Перворожденный - Татьяна Владимировна Солодкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нэйтан лукаво улыбнулся, глядя на нее.
— Ты не из тех, кто сбегает, когда может что-то изменить.
— Точно. — Она отвернулась. — Принципы и романтичность — критерии выбора. Я помню.
Повисло молчание.
Катрине хотелось ему верить, но она не могла. Ей нужно было подумать.
— Я не могу дать ответ прямо сейчас, — сказала честно.
— Думай, — Нэйтан безразлично пожал плечами. — Робердон приедет послезавтра утром, в день бала. Он всегда так поступает. А я буду здесь, даю тебе слово.
— Слово, — горько повторила Катрина.
— Слово, — кивнул Нэйт, — без клятв, магсвечей и прочей мишуры. Просто слово. Я буду здесь, когда ты вернешься: одна или со стражей.
После чего он легко поднялся и подал ей руку. Она не стала отказываться от помощи: ноги и правда занемели на холодном полу.
Ей очень хотелось, чтобы все это оказалось правдой, а еще чтобы ее ладонь была в его ладони как можно дольше. Абсурд, но ее по-прежнему безумно тянуло к этому человеку.
Катрина отпустила его руку и ушла, не прощаясь.
ГЛАВА 43
Катрина не спала всю ночь. Как только вернулась к себе, забралась с ногами на широкий подоконник и смотрела в темноту, будто бы та могла ответить на ее вопросы.
А вопросов собралось много, и главным из них был — сказал ли Нэйтан правду или все его якобы признания были всего лишь продолжением игры, в которой он один устанавливал правила.
Верить хотелось. До боли. До крика. До рези в глазах. Но разум подсказывал, что за последние недели Катрина и так позволила себе недопустимо много. Она верила Нэйтану, сочувствовала, ей хотелось ему помочь, поддержать. А тот факт, что все это время он имел возможность в любой момент покинуть камеру в подземелье, стал для нее как пощечина, словно ведро холодной воды, внезапно вылитое на голову.
Эрика, Тод Колшер, лорд Робердон — эти имена вызывали не меньше вопросов и сомнений.
Все звучало так складно, но в то же время вызывало сомнения. Ведь Катрина уже думала о сестре короля как о возможной заговорщице, но постоянно отметала эту версию как маловероятную. Неужели Эрика и впрямь могла замыслить уничтожить своего родного брата? Женщина, которую волновали лишь веселье и золотые побрякушки?
А еще, общаясь с принцессой, Катрина искренне верила в то, что Нэйт той небезразличен. Мог ли он оказаться прав, и ее интерес был связан только с заговором, а не с личной привязанностью? Если Нэйтан был способен читать людей, вне зависимости от того, носят они защитный амулет или нет, он знал мысли и мотивы Эрики наверняка.
Если не лгал.
Замкнутый круг.
Причастность к заговору отца Лауры не произвела на Катрину особого впечатления. Она не знала этого человека. Богатый, опытный, властный, имеющий достаточно влияния, чтобы вынудить короля дать слово о свадьбе с его дочерью и держать обещание целых десять лет. Да, лорд Робердон наверняка мог бы не только участвовать в заговоре, но и возглавить его. Теоретически, разумеется.
А вот Тод Колшер и его святая уверенность в том, что Эрик убил Анжелику, короля Монэуса и принца Верноэля, вызывала искреннее недоумение. Однако в то же время Катрина понимала, что за годы своей работы лично сталкивалась и не с таким искажением фактов, в которое люди верили и готовы были биться со всем миром, доказывая свою правоту.
Все, сказанное Нэйтом, могло оказаться правдой.
Опять же, если он не солгал.
Снова этот замкнутый круг.
* * *Обычно, когда ночь выдается бессонной, она кажется бесконечной. Эта ночь показалась Катрине почти мгновенной.
Она так ни к чему и не пришла, когда забрезжил рассвет. Определилась лишь в одном: к королю с правдой о влиянии антимагических браслетов на Нэйтана она не пойдет. Но и бросаться в омут с головой, слепо выполняя его указания, не собирается.
Только когда окончательно рассвело, Катрина определилась с дальнейшим планом действий и вздохнула с облегчением. Она была на грани, на грани безоговорочного доверия к Нэйтану, но ей не хватало сущей мелочи — доказательств.
Все просто: если Нэйт говорит правду, он даст ей эти доказательства, а если лжет, то будет юлить и изворачиваться. Тогда и можно подумать о том, чтобы идти к королю.
Решив для себя так, Катрина принялась собираться к завтраку с его величеством. Двигалась медленно, подсознательно желая оттянуть время.
Что она скажет королю, когда он поинтересуется успехами прошлой встречи с Нэйтаном? Ведь если то, что Катрина узнала вчера, и можно назвать успехом, то точно сомнительным.
Нет, рассказать Эрику правду сейчас — путь в один конец, никакой дороги назад после этого не будет. Ошибка может стоить слишком дорого. Например, ценою может стать жизнь: Нэйтана, короля или ее собственная — в зависимости от того, правдивы ли слова добровольного узника подземелья или нет.
В итоге, Катрина не успела собраться до прихода Филиппа. Выдохнула, закрутила волосы в пучок, не тратя времени на расчесывание, и пошла открывать.
Филипп, как всегда, выглядел безукоризненно. Верный молчаливый слуга. Ни намека на то, что когда-то этот человек был инквизитором, гордым, высокомерным — другими инквизиторы не бывают.
— Леди Морено, доброе утро! — бодро поприветствовал он ее. — Я принес извинения от его величества. Он занят и не сможет разделить с вами завтрак.
У Катрины от сердца отлегло.
— Спасибо, Филипп. — Губы тронула облегченная улыбка.
Выражение лица слуги осталось безразлично-вежливым, а внутренне он заметил радость гостьи замка и заподозрил неладное.
— Я могу идти, леди Морено? — Склонил голову, ожидая ее ответа, а сам уже был готов мчаться для выполнения остальных поручений.
Катрина открыла было рот, чтобы поблагодарить и отпустить слугу с таинственным прошлым по своим делам, как вдруг поняла, как ей все это надоело: интриги, недомолвки, необходимость сдерживаться в словах и действиях.
Она шагнула к Филиппу с
