Белый туман - Шамраев Юрьевич

— Юноша, подойди ко мне, — голос жреца звенел и был наполнен какой то силой, — Всеблагой требует, что бы я возвел тебя в жреческий сан. Мне странно, я столько лет служу ему, и только сегодня, впервые он обратился ко мне. Я не знаю как мне быть, ведь у меня нет подобающей одежды, ну да ладно. — Назови свое полное имя сын мой. Я наклонился к жрецу и на ухо ему прошептал:- Свен 37ой Гарольд, принц Заозерный. Жрец тут же попытался опуститься передо мной на колени, но я не позволил ему сделать этого…

…Срывающимся голосом в заключении он произнес: " От ныне и во веки веков твоя жизнь неразрывно связывается со служением Всеблагому. Я нарекаю тебя званием и саном жреца. Да будет так и пусть сам Всеблагой свидетельствует этому." Как только он произнес последнюю фразу, священный огонь взревел и поднялся до самого потолка, а затем откуда то с неба раздался громовой голос: — "Свидетельствую". И я, и Лот и сам жрец были потрясены произошедшим. Нет, конечно я знал, что со временем я должен буду получить сан жреца. Именно жреца а не священнослужителя, — об этом мне говорил мой отец. Но я не думал, что это будет так серьезно и внезапно. Ведь мне только 18, а в сан меня должны были возвести в 21, а жениться я должен буду в 23, таковы традиции нашей семьи и не мне их менять, разве только самому Всеблагому.

Из храма мы с Лотом выходили притихшие и немного испуганные. Я прижимал к груди небольшую потертую книжицу, — молитвослов. — Гар, а ты что и читать умеешь? — Да вот знаешь, Лот, есть у меня такой недостаток в воспитании. И читать и писать умею. — Слушай, удружи, напиши за меня письмецо. Есть, понимаешь у меня зазнобушка, обещала ждать, да вот уже год, как я о себе ни сном ни духом. Напиши. — Да без проблем Лот. Сейчас придем в обеденный зал, сразу же и напишу. Сообщу, что ты находишься у меня на службе, по окончанию которой вернешься к ней. Такое содержание тебя устроит? — Конечно устроит, только добавь, что я все время думаю о ней, и скоро наши мытарства кончатся и мы заживем счастливо. Я не удержался, — А как же приличная вдовушка? — Так это она и есть, — не удивившись моему вопросу ответил Лот.

В зале было малолюдно, и по этому он казался просторным. Мы заказали еду и я попросил хозяина принести пергамент и набор для письма. Моя просьба его совсем не удивила, как будто у него каждый день просят письменные принадлежности и чернила. Привычно я заточил гусиное перо и аккуратно вывел: "По просьбе Лотара, прозванного Лот, я Свен 37ой Гарольд, принц Заозерный сообщаю вам…,- Лот, а как её зовут, твою зазнобу? — Анна… сообщаю вам Анна, что вышеназванный воин находится у меня на службе и под моим покровительством, по окончанию которой он обязуется вернуться к вам, для совместной счастливой жизни до самой старости. Ещё он просит передать вам, что сильно вас любит и скучает. Записано со слов Лотара по прозвищу Лот, что он собственноручно подтверждает" — Лот, а ты расписываться умеешь? — Нет. — Ну тогда ставь вот здесь крестик. Лот старательно вывел крест на указанном мною месте.

— Гар, а что ты там написал? — Написал, что ты любишь её, скучаешь и скоро к ней вернешься для совместной счастливой жизни до самой старости. — Это ты правильно написал. — Лот, а как и куда мы отправим письмо? — А через несколько дней, перед самым ущельем будет королевская почтовая служба, там у меня служит побратим, ему то я и передам письмецо, а уж он то знает кому и куда надо доставить. А тебе там показываться не обязательно. Обед был сытным, и не смотря на огромное желание задержаться и выспаться в нормальных условиях, мы не спеша продолжили свой путь.

Вскоре мы присоединились к небольшому каравану, что возвращался к себе на родину в южные страны. Всего две повозки с подарками для родных и друзей, восемь всадников и четыре возчика. Лот пояснил мне, что это обычное дело. Купцы стараются продать все, чтобы налегке возвращаться назад. Самое ценное у низ зашито в их разноцветных кушаках. Каждый из них неплохо владеет мечом, что бы сэкономить на охране. Да и по большому счету, до ущелья им ничего не угрожает. А вот перед ущельем они наймут отряд побольше. Крупных шаек тут нет, а от маленьких банд они в состоянии и сами отбиться. Наше присоединение к каравану было встречено положительно. Два лишних клинка придадут ещё больший вес купеческому обозу, тем более, что Лота знал один из купцов, тот раньше его сопровождал. Так что бесплатная похлебка и мясо нам было обеспечены во все время пути, что мы будем ехать вместе.

На немногочисленных привалах и по вечерам при свете костра, я добросовестно доставал молитвослов и читал его. Странно, но молитвы легко мной запоминались и вскоре я знал наизусть все двадцать четыре основные молитвы. Страницы хоть были и затерты, но буквы хорошо различимы и не выцвели. Иногда по просьбе Лота я читал некоторые молитвы вслух и он повторял их вслед за мной, стараясь их запомнить. На пятый день нашего совместного движения с караваном, Лот заволновался. — Гар, я поскачу на почтовую станцию, она немного в стороне, на другой дороге. От каравана не отрывайся, к вечеру я вас нагоