Грани «русской» революции. Как и кто создавал советскую власть. Тайное и явное - Андрей Николаевич Савельев

что она утратила умение Российской Империи строить и ремонтировать паровозы. Выпуск паровозов сократился почти в 10 раз. В 1918 году около 3000 тысяч паровозов оказались на оккупированных немцами территориях (цена Брестского мира). Осенью 1919 процент неисправных паровозов достиг 60, а к весне 1920 года железнодорожное сообщение должно было прекратиться.

Из коллапса вышли под руководством Троцкого: с одной стороны – арестами и расстрелами (с участием чекиста Петерса (546)), с другой – премированием ремонтников выдачей хлеба. Из всех ведомств вернули на железную дорогу специалистов. Тем не менее из-за отсутствия запчастей и топлива в 1920 г. простаивало до 500 паровозов, а в 1921 г. – около 2 тысяч (см. таблицу ниже). Казалось бы, нужно решить эту проблему – обеспечение топливом и запчастями. Но у большевиков были другие планы. Транспортная катастрофа была использована частью большевиков ради присвоения и вывоза из страны золотого запаса. Даже Ленин не был в это посвящен.

Грузооборот железнодорожного транспорта, млрд. т/км

Вывоз золота был прикрыт заказом паровозов за рубежом. Был сформирован фонд из 300 миллионов рублей золотом в слитках и монетах (постановление СНК от 16 марта 1919). Шведский завод компании Nydqvist & Holm AB (NOHAB), который до сих пор производил 40 паровозов в год, должен был построить 1000 паровозов за два года. Причём по цене, примерно вдвое превышающей довоенную. В 1921 г. заказ был сокращен до 500 штук, а еще 700 по вдвое более низкой цене должна была построить Германия[196] .

Исполнителями аферы были Красин (61), Литвинов (601), позднее – инженер Юрий Ломоносов [197]. Сколько всего было построено паровозов, доподлинно неизвестно. Считается, что до 1924 г. NOHAB свои 500 паровозов поставила. По современным подсчетам на 1923 г. стоимость ввезенной в Советскую Россию железнодорожной техники оказалась в 7 раз меньше, чем вывезенные для этих целей золото и драгоценности.

Индустриальный подъем в Советской России совершался целиком и полностью за счет дореволюционных научно-технических достижений, заложенных и спроектированных тогда производств, общего для всего мира научнотехнического прогресса, который большевикам удалось затормозить на контролируемой территории, препятствуя созданию новых технологических укладов и внедрению новой техники. Но главным создателем советской индустрии стали США – проектировщики, инженеры и поставщики оборудования, которое закупалось за концессии и обеспечивалось распродажей национального достояния.

Индустриализация была обеспечена гибелью от голода миллионов крестьян и непосильным трудом всего остального населения. С 1929‐го по 1932 год американская фирма спроектировала и организовала строительство в СССР более 500 промышленных объектов: тракторные заводы в Сталинграде, Челябинске, Харькове; автомобильные заводы в Москве, Нижнем Новгороде; механические цеха в Челябинске, Люберцах, Подольске, Сталинграде, Свердловске; сталелитейные цеха и прокатные станы в Каменском, Коломне, Кузнецке, Магнитогорске, Нижнем Тагиле, Верхнем Тагиле, Сормове и др. Общая стоимость советских заказов, размещённых в Германии в 1931 году, достигла рекордной суммы 919,2 миллиона марок. В первой половине 1932 года СССР закупил 50 % чугуна и стали, экспортировавшихся Германией, 60 % всего землеройного оборудования и динамомашин, 70 % всех металлообрабатывающих машин, 80 % кранов и листового металла, 90 % всех паровых, газовых турбин и паровых кузнечно-прессовых машин. Индустриальные объекты проектировались и строились иностранными специалистами. Таким образом, большевики целиком купили индустрию у развитых стран, позволив им преодолеть депрессию. Всё это было сделано за счет невероятного грабежа собственного населения. Заводы Советской России в буквальном смысле построены на костях русских людей. Что касается «громадья планов», то все они были фикцией – ни один из них не был исполнен.

Статистика однозначно свидетельствует, что первые большевистские пятилетки были тотальным провалом – в сельском хозяйстве по всем показателям, в промышленности – по большинству: себестоимости, фондоемкости, росту производительности труда и т. д. По этой причине секретная директива Политбюро ЦК ВКП (б) от 1 февраля 1933 г. запрещала публикацию отраслевых, ведомственных, местных данных по первой пятилетке, а подделкой статистики централизовано занимался Госплан. Так до настоящего времени статистика на территории РФ и остается инструментом обмана: ничего общего с жизнью официальные данные о состоянии экономики не имеют.

Взятый в плен немцами в 1941 году генерал-лейтенант М. Ф. Лукин при допросе после ампутации ноги говорил: «Если у крестьянина сегодня нет никакой собственности, и он в лучшем случае (в Сибири) получает 4 кг хлеба за трудодень, если средний рабочий зарабатывает 300–500 рублей в месяц (и ничего не может купить на эти деньги), если в стране царят нужда и террор, и жизнь тускла и безрадостна, то понятно, что эти люди должны с благодарностью приветствовать освобождение от большевистского ига. Хорошо живется только высшим советским функционерам… и евреям»[198]. Таким образом, положение за все годы советской власти не изменилось. Но сопротивление режиму тотального грабежа народа было недолгим – только как отзвук гражданкой войны.

Успешно и относительно безболезненно пройдя период «первоначального капиталистического накопления» (концентрации ресурсов для подъема промышленности), Имперская Россия имела все условия для того, чтобы с 4–5 места по промышленному развитию в мире выйти на 1–2 место к середине ХХ века. Но приход большевиков уничтожил все результаты этой работы и возложил на плечи народа задачу «первоначального социалистического накопления». Для чего потребовались беспрецедентные репрессии, массовые убийства, рукотворный голод, унесший жизни миллионов людей, и рабский труд всего народа в течение как минимум полувека. А через 70 лет «советской власти» выяснилось, что советская номенклатура снова обнулила все достижения народа, на костях которого была создана советская индустрия – преимущественно производящая продукцию, необходимую для войны. В третий раз «первоначальное накопление» (второе ограбление народа большевиками) привело к краху: демографической катастрофе без голода и войн. Русские, вступив в ХХ век третьим по численности народом[199] с числом детей в семье более 10, закончили век при одном ребенке в семье и отсутствии каких-либо шансов поправить положение. Русское население большевики, сменившие флаги и лозунги, но не свою суть, решили просто заменить дешевой рабочей силой из азиатских постсоветских государств, вырастивших последнее многочисленное поколение в своей истории в условиях отчаянной дикости. Этническая война стала постоянным фоном жизни русских земель.

Большевистская экономика во времена «раннего большевизма» была попыткой запустить остановленное самими большевиками производство. Но, поскольку экономические связи были разрушены, наладить товарообмен они толком не могли. Жизнь налаживалась сама собой, а не усилиями классовых теоретиков и недоучившихся студентов. Народ ещё помнил, как нормально жить – производить и торговать. Не большевики, а простые русские люди восстановили Россию после ужасов гражданской войны. И в дальнейшем преодолевали безумие большевистской политики, которая включала конфискацию практически всего продукта труда.

Купленные за рубежом заводы и технологии использовались большевиками