Возвращение колдуна - Вольфганг Хольбайн

А затем я услышал голос, который потряс меня до глубины души. Это был даже не голос, а раскат грома, рев разъяренного бога, неистовый, громкий и злой крик, от которого содрогнулся фундамент церкви.

— Ты позвал меня! — прогремело чудовище. — Я здесь, Крэйвен! Я долго ждал этого момента, слишком долго, Роберт Крэйвен! Я ждал тебя! Тебя, сына колдуна! Теперь иди сюда и борись!

Монстр поднялся на дыбы. Его щупальца гневно извивались в воздухе, руки с гигантскими когтями, облепленными водорослями, потянулись ко мне, а огромный красный глаз вспыхнул еще ярче.

Среди тамплиеров началась паника. Испытывая невероятный ужас, они отпрянули назад, бросая свое оружие и закрывая руками лицо. Лоскамп крикнул им что-то, но я не разобрал ни слова. Пол дрожал от мощного демонического голоса, а с потолка сыпались камни и обломки потрескавшихся балок.

Но я почти не воспринимал то, что происходило вокруг меня. Я словно застыл, не в силах преодолеть шок. Я чувствовал внутри один лишь гнев, всепоглощающий и необычайно сильный, который неожиданно вырвался из моей души, превратив в хаос все мои ясные мысли. Я полностью сконцентрировался на маленьком, совсем крошечном отрезке реальности, в центре которого полыхал зеленый свет и встало на дыбы порожденное им черное чудовище.

Я вдруг почувствовал, как мои пальцы сомкнулись на рукоятке шпаги, тело напряглось, собирая все силы для прыжка. Все эти движения, которые я делал, происходили сами собой, без моей на то воли, и даже против воли, как будто я не был хозяином своего тела, а лишь безучастным, беспомощным наблюдателем.

— Да, — прошептали мои губы. — Я иду!

Но это были не мои слова, точно так же, как и не мои движения, которые совершала моя рука, доставая шпагу из трости.

— Я иду! — угрожающе произнесли мои губы. — Я тоже долго ждал этого момента, слишком долго.

Я хотел закричать, протестуя против своих действий, но у меня ничего не получилось. Моя рука поднялась, взмахнув шпагой, и с губ сорвался громкий крик. Гневно зарычав, чудовище раскинуло передо мной щупальца и руки с когтями.

Последнее, что я запомнил, — это быстрое, резкое движение рядом со мной. Лоскамп протянул руку и ударил меня по голове, после чего мое сознание отключилось.

Впервые за всю свою жизнь, насчитывающую миллионы лет, гигант почувствовал легкое ощущение беспокойства, почти страх — чувство, которое доселе было ему незнакомо.

Ловушка захлопнулась, как он и рассчитывал. Его слуги напали на смертных и загнали жертв туда, где он сам хотел полностью уничтожить их.

Но неожиданно возникло что-то новое и чужое, источник такой невероятной магической силы, какой он еще никогда не встречал. Только спустя время до него дошло, кому он противостоял. В гневе и ярости гигант чуть было не совершил ошибку, ввязавшись в бой с ненавистным врагом. Эту битву он не мог проиграть, но и выигрывать ее не имело смысла.

Не подозревая о том, смертные сами помогли монстру избежать этой ошибки, когда внезапно вмешались и остановили его врага. Гигант поспешно отступил, вернувшись в глубины своего подземного дворца, где он был непобедим и находился в полной безопасности. Теперь у него было время, чтобы тщательно все обдумать и рассмотреть изменившуюся ситуацию, а затем разработать новый план.

Возникновение этой новой, неожиданной для него силы полностью изменило положение. Гигант не чувствовал настоящего страха, потому что знал о своей неуязвимости. Но монстр увидел шанс, который позволил бы ему усилить свое влияние и господство: если ему удастся объединить ужасную силу, которой обладал нежданный соперник, со своей силой, то он станет сильнее и могущественнее, чем раньше. О таком подарке судьбы он и мечтать не мог!

Через некоторое время гигант осторожно вытянул мыслительные щупальца в поисках своего врага. Он не собирался нападать на него: ему хотелось лишь узнать его получше и, возможно, найти уязвимые места.

Он должен быть осторожным в своих действиях и вести себя иначе — не так, как всегда, когда он использовал всю мощь своей магической силы. Ему следует прибегнуть к особо изощренным уловкам и подлости. Конечно, гигант знал, что вполне может уничтожить других, которые были там сейчас, но он понимал их бесполезность для укрепления его силы. А его целью было как раз последнее.

Затаившись, он начал готовить новую, искусно сплетенную сеть…

Когда я очнулся, в голове пульсировала тупая боль. Я застонал, попытался поднять голову и стиснул зубы, сдерживая стон. Новая боль пронзила мозг раскаленной иглой.

Затем я почувствовал, как чья-то опытная рука ощупывает мою шею и со знанием дела ищет определенную точку. После короткого, но сильного нажатия боль еще раз вспыхнула с жуткой силой, но почти в тот же миг утихла вовсе. Я открыл глаза.

Первым делом я отметил, что мы находились уже не в разрушенной церкви, а под сводами огромной каменной пещеры, которая возвышалась над нами на милю или даже больше. Было очень холодно, в воздухе висел неприятный запах гнилых водорослей.

— Ну что, все в порядке? — раздался рядом со мной знакомый голос.

Повернув голову, я встретил серьезный взгляд Лоскампа и кивнул.

— Что… случилось? — спросил я, еле ворочая языком.

Глаза Лоскампа потемнели. Он явно был чем-то обеспокоен.

— А вот это я хотел спросить у тебя, — сказал он.

Гер попытался улыбнуться, но тоскливый оттенок в его голосе свел весь эффект на нет.

Постепенно я начал вспоминать.

— Ты… ударил меня, — неуверенно сказал я, поднимаясь на локти и осматриваясь вокруг.

Пещера была такая громадная, что ее стены уходили куда-то вдаль, расплываясь в неясной дымке. Я лежал на черных глыбах лавы, которые были присыпаны темно-коричневым крупнозернистым песком. По левую сторону, очень далеко отсюда, виднелась тонкая черная блестящая линия берега или речки.

Тамплиеры расположились рядом со мной и Лоскампом, образовав широкий круг. Здесь и там горели костры, которые, к сожалению, не могли прогнать этот неприятный холод, и от нашего дыхания в воздух поднимались серые облачка пара. Я не был уверен, но мне показалось, что рыцари не случайно отодвинулись от меня и Лоскампа так далеко. Никто из них даже не смотрел в мою сторону.

— Ты ударил меня, — повторил я и вопросительно посмотрел на фламандца.

Гер отвел взгляд и тихо произнес:

— Да. Но только потому, что ты был на пути к самоубийству.

Покачав головой, он хотел что-то добавить, но лишь тяжело вздохнул и опустился рядом со мной на колени, уставившись вдаль.