Большой флот Страны Советов - Игорь Григорьевич Дроговоз

Этой дюжине моряков удалось связаться по корабельному телефону с первым отсеком и решить проблему с воздухом — его стали брать из дифферентной цистерны. Хуже обстояло дело с тёплой одеждой, водой и продуктами. Аварийные комплекты шерстяного белья и продуктов, которые должны быть в каждом отсеке, естественно, оказались разграбленными задолго до описываемых событий. Единственной пищей стали сухие макароны, обнаруженные в провизионке, немного воды удалось набрать на дне расходной цистерны. Тем и питались.

Ко всем прочим неприятностям К-19 добавилось отсутствие связи с берегом. Экипажу огромной субмарины (длина 114 метров, ширина 9 метров, надводное водоизмещение 4030 тонн), оставшейся без хода и электричества, оставалось надеяться на помощь случайного корабля. Первым К-19 обнаружил американский фрегат, командир которого предложил помощь.

Естественно, что кавторанг Кулибаба, от которого ни на шаг не отходил особист Воробьёв, немедленно отказался от протянутой руки вероятного противника. В этой связи в памяти всплывают кадры художественного фильма «Случай в квадрате 30-80», шедшего в прокате в 80-е годы. Там советские спасатели предлагают помощь терпящей бедствие американской подводной лодке, но «янки» грубо её отвергают. Ушлые советские мастера кино поменяли ролями участников драматических событий в Бискайском заливе, привычно формируя образ предельно подлого и коварного врага.

Наконец, подошёл соотечественник — научно-исследовательское судно Академии Наук СССР «Профессор Зубов». Увы, люди науки отказались принять на борт даже обгоревших и отравленных моряков, заявив, что у них нет ни коек для них, ни квалифицированного врача, ни нужных медикаментов. Это к вопросу о лозунгах: «сам погибай, а товарища выручай»; «человек человеку — друг, товарищ и брат»; «советские люди — самые гуманные в мире» и прочих. Тем временем шторм усиливался, когда прибыл БПК «Вице-адмирал Дрозд», переправить на него пострадавших в шлюпках было уже невозможно. Положение спасли вертолётчики противолодочного корабля — в условиях девятибалльного шторма они сумели перевезти на БПК около 40 человек. Часть команды «мокрым способом» (с помощью каната) перебралась на спасательный буксир СБ-38. На лодке остались 18 человек из тех 100, что уцелели.

К месту аварии подходили все новые советские корабли — противолодочный крейсер «Ленинград», плавбаза «Магомет Гаджиев», крейсер «Александр Невский» (он доставил на лодку сменный экипаж). Впрочем, корпус крейсера во время шторма дал трещину, так что все опасались, что придётся спасать и его. Подводную лодку взяли на буксир и повели домой.

Только на 23-и сутки аварийная партия сумела добраться до десятого отсека, и освободить находившихся там моряков. Все они потеряли по 20—30 кг веса, обросли бородами, уже не могли самостоятельно передвигаться. Их выносили из отсека на руках.

Тела погибших моряков родным не выдали, похоронив в братской могиле. Несколько человек было погребено в море. На похороны не пригласили даже ближайших родственников. Самой главной заботой командования ВМФ и Северного флота было спрятать катастрофу, не допустить «утечки информации». И это невзирая на то, что газеты всего мира несколько недель писали об аварии советского атомохода.

О том, как скоты-адмиралы и скоты-комиссары отнеслись к людям, потерявшим своих сыновей, братьев, мужей, можно судить по письму отца главстаршины Васильева (погибшего первым при попытке тушения пожара) командующему Северным флотом адмиралу С. М. Лобову:

«Вы пренебрежительно и жестоко отнеслись к родительским чувствам и страданиям отцов и матерей. Вы не только не смогли уберечь от гибели наших сыновей (так как не была обеспечена надёжность лодки), но даже не пригласили нас на захоронение, не спросили нашего согласия на него. И это в условиях мирного времени! Такое никогда не забудется! Своим бездушием вы усугубили наше горе и поступили так, как будто мы не советские люди, а бездушные пешки, а вы сами — не родители и не отцы и люди другой крови. Даже тогда, когда мы приехали в Полярный, чтобы отдать последнюю дань погибшему сыну, и то никто от командования не посчитал нужным с нами встретиться».[278]

Это только в насквозь лживых пропагандистских статьях и официальных трудах писак из Главпура и Агитпропа, продавшихся за квартиру и за копчёную колбасу из распределителя, можно было прочесть:

«Советские офицеры и матросы — люди одной идеологии, одних помыслов. Их взаимоотношения основаны на классовом единстве, на глубоком уважении друг друга. Справедливый и благородный характер целей и задач военно-морского флота, как и всех вооружённых сил СССР, всенародная любовь к ним порождает у советских военных моряков огромную энергию, высокое чувство долга, стремление неустанно повышать боевое мастерство, самоотверженно выполнять воинские обязанности».

В жизни всё было иначе. Героически погибших моряков тайно от родственников похоронили в братской могиле. Столь же тайно оставшихся в живых и погибших членов экипажа наградили по разнарядке — матросам дали ордена «Красной Звезды», офицерам — «Боевого Красного Знамени». Звёзды Героев Советского Союза полагались адмиралам. На долю сгоревших и задохнувшихся в отсеках, как и выживших в стальной западне, их уже не оставалось. Сами обстоятельства аварии почти двадцать лет хранились под грифом «секретно», только пропагандистские истории, вроде уже цитировавшейся из «Боевой летописи», иногда появлялись в открытой печати, да и то вымысла в них было значительно больше, чем правды.[279]

Конкретных лиц, виновных в аварии на К-19, не нашли, как это обычно бывало при всех катастрофах советских подводных лодок.

* * *

В январе 1962 года катастрофа произошла прямо на базе Северного флота Полярный. Дизельная торпедная подводная лодка Б-37 проекта 641 заканчивала последние приготовления к выходу в море для несения боевой службы, когда утром 14 января на ней начался пожар, а вскоре после этого раздался мощный взрыв. В результате она мгновенно затонула у пирса. Погибли все моряки, находившиеся на Б-37 и на пирсе — в общей сложности 122 человека.

Для расследования обстоятельств катастрофы в Полярный прибыл лично главком ВМФ адмирал Горшков. После тщательного расследования главной причиной инцидента признали халатность личного состава базы и экипажа: при погрузке повредили одну из торпед, а от проводившихся рядом сварочных работ она загорелась и взорвалась, что привело к детонации всего боезапаса (взорвались 12 торпед). Были также отмечены «серьёзные упущения в боевой подготовке личного состава», так как когда начался пожар, никто не взял на себя руководство его тушением (командир лодки, капитан 2-го ранга Бегеба побежал сообщать по телефону о пожаре).

Через месяц после взрыва командующего Северным флотом адмирала Чабаненко сняли с должности и назначили заместителем начальника Генерального штаба вооружённых сил СССР по морским вопросам. Интересно, это было наказание или повышение?

* * *

Несмотря на катастрофу С-80, дизельные подводные лодки продолжали широко использовать