Хроника либеральной революции - Олег Мороз

Одним из первых на указ, естественно, отреагировал Хасбулатов. В его заявлении, которое распространила в этот же день пресс-служба парламента, говорилось: «устранить президента и вице-президента, согласно Конституции РФ, может только Верховный Совет и Съезд народных депутатов РФ при наличии в их действиях соответствующих нарушений, предусмотренных статьями Конституции РФ». Хасбулатов пообещал, что в ближайшее время ВС рассмотрит этот президентский указ, но и до этого он, спикер, заявляет, что «данный указ незаконен и не подлежит исполнению».

Вот так: Хасбулатов уже считает, что законность или незаконность того или иного президентского правового акта он может определять единолично, до рассмотрения его в соответствующих инстанциях.

Неугасающий костер противостояния разгорелся с новой силой.

В те дни западные газеты оживленно комментировали новый драматичный поворот в борьбе президента и непримиримой оппозиции. В основном комментарии касались двух моментов — тактического значения шага, предпринятого президентом, и того, насколько законен этот шаг.

Французская «Либерасьон»:

«Этим характерным для него категоричным указом российский президент стремится положить конец перепалке, которая уже долгие месяцы отравляет политическую жизнь России. Это решение носит скорее символический, нежели практический характер, поскольку у Руцкого давно нет четких функций. Совершенно ясно, что оно принято в тот момент, когда борьба между сторонниками президента и Верховного Совета достигла наивысшей точки».

Если бы действительно наивысшей. Наивысшая точка была еще впереди.

Германская «Франкфуртер Альгемайне»:

«В России в самом разгаре борьба за власть. Президент отстранил от должности вице-президента, выступающего против реформ, и одновременно — поддерживающего эти реформы первого вице-премьера правительства. В обоих случаях в качестве причины называется необходимость расследования обвинений в коррупции, выдвинутых против двух политиков. Это звучит разумно, однако не согласуется с нормами Конституции. «Война законов», которая идет между президентом и парламентом в ущерб российской экономике и правопорядку, довела страну до такого состояния, что из якобы существующего двоевластия возник реальный вакуум власти».

Другая германская газета «Хандельсблат»:

«Указ, который временно освобождает Руцкого от должности, однозначно противоречит законам».

Еще одно немецкое издание «Гессише Альгемайне»:

«Российский президент нанес тяжелый удар своим политическим противникам, издав указ о временном отстранении от должностных обязанностей своего заместителя, обвиненного в коррупции. Такое решение давно уже назрело, хотя и по другой причине: бывший соратник действует теперь против президента. Он перешел в лагерь противников реформ и вместе с парламентом готовил свержение Бориса Ельцина. Глава государства долго медлил. Сейчас же в этой расстановке сил, видимо, произошли какие-то изменения, если только президент не идет на сознательное обострение, играя в «русскую рулетку».

Никаких особенных изменений в расстановке сил на российской политической арене к тому моменту, естественно, не произошло. А вот ситуация действительно неделя за неделей сознательно обострялась, причем не столько Ельциным, сколько его противниками.

Лондонская «Файнэншл Таймс»:

«Российский президент предпринял этот шаг в момент, когда политическая ситуация в стране трансформировалась в постоянную конфронтацию между различными структурами власти, что чревато замедлением экономической реформы и прекращением финансовой помощи Запада. Этот шаг, видимо, знаменует собой новый раунд в борьбе за власть между президентом и парламентом».

«Вашингтон Пост»:

«Вчерашний указ Ельцина может оказаться первым ходом в ожесточенной политической борьбе между президентом и его консервативными оппонентами, которая должна развернуться нынешней осенью. Указ как минимум неизбежно вызовет конфликтную ситуацию, поскольку по Конституции Борис Ельцин не располагает полномочиями смещать вице-президента».

