Гитлер - Марлис Штайнер

С одной стороны, выпуск существующих видов вооружений был предельно упрощен; вместо недостающих сырьевых материалов использовались всевозможные эрзацы. С другой стороны, делались попытки создания новых видов оружия, однако времени на их испытание не было, и часто они походили на сложные игрушки, не имеющие практической ценности. Наибольшей известности достигло так называемое оружие возмездия – «Фау-1» и «Фау-2». Разрабатываемые тогда ракеты противовоздушной защиты «земля – воздух» могли резко изменить ситуацию в небе, как это случилось с войсками союзников после изобретения радара. Третий рейх тоже имел в своем активе революционные изобретения наподобие реактивных самолетов, но ими начали серьезно заниматься только в 1944 году. Производство атомной бомбы так и осталось на бумаге, потому что в конце февраля 1942 года Отдел вооружений армии пришел к выводу, что в силу существующих технологических условий его нельзя было закончить вовремя (специалисты полагали, что на эту работу уйдет один-два года). Что касается химического и бактериологического оружия, то масштабное производство коснулось только некоторых его видов: в апреле 1942 года появился новый нервно-паралитический газ табун, а к концу войны – еще более смертоносные зарин и зоман. Газ планировалось использовать против Ленинграда, который все не сдавался, а затем, в 1943 году, в секторе группы армий «Центр» для поддержки южного наступления, после чего Гитлер намеревался завершить сооружение «Восточной стены». Однако в этот момент объявился перебежчик – капитан Красной армии немецкого происхождения, который сообщил, что в СССР ведутся разработки бактериологического оружия, в частности с бациллами тифа, чумы и сибирской язвы. По каким-то неясным причинам Гитлер решил, что немцам следует бросить все силы на поиск защитных средств от этого оружия. Были и другие признаки, позволявшие предположить, что Сталин использует бактериологическое оружие, если немцы перейдут Волгу. В Сталинграде русским солдатам делали прививки против чумы, однако, как известно, немецкой армии так и не удалось перейти рубеж, намеченный Сталиным.

Германия сосредоточилась на разработке химического оружия. В конце января 1943 года Люфтваффе заявило о своей готовности использовать его, а 9 февраля штаб армии подтвердил приказ фюрера: ввести в действие необходимые средства и обеспечить их транспортировку в указанные районы. 20 февраля газовой войне было присвоено кодовое название «Хрустальная ваза» и назначен срок ее начала – 1 апреля. Однако из данных разведки следовало, что противники Германии располагают мощным арсеналом бактериологического оружия. Гитлер подтвердил свой запрет на его разработку, вопреки мнению Кейтеля и своего научного советника Шумана. Геринг и Гиммлер также подталкивали фюрера в этом направлении, и Гиммлер приказал провести опыты с применением химического и бактериологического оружия в концлагерях.

Рационального объяснения отказа фюрера от использования оружия «Б» не существует. У Англии, США и Советского Союза такое оружие было, и, если бы Гитлер проявил соответствующую инициативу, они его использовали бы. Согласно одной из гипотез, он слишком любил животных и вообще природу – гораздо больше, чем род человеческий, – но эта гипотеза не кажется убедительной: от газа животные пострадали бы не меньше. Начинать газовую войну ему мешало опасение, что противники ответят тем же, плюс бросят против него бактериологическое оружие, защитой против которого он не располагал. Он использовал газ, но лишь против тех, кто не мог ничем ответить – против евреев. С этой целью полным ходом шло сооружение новых концлагерей, в том числе Освенцима, имя которого навсегда останется в человеческой памяти символом самых чудовищных преступлений против человечества; все это время, зимой 1941/1942 года и весной 1942 года, Гитлер обрушивал на евреев гневные тирады. 27 марта Геббельс написал в дневнике, что их ждет варварское наказание, которое они вполне заслужили. В этом вопросе, как и во многих других, Гитлер категорично высказывался за радикальное решение. Война, говорил он, открывает возможности, немыслимые в мирное время.

Он отчетливо чувствовал, что время не ждет. Его поиск «чудодейственных способов» порой приобретал оттенок гротеска. В армии не хватает оружия и боеприпасов – солдаты должны компенсировать эту нехватку личным мужеством и самопожертвованием. США не скупились на расходы, лишь сохранить как можно больше человеческих жизней, но Третий рейх, понимая, что для достижения утопических целей ему не хватает ресурсов, не задумываясь приносил в жертву жизнь своих граждан и граждан других стран.

«Протоколы» Шпеера о совещаниях у Гитлера, представляющие собой конспект выступлений их участников, свидетельствуют о том, что в области производства вооружений и военной экономики слово Гитлера оставалось решающим. Впрочем, довольно часто, особенно после 1943 года, когда у него начались продолжительные периоды депрессии, случалось так, что едва заметный жест или одно слово, брошенное Гитлером, толковались как «директива» или «приказ». Это подтверждается изучением функционирования гитлеровской администрации в годы Второй мировой войны. Менялись структуры, но фюрер неизменно занимал центральное положение, и его мнение оказывалось решающим как в глобальных вопросах, так и в мелочах. Так продолжалось до последних дней существования режима.

Вначале существовал совет министров по вопросам обороны, созданный в апреле 1933 года и реорганизованный 4 сентября 1938 года. Его возглавлял Гитлер, заместителем был Геринг. В совет входили командующие трех родов войск и традиционные руководители отделов. Экономикой заправлял Функ, административными делами – Фрик.

В начале войны был создан новый совет министров по вопросам обороны под руководством Геринга, однако текущие дела рассматривал шеф рейхсканцелярии Ламмерс. Поскольку в эту структуру не входили ни Риббентроп, ни Геббельс, его нельзя называть «военным кабинетом». Принятие новых законодательных актов требовало одобрения Гитлера, но обычно чисто формального. Если возникали разногласия, их разрешал фюрер. Совет довольно быстро утратил всякий авторитет. На местах решением гражданских дел занимались комиссары обороны рейха (гауляйтеры), назначаемые параллельно с военными губернаторами, что свидетельствует о тенденции усиления партийного влияния. «Как показывает опыт, – делился Геббельс, – трудные вопросы в конце концов могут решить только настоящие национал-социалисты. Те, кто к ним не относится, испытывают слишком много внутренних колебаний».

Территориальная экспансия и включение новых областей (гау) вызвали новые структурные преобразования и появление новых «вице-королей» (так Гитлер именовал новых восточных «сеньоров»). Они пользовались почти полной автономией от центральной власти и имели прямой доступ к Гитлеру. Дискуссии о реформе рейха были прекращены по инициативе Гитлера, который не желал ничего предпринимать до победы.

Результатом стало усиление обособленности регионов и децентрализация в пользу «мелких гитлеров»; множились столкновения между государственными органами и НСДАП, между центральной администрацией и специализированными организациями. Наглядным примером могут служить министерство по делам Востока Розенберга и комиссары рейха Эрих Кох и Генрих Лозе. Ничего не стоило запутаться в этом «административном, экономическом и политическом лабиринте», образовавшемся в первый год войны на оккупированных восточных территориях. Гитлер относился ко всему этому одобрительно, полагаясь не столько на разумно выстроенную систему управления, сколько на «национал-социалистический инстинкт».

Начиная с 1941 года доступ к Гитлеру все больше зависел от воли шефов рейхсканцелярии и партийной канцелярии – Ламмерса и Бормана. Кое-кто даже говорил о «канцелярском правлении». Однако Гиммлер, Геббельс, Шпеер и государственный секретарь Баке по-прежнему имели право свободного общения с фюрером. Дневник Геббельса и «протоколы» Шпеера показывают, что правила игры диктовал Гитлер; стоило ему заметить, что им пытаются манипулировать, как он впадал в ярость. Он постоянно требовал, чтобы ему предлагали альтернативные решения, и нередко выбирал наименее ожидаемое из всех. Дарре объяснял его невероятное влияние на соратников тем, что никогда и никому – ни Герингу, ни Гиммлеру, ни Геббельсу – не удавалось навязать ему свою волю. «Все эти люди в каком-то смысле были частями Гитлера. В этом заключалась их личная слабость и бессилие противостоять ему». Эта цитата позволяет нам судить о сложности натуры Гитлера. Все его соратники воплощали каждый какую-либо одну черту его характера. Впрочем, сам Гитлер не раз подчеркивал, что он «уникален».

«Комитет трех» (Кейтель, Ламмерс, Борман) – Геринг именовал их «три волхва» – и «канцелярское правление», заменившее совет обороны, приняли целый ряд решений для упрощения и координации правительственной деятельности. Однако трудности мировой войны и особенно автократический, лунатический и персонализированный стиль руководства фюрера обрекли эти попытки на неудачу.