Флорентийка и султан - Жаннетта Беньи

Мария продемонстрировала изумленно воззрившейся на нее служанке свое облачение и спросила:

– Ну как, нравлюсь я тебе в подвенечном наряде? Фьора не смогла вымолвить ни единого слова.

– Ну, что молчишь? – с насмешкой продолжила Мария.– А, тебя смущает эта фата? Не расстраивайся, это была просто шутка. Обыкновенная шутка.

Фьора отвернулась.

– Не грусти, будет жених и у тебя. Я понимаю, господин Хорват – это очень выгодная партия, но он тебе не по зубам, милашка. Помощник сегедского воеводы – это ни какой-нибудь матрос. Если все будет складываться удачно, то скоро мы с мужем отправимся в Буду. Сегедский воевода станет министром при дворе короля Матиаша и заберет с собой Ференца. Да ты, я вижу, не рада. А ведь скоро тебе придется стать служанкой придворной дамы. Это великая честь.

Фьора молчала, глотая слезы от обиды. Ее не радовала ни предстоящая поездка в столицу, ни то, что Мария вскоре станет придворной дамой. Она, Фьора, по-прежнему бедная приживалка в чужом для нее доме. До тех пор, пока у нее не будет денег, на ее долю будет оставаться только роль прислуги.

Из оцепенения ее вывел властный голос Марии.

– Вставай! Мне нужно приготовиться к приему гостей. Сегодня помолвка.

В этот день дом Иштвана Жигмонда был полон гостей. Здесь собрались известные в Сегеде торговцы и ростовщики, главы ремесленных цехов, командующий местным гарнизоном, архиепископ, несколько окрестных магнатов и даже сам сегедский воевода.

Когда на пороге показался одетый в праздничный камзол с широким поясом на золотой застежке Ференц Хорват, Жигмонд на секунду оторвался от разговора с архиепископом и подошел к Ференцу, которого уже встречала Кресченция.

– Ранний господь, мой дорогой. Ступай, да побыстрее, к Марии, она тебя уже заждалась,– торопливо сказал он.

Кресченция укоризненно посмотрела на мужа.

– Ты так говоришь, как будто она ждет гадалку. Ференц, дорогой, позволь, я провожу тебя в ее комнату.

Но не успел Иштван Жигмонд возобновить свой разговор с епископом сегедским, как его взял под руку известный в городе адвокат Тибор Кавот. Кавот вел все дела Иштвана Жигмонда.

– Ну, что случилось, дорогой? – радостно улыбаясь, спросил Жигмонд.– У тебя такой вид, как будто ты пришел не на помолвку моей дочери, а на ее похороны.

Кавот удрученно покачал головой.

– Беда, господин Жигмонд. Даже не знаю, с чего начать. Давайте отойдем в сторону.

Жигмонд испуганно оглянулся по сторонам и последовал за Кавотом.

– Говори же, да побыстрее.

Кавот тяжело вздохнул.

– Я только что вернулся из Буды и вот что мне удалось там узнать. Королевский совет принял решение начать закупку земель для строительства новых крепостей с Черокеза, и на очень выгодных условиях.

Жигмонд рассмеялся.

– Так в чем же беда?

Кавот сокрушенно покачал головой.

– В том, что до Моноштора очередь дойдет только через несколько лет. Даже точный срок неизвестен.

Лицо Жигмонда посерело.

– Как это?

Кавот развел руками.

– Королевский казначей утверждает, что в казне нет денег для покупки сразу двух участков.

Жигмонд пошатнулся и едва не упал лишь благодаря помощи Кавота.

– Господин Жигмонд, прошу вас, присядьте. Вам нужно успокоиться.

Жигмонд тяжело опустился на стул, хватая ртом воздух и закатывая глаза.

– Вы понимаете, что все это означает? – потрясенно произнес он.

Кавот нервно кусал губы.

– Еще бы.

– Я разорен, я совершенно разорен. Зачем я скупил эти холмы в Моношторе?

Кавот пытался его успокоить.

– Эта сделка выглядела многообещающей, господин Жигмонд, вы почти ни чем не рисковали.

– Да,– облизывая пересохшие губы, произнес ростовщик.– Я не рисковал ни чем, кроме собственного состояния. Я отдал все сто тысяч дукатов моношторскому магнату, надеясь сразу же продать казне этот участок. О, боже мой,– он застонал и схватился за горло.

– Господин Жигмонд,– испуганно воскликнул Кавот,– успокойтесь, успокойтесь! Вам не следует так переживать.

– Я разорен,– шептал Жигмонд, вперив невидящие глаза в противоположную стену.

– Успокойтесь.

– Я разорен, разорен...

Он стал заваливаться на бок, держась рукой за горло. По лицу его пошли красные пятна, лоб покрылся испариной.

– Боже мой,– испуганно засуетился адвокат,– ему надо как-то помочь. Госпожа Жигмонд, быстрее сюда!

Кресченция, оставив гостей, направилась к мужу.

– Что случилось?

– Ему плохо. Наверное, нужно вызвать лекаря. Мария еще ничего не знала о том, что случилось с ее отцом. Она сидела у себя в комнате перед большим, отполированным до блеска медным зеркалом и последний раз придирчиво осматривала свой наряд.

– Ну что ж, все в порядке,– удовлетворенно улыбнувшись, промолвила она.– Фьора, помоги мне расправить фату.

В дверь постучали.

– Войдите! – крикнула Мария.

На пороге показался Ференц Хорват.

– Можно?

Мария благосклонно улыбнулась.

– Ну разумеется. Ведь вы с сегодняшнего дня будете моим женихом. А значит, вам отныне позволено входить в мои покои без стука.

Не обращая внимания на Фьору, стоявшую неподалеку от двери, Ференц прошел в комнату и сел рядом с Марией.

– Дорогая, вы прекрасно выглядите.

– Благодарю вас. Фьора, ну что же ты возишься? Давай побыстрее!

Прикрикнув на служанку, она повернулась к Ференцу.

– Как вы думаете, воевода уже прибыл?

– Я пока не слышал об этом, но думаю, что ждать осталось недолго. Он должен вот-вот появиться.

Фьора принялась поправлять фату и неосторожно кольнула Марию в ухо.

– Ой! – вскрикнула та.– Что ты делаешь? Мне же больно!

Фьора попробовала исправить ошибку, но лишь повторила ее.

– Ой! – снова вскрикнула Мария.– Отойди, дура несчастная!

Невеста раздраженно порвала фату и бросила ее на столик. Фьора в растерянности отошла в сторону. Сегодня она была сама не своя. Все валилось у нее из рук с самого утра.

Она выглядела такой несчастной, что даже Ференц заступился за нее.

– Мария, дорогая, не нужно кричать. Она ведь сделала это не нарочно.

Мария скривилась, но ничего не ответила. В– этот момент из-за дверей ее комнаты донесся женский вскрик:

– Боже мой!

Мария прислушалась, но, не разобравшись, что происходит, обратилась к Ференцу:

– Дорогой, узнайте, что там происходит.

Когда он открыл дверь, из коридора донеслись голоса:

– За лекарем послали?

– Какое несчастье!

– Что с ним?

Мария, не обращая внимания на шум, продолжала смотреться в зеркало, тщательно выискивая последние изъяны своей внешности.

Дверь медленно, со скрипом открылась. В комнату вошел побледневший Ференц Хорват и дрогнувшим голосом сказал: