Королевство Кипр и итальянские морские республики в XIII–XV веках - Светлана Владимировна Близнюк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Дамаске, Тавризе, Бейруте, Алеппо, Александрии венецианцы создают собственные фактории. Постоянная связь с ними обеспечивалась, прежде всего, агентами, проживавшими на Кипре. Во второй половине XIV–XV вв. на Кипре появляются небольшие венецианские торговые компании-товарищества, занятые именно посреднической торговлей между Кипром и восточными рынками. Основным товаром в их торговле были кипрские камелоты и сахар. В петициях венецианских граждан XV в. ярко представлена их деятельность, их коммерческие успехи и проблемы, их радости и отчаяние в королевстве Лузиньянов и султана Египта: особенно в Дамаске, Алеппо, Бейруте. Основу данных компаний, как правило, составляет большая семья, клан, представители которого относительно постоянно проживают на Кипре и в сирийских городах. Для доставки товаров и проведения торговых операций они часто вступают в контакт с другими купцами и посредниками. В роли последних охотно выступали киприоты сирийского происхождения и иудеи[1579]. Среди кланов, имевших компании на Востоке, особенно активны в торговле между Кипром и сирийскими городами первой половины XV в. были знатные венецианские семьи Морозини,[1580] Молин,[1581] Лоредан,[1582] Барбариго[1583]. Представителей этих известных венецианских родов на протяжении XIV–XV вв. традиционно были связаны с Востоком. Мы наблюдаем за их деятельностью на Кипре, в землях султана Египта и татар, начиная с начала XIV в. Так, в 1324 г. Марко Молин был консулом республики Венеции в Тавризе[1584]. В 1368 г. Лудовико Молин был венецианским байло в Фамагусте[1585]. В 1375 г. Даниэль Молин вел торговлю с татарами в Астрахани[1586]. В 1430–1440 гг. Леон Молин и его семья постоянно проживали в Дамаске и, судя по документам, имели хорошие личные контакты с правителем этого города, а также с султаном Египта в Каире[1587]. В 1440–1450-е гг. Николо Молин вел крупную торговлю европейскими тканями в Триполи и Алеппо, где он закупал хлопок, шелк и специи. Его партнерами были Марко Морозини и Андреа Барбариго[1588]. В начале XIV в. Морозини торгуют в Киликийской Армении и Александрии[1589]. В 1397 г. Бернардо Морозини присутствует в Никосии при подписании кипро-венецианского договора[1590]. Только в 1408 г. мы насчитываем, по меньшей мере, пять человек из семьи Морозини, постоянно действовавших между рынком Кипра и Дамаском[1591]. В 1421–1422 гг. Паоло Морозини ведет торговые дела в Александрии, Бейруте и других городах Египта[1592]. В 1408 г. Франческо Лоредано торгует тканями, металлами, хлопком между Кипром и Алеппо[1593]. В 1422 г. его родственник Бернабо Лоредано был послом республики к султану Барсбею и добивался для венецианцев полной свободы торговли специями на территории Египта[1594]. Вполне понятно, что, имея столь богатую историю связей с Востоком, в XV в. представители этих родов имели большой опыт в коммерческих делах на Кипре и в землях султана Египта и обеспечили себе там весьма прочные не только экономические, но и политические позиции. Они выступали кредиторами кипрского короля и султана Египта, они поставляли товары к их двору, они обеспечивали роскошными вещами и продуктами питания кипрских аристократов и арабских вельмож. На Восток: в Дамаск, Алеппо, Бейрут и Каир, — везли флорентийские и другие европейские шерстяные ткани, скарлатты и олово, кипрские камелоты и сахар. Во владениях султана приобретали многочисленные специи, хлопок, бумагу, ковры, которые поставляли не только в страны Западной Европы, но и на Кипр[1595].
Несмотря на то, что война и риск всегда шли рядом с торговлей, европейские купцы всегда стремились с Кипра дальше на Восток, который манил мечтой о чрезвычайных прибылях и богатстве. Один лишь рынок Кипра был недостаточен и тесен. Курьезным, но весьма показательным в истории коммерции кипрскими камелотами и сахаром в землях султана Египта является случай, произошедший с венецианским купцом Андреа Бернардином[1596]. В 1430-е — начале 1440-х гг. он поставлял названную кипрскую продукцию в Дамаск. Товары пользовались большим спросом при дворе правителя города. Однако непосредственного прямого доступа ко двору Бернардин, судя по всему, не имел. В Дамаске постоянно находился его компаньон, знатный венецианец Леон де Молин, через которого продавался товар. В 1445 г. Николо Бернардин, сын и наследник умершего к тому времени Андреа Бернардина, обращается в суд по петициям, обвиняет Леона де Молина в неправедном и нечестном ведении дел с его отцом, незаконном присвоении прибыли и товаров отца и предъявляет бывшему компаньону отца весьма внушительный счет на сумму 3294 дуката. Последняя цифра сама по себе свидетельствует о крупной торговле между Кипром и Дамаском и поставках больших партий товаров на рынок этого сирийского города, связанного караванными путями с рынками Центральной Азии и бассейна Индийского океана. Перед судьями Николо заявляет, что в 1437–1442 гг. Андреа Бернардин вел торговлю между Кипром и Дамаском. В 1437 г. он закупил на Кипре большое количество камелотов (296,5 пеций) и некоторое количество сахара, которые хотел продать в Дамаске. Товары предназначались в первую очередь для правителя Дамаска и его придворных. Несчастный Андреа Бернардин, несомненно, надеялся получить от данного предприятия большую прибыль, но вместо этого встретил в Дамаске лишь драматические приключения, разорение, бедность и, в конце концов, нашел там свою смерть.
В Дамаске Андреа Бернардин встретил Леона де Молина, который вместе со своей семьей постоянно проживал в городе и имел там дом. Бернардин явно имел близкие личные и деловые отношения с Леоном де Молином, в доме которого он поселился. Распоряжаться привезенными им товарами Бернардин доверил именно своему компаньону Леону де Молину. После смерти Андреа его сын обвиняет "бесчестного" компаньона в незаконном присвоении третей части товара и выдвигает против него уже упомянутый выше иск. В предъявленном счете упоминаются не только камелоты и сахар, но также речь идет о торговле вином, сладостями, специями, которые точно не называются. Среди торговых партнеров Андреа Бернардина в Дамаске упомянут не только Леон де Молин, но и представитель знатной генуэзской фамилии Стай Бальби.
Мы не знаем, что же в действительности произошло в те годы в Дамаске. Однако из текста нашего документа очевидно,
