Не римская Испания. Арбалетчики князя Всеслава. Арбалетчики в Карфагене. Арбалетчики в Вест-Индии - Безбашенный
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Легенду я поддерживаю вот уже почти неделю. Барита обходится мне в шесть шекелей моего нанимателя за ночь – это не считая ее «чаевых», о которых знаем только мы с ней да субсидирующий меня казначей Волния. Зачем левый заработок жрице, обитающей в храме на полном пансионе – включая и тряпки, и побрякушки – и никуда из храма не отлучающейся, это у нее самой надо спрашивать, если кому интересно. Но мне интересно совсем не это – баба есть баба, и уж ее-то трате денег учить не надо, она всегда найдет что-то позарез ей нужное, на что их выбросить. Интересно же мне совсем другое, к чему я и подводил ее аккуратненько в наши предыдущие ночи в ходе столь обожаемого шлюхами между делом трепа «за жизнь»…
В первую я, естественно, «интересовался» для порядка наиболее излюбленной темой шлюх – «как она докатилась до такой жизни». Доброй половины ее жалостливой и наверняка выдуманной истории я, само собой, даже не запоминал – буду я еще всякой хренью мозги себе засорять! Нужно-то ведь это было только для затравки. Потом я, в свою очередь, проехался ей по ушам – о том, какой я есть весь из себя крутой, скольких противников уконтрапупил – раза в три, ясный хрен, преувеличил, как и положено, какие они были крутые – это, само собой, тоже преувеличил с тем же примерно коэффициентом, – в общем, распустил павлиний хвост, как и полагается преуспевающему, но недалекого ума бандюгану – просто везучему до поры до времени. Затем поинтересовался и прочими клиентами – много ли среди них наемников вроде меня, каких баб они снимают, за какую цену, с какой частотой – типа захотелось мне заценить конкурентов и заочно померяться с ними окаянными отростками. Обрисовав мне более-менее в общих чертах – ага, между сеансами постельной акробатики – заинтересовавшую меня картину, Барита заработала у меня свой первый левый шекель.
Во вторую ночь, состоявшуюся через день, я заинтересовался уже конкретнее, и финикиянка порассказала мне о нескольких достаточно колоритных персонажах из числа постоянных клиентов. Был среди них упомянут и Дагон, по описанию здорово схожий с интересующим меня, но главное – вернувшийся слегка подраненным после длительной отлучки и серьезно раненным после недавней короткой. Чтобы не демонстрировать совсем уж открыто персонального интереса именно к нему, я порасспрашивал Бариту и о парочке других, причем об одном из них поподробнее, чем о Дагоне. Утолив мое любопытство частично и пообещав разузнать к следующему разу побольше, жрица получила от меня уже три левых шекеля. И похоже, явно вознамерилась заработать больше – пришлось даже предостеречь ее от слишком уж откровенного наведения справок.
В эту ночь – третью по счету – должен наступить момент истины. На дурочку финикиянка не похожа, так что должна была сообразить, за что ей платится «левак». Но – положение обязывает, и каждый играет свою роль должным образом, и лично мне это не внапряг. Слава жриц Астарты вполне ими заслужена, и Барита – живое и наглядное тому доказательство. В постели она вытворяет такое, что уже мой рассказ о первой ночи вогнал Софонибу в краску, после чего мне пришлось учить ее кое-каким премудростям. Поэтому роль дорвавшегося до элитного женского тела похотливого самца дается мне без труда – ну, если не считать чисто физического, гы-гы! А когда, вымотавшись, мы перешли с ней к беседе «за жизнь», жрица весьма наглядно продемонстрировала мне, что я в ней не ошибся. Даже не пытаясь гладить по шерстке мое ЧСВ – чувство собственной важности, если кто не в курсе, – она сразу же заговорила о деле.
Дагон – финикиянка поняла и то, что меня интересует именно он, а не тот, о котором я спрашивал для маскировки – уже далеко не первый год был частым гостем в храмовом борделе. Лет пять назад он захаживал редко и снимал либо элитных рабынь, либо жриц низшего разряда. Года три назад он зачастил, а затем и перешел на средний разряд. Саму Бариту он снимал только один раз, как и добрую половину ее товарок по разряду, задержав свой интерес только на экзотичных красотках вроде блондинистых кельток или африканских «шоколадок», а потом – года полтора назад – дела этого лихого наемника, судя по кошельку, пошли в гору, и тогда он переключился на высший разряд, половину которого перепробовал, пока не остановился на своей нынешней пассии Рамоне. К ней он теперь и ходит регулярно – когда дважды в неделю, когда трижды, – если только не бывает в отлучках по службе.
Я молча выудил из своего кошеля тяжелую пятишекелевую монету и положил ее перед собеседницей. Сам кошель тоже ни убирать, ни завязывать не стал, поощряя ее к дальнейшей откровенности. Ведь раз сообразила, кто мне нужен – должна бы иметь и хотя бы подозрения, в каких именно целях. И снова я не ошибся в финикиянке.
– Он приходит в те же дни, что и ты, только приходит и уходит раньше. Был у Рамоны позавчера, должен быть и сегодня…
Я выудил и положил перед ней еще два шекеля.
– Верховная жрица не обрадуется, если Дагон исчезнет и перестанет приносить в храм свое золото и серебро…
Это уже попахивало откровенным вымогательством, но, судя по прозрачному намеку на осведомленность, информация того стоила, и я не стал жлобиться, добавив еще пару шекелей. И не зря.
– Последнее время его сопровождают двое, и они похожи на хороших бойцов. Берут элитных рабынь или низших жриц, но не на ночь, а на вечер, после чего отдыхают и восстанавливают силы…
Я снова сунул руку в свой кошель и принялся перебирать монеты пальцами, заставляя их весьма красноречиво позвякивать.
– Сегодня все трое при мечах, – Барита сделала паузу, дабы я успел понять важность и цену сообщаемого мне…
– А позавчера?
– Как обычно – только кинжалы и трости.
Это потянуло в моих глазах на еще одну увесистую пятишекелевую монету, но мои пальцы снова погрузились в кошель и выразительно зазвякали его содержимым.
– Я не могу сказать тебе всего, но вчера Рамона расспрашивала о тебе…
– Что именно?
– Этого я сказать не могу…
Многозначительно приложив палец к губам, финикиянка указала взглядом на мою сложенную на коврике одежку и рукой изобразила приподымание чего-то достаточно тяжеленького, явно не матерчатого…
– Думаю, ты не зря вырядился сегодня
