами, призраков большинства из них лучше избегать. Предмет, интересующий нас здесь, — привилегированное положение домашних групп, каковы бы ни были сосуществующие держатели прав.

Ведь эти сосуществующие держатели находятся скорее над семьями, нежели между семьями и их средствами производства. Так, верховные «владельцы» в примитивных обществах — вожди, линиджи, кланы — стоят к производству в отношениях второй степени, а связующим звеном являются расположившиеся между ними домашние группы. Владение вождя — «землей, морем и людьми», как говорят фиджийцы, — особенно показательный случай. Это «владение» скорее «включительное», чем исключительное, и скорее политического свойства, чем экономического: производное или вторичное право на продукты и средства производства, обретенное в силу предписанного традицией статусного превосходства над производителями. В этом его отличие от буржуазного владения, которое дает контроль над производителями в силу права на средства производства. Каковы бы ни были сходства в идеологиях «владения», эти две системы собственности действуют по-разному: одна (вождеская) — это право на вещи, реализованное через власть над людьми; другая (буржуазная) — это власть над людьми, реализованная через право на вещи.57 «Владение» вождя — производители — средства производства. Буржуазное владение — средства производства — производители.

В племенных обществах домохозяйство обычно не является исключительным владельцем своих ресурсов: полей, пастбищ, охотничьих и рыболовных угодий. Но вопреки владению более крупных групп или высших авторитетов, или даже — благодаря их владению, домохозяйство сохраняет первичные или непосредственные отношения к производственным ресурсам. Там, где ресурсы не разделены, домашняя группа имеет неограниченный доступ к ним; там же, где земля разделена на участки, домашняя группа имеет право на соответствующую долю. Семья обладает узуфруктом , иными словами — правом пользования, но все реальные привилегии не эксплицитны в этом термине. Производители на основе повседневной реализации этого права определяют, как земля будет использоваться. И им дан приоритет в присвоении произведенного продукта и распоряжении этим продуктом; никакое право любой стоящей над домохозяйством группы или высшего авторитета не простирается так далеко, чтобы лишить домохозяйство средств к существованию. При этом право семьи как члена группы-собственника или

«Во-первых, богатство в старинных племенных или деревенских сообществах ни в коем случае не было источником господства над людьми. И во-вторых, даже в обществах, продвигавшихся к классовым антагонизмам, коль скоро богатство давало господство над людьми, это было преимущественно и почти исключительно господство над людьми а силу и через посредство господства над вещами» (Engels, 1966,р.205).

общины-собственницы непосредственно и независимо использовать соответствующую долю общественных ресурсов для поддержания своего существования не подлежит отчуждению или урезанию.

Как правило (как экономическое правило), в примитивном обществе отсутствует категория безземельных пауперов. Если и происходит какая-то экспроприация, то это, с точки зрения способа производства как такового, несчастный случай: виной тому могут быть злосчастья войны, например, но не системные свойства экономической организации. Примитивные народы изобрели множество способов «поднять» человека над его товарищами. Но право производителя контролировать свои собственные экономические средства делает невозможным самый неотразимый из таких способов, извест­ных истории: исключительный контроль над этими средствами некоторых немногих, ставящий в зависимое положение остающихся многих. Политические игры должны вестись на уровнях, находящихся над производством, к тому же с «разменной монетой» вроде пищи или иных готовых продуктов. И вообще обычно лучший ход в игре, так же как и лучший способ конвертировать собственность, — это раздавать добро.

Домашнее соединение ресурсов

Сегрегация домохозяйств, как бы вмонтированная в производство и отношения собственности, довершается внутренне направляемой циркуляцией продуктов домашнего производства. Будучи неизбежным следствием производства, которое одновременно специализировано по половому признаку и ориентировано на коллективное потребление, это центростремительное движение предметов производства отделяет экономику домохозяйства от остального мира, хотя и поддерживает внутреннюю солидарность группы. Этот эффект умножается во много раз там, где распределение принимает форму совместных трапез — ежедневного ритуала, объединяющего группу в одно целое. Обычно домохозяйство является потребительским союзом, реализующим свое единство именно таким способом. Но, по крайней мере, потребности домашнего хозяйствования диктуют какое-то объединение ресурсов и услуг, чтобы предоставлять людям все, что им необходимо. С одной стороны, распределение доносит до потребителей результаты деятельности в соответствии с взаимодополняющими функциями, например, функциями мужчины и женщины, на союзе которых основывается домохозяйство. Объединение ресурсов и услуг нивелирует разделение на части ради единства целого; это оиюоопотагаю-щая деятельность группы. С другой стороны, домохозяйство, благодаря этому, лвлногсч раз и навсегда отделенным от других ему подобных. Данная группа может периодически поддерживать отношения реципрокности с этими другими. Но реципрокность — это всегда