Располагает или не располагает Ельцин такого рода полномочиями? По этому поводу тут же началась дискуссия и в российской прессе. Известный юрист, член ВС Борис Золотухин заявил, что, издав указ, Ельцин не нарушил никаких конституционных норм: президент имел право временно приостановить полномочия вице-президента, поскольку это Конституцией не запрещено. К тому же следует делать различие между временной приостановкой полномочий и отрешением от должности. Упомянутое в Конституции отрешение должно происходить как импичмент, то есть через соответствующее заключение Конституционного Суда и Съезда народных депутатов. В данном же случае ничего этого не требуется.

Другой юрист, тоже член ВС, Михаил Митюков также обратил внимание на то, что о временном отстранении вице-президента от должности в Конституции ничего не сказано, это «белое пятно». Но вывод отсюда он сделал несколько иной: однозначно утверждать, что президент нарушил закон, нет оснований, как и утверждать, что он его не нарушил; можно сказать лишь одно: Ельцин вступил тут в зону, которая не регламентирована Конституцией.

Естественно, для противников Ельцина никаких вопросов тут не было: отстранив вице-президента от должности, пусть и временно, президент грубо нарушил Конституцию. Снова возникли разговоры об импичменте со ссылками на пресловутую статью 121-6…

Видимо, почувствовав некоторую слабину подписанного им указа, его недостаточную юридическую обоснованность, Ельцин уже 3 сентября (в день, когда депутаты обсуждали его указ) направил послание Верховному Совету. В нем президент попытался объяснить, чем вызвано появление этого документа. Вызвано оно, по словам Ельцина, «самыми серьезными причинами»: дело в том, что «борьба с коррупцией стала использоваться для обострения политической конфронтации в высших эшелонах власти», а это наносит все больший ущерб авторитету государства, «дискредитирует как исполнительную, так и законодательную власть». Что касается юридической стороны дела, президент также подчеркивал, что временное отстранение Руцкого и Шумейко от должности, «конечно же, не означает отрешения или отстранения» их от нее. Сейчас соответствующие материалы изучает прокуратура. Нужно, чтобы она объективно и беспристрастно разобралась по каждому приведенному факту. «Необходимо исключить политическое давление или противодействие как той, так и другой стороны». По словам Ельцина, он как президент имеет право опираться в своих решениях «на совокупность норм и принципов действующего конституционного законодательства». «Указ не содержит прямых противоречий с действующей Конституцией и действующим законодательством».

Как видим, здесь, по существу, повторен тезис Бориса Золотухина: временная приостановка полномочий вице-президента не противоречит Конституции, поскольку Конституция этого не запрещает.

Как и следовало ожидать, депутаты проигнорировали это президентское послание. То есть не то что бы они его отвергли — они просто как бы не заметили его, пропустили мимо ушей. 3 сентября ВС приостановил действие ельцинского указа № 1328 (такой у него был номер) в части, касающейся Руцкого.

Попытки некоторых — немногих — депутатов сказать слово в защиту указа спикер пресекал категорическим требованием «не позориться». Подчас это требование приобретало форму анафемы — Хасбулатов предрекал «величайший позор тому, кто сомневается» в незаконности обсуждаемого документа.

Впрочем, прямо объявить указ незаконным антиельцинское большинство поостереглось — ВС направил в Конституционный Суд запрос о соответствии его Конституции.

Сам вице-президент, находившийся в это время в Воркуте, на полную катушку использовал свою поездку для антиельцинских выступлений. Как сообщали информагентства, на встречах с воркутинцами он постоянно заявлял, что нынешнее российское руководство «не способно управлять страной и вывести ее из кризиса», что «главу государства надо менять, и чем быстрее, тем лучше». На кого менять, было достаточно ясно. Еще один постоянный мотив его выступлений — нужно восстановить СССР. «Возникла необходимость — и этим мы занимаемся — создать движение за возрождение Советского Союза», — ораторствовал вице-президент.

Точнее всего эти призывы — в духе небезызвестной Сажи Умалатовой — можно было бы квалифицировать просто как утопические. Однако в той обстановке — обстановке острой политической конфронтации — они, конечно, прежде всего звучали как призывы реваншистские, как апелляция к соответствующим, реваншистским, силам.