История города Москвы. От Юрия Долгорукого до Петра I - Иван Егорович Забелин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Само собою разумеется, что такое устройство тюрьмы велось практическими целями сторожбы, не требовавшей особенной заботы о том, что заключенный из этого мешка может убежать. Затем и выражения последующего времени метать заключаемого в тюрьму, вкинуть в тюрьму, точно также указывают на упомянутое особое устройство такой тюрьмы. В ограде Троице-Сергие-вом монастыре в Пятницкой башне существует Каменный мешок в который опускаются сверху (Русский Архив, 1902 г., № 9, с. 39).
Троицкое подворье
Мы пойдем от Троицких ворот по правой стороне улицы. Как упомянуто, у самых ворот на этой стороне находился дворцовый Судебный приказ, примыкавший к городовой стене. Далее саженях в двадцати от ворот, по направлению на угол здания теперешних Судебных мест, находилось подворье Троице-Сергиева монастыря.
Основание Троицкому подворью с церковью Богоявления было положено еще при жизни Преподобного Сергия, которому В. К. Дмитрий Донской, как записано в Кормовой книге Троицкого монастыря, дал в монастырь пятно Ногайское с лошади по 8 денег и Московское пятно с лошади по 2 деньги на площадке (перед городом Китаем у Спаса на Глинищах), и место на Москве в городе (Кремле) под церковь и под кельи. Пятно Ногайское, т. е. пятнание тавром продажных лошадей с записью их примет, происходило в Москве же, за городом, за Москвою-рекою, где существовал в XIV и ХV ст. Ногайский двор и где и доныне идет торговля лошадьми на Конной площади. Московское пятно существовало для города, Ногайское – для приводимых лошадей от Татар.
Когда именно было дано место в Кремле для устройства монастырского подворья, об этом прямых сведений мы не встретили. Есть исследование (О вотчинных владениях Троицкого монастыря при жизни пр. Сергия, от. Арсения), написанное с целью доказать, что при жизни Преподобного Троицкий монастырь не владел вотчинами, а следовательно и подворьем в Кремле. Однако подворье невозможно равнять с населенною крестьянами вотчиною. Автор старательно утверждает что, «лично для себя преп. Сергию не было нужды в этом подворье. В бытность свою в Москве, говорит он, св. старец мог останавливаться сначала у брата своего Стефана, игумена Богоявленского монастыря (за торгом, в Китае), потом с 1361 г. у своего ученика в Андрониковом монастыре, с 1378 г. в Симоновом монастыре, у племянника Федора. Братии же, продолжает автор, преп. Сергий не только в престольный град, но и по селам и деревням запрещал ходить даже в крайней нужде». Затем автор неосновательно предполагает, что двор для подворья мог быть завещан сыном кн. Владимира Андреевича, Андреем, умершим в 1425 г., получившим от отца половину отцовского двора, которую он и отдал монастырю без всякого акта. Надо припомнить, что двор кн. Владимира Андреевича, а следовательно и половина двора его сына Андрея находились на другом месте.
О пожаловании монастырю места для подворья князем Дмитрием Ивановичем Донским в монастырском архиве не найдено никаких свидетельств, и сведение об этом записано только во вкладной книге 1673 г.
Все это однако не может служить доказательством, что подворье не существовало еще при жизни св. Сергия. Этому должно противоречить самое помещение подворья возле Великого княжеского двора. В первой половине XVII ст. подворье именуется Богоявленским монастырем, что у Дворца (в 1640 г. 1 марта 25 по указу государя дураки государевых комнат были отведены поститься на Страстную неделю: в Богоявленский м. Мосейка; в Афанасьевский мон., что у Фроловских ворот, Исак да Симонка) (А. О. II, № 696). Только св. старцу Донской мог отдать для подворья такое близкое к дворцу место, с желанием всегда видеть его возле себя. И св. старцу во время пребывания его в Москве также было необходимо останавливаться в близости от вел. князя, не странствуя для этого напрасно за целые версты от Кремля. Что вотчины и пошлины с пятнанья лошадей даны монастырю уже после кончины св. старца (1391 г.), это вероятно; но также вероятно, что подворье возле Великокняжеского двора для временного пребывания в Москве и именно у вел. князя было дано еще при жизни святого. Таким образом, с большою вероятностью, можно предполагать, что основание Троицкого подворья должно относить к первому времени близких сношений преподобного Сергия с Москвой, то есть с ее вел. князем Дмитрием, часто приходившим в Сергиев монастырь под благословенье святого его основателя.
Для зарождавшегося Сергиева монастыря, принимавшего в святом лице его основателя живое участие во всех более или менее важных делах Великого княжения, было необходимо устроить в городе свое собственное пристанище, которое и основалось на особом подворье близ Троицких ворот. Во вкладной книге Троицкого монастыря прямо говорится, что вел. князь Дмитрий Иван. пожаловал в Москве в городе место под церковь и под кельи близ своего государева двора.
Первая на подворье церковь во имя Богоявления была, конечно, деревянная. Впервые о ней, а с нею и о самом подворье, летописец упоминает с 1374 г., как можно предполагать, по следующему обстоятельству:
17 сентября 1374 г. скончался последний Тысяцкий города Москвы Василий Васильевич Протасьев, внук первого Московского Тысяцкого Протасия. Василий Вас. был погребен в церкви Богоявления, «преставися в чернецех и в схиме; положен бысть у церкви Богоявления», в монастыре св. Богоявления, присовокупляет более поздний летописец. Выражение у церкви Богоявления может относиться и к Кремлевской церкви и к Кремлевскому Богоявленскому монастырю, который, несомненно, и основан был в одно время с постройкой церкви. В таком случае история подворья должна начинаться от времен самого св. Сергия.
Но сколько известно, первое прямое летописное свидетельство о существовании Троицкого подворья относится к 1460 году, когда Сергиевские старцы поставили на своем дворе при игумене Вассиане Рыло каменную церковь Богоявления. Затем летописцы рассказывают, что в 1473 году, на пятой неделе Великого поста, 4 апреля, случился немалый пожар внутри Кремля у великокняжеской церкви Рождества Богородицы, откуда огонь разнесся по близ стоявшим дворам и не пощадил и митрополичьего двора, сгоревшего дотла, а также и многих других дворов по Богоявленье Троицкое, уцелевшее от пожара.
Митрополит Филипп, только что заложивший постройку нового большого Успенского собора, столько был потрясен этим несчастным обстоятельством, что заболел и почувствовал приближение своей кончины. От пожара он удалился из Кремля на Никольскую улицу Китай-города в монастырь к Николе Старому. На другой день, возвратившись в Кремль, в собор, ко гробу св. Петра, совсем изнемогая, стал просить вел. князя отпустить его в монастырь на покой от святительского сана. Вел. князь не захотел отпустить его куда-либо за город в дальний монастырь, но отвез его в близ тут сущий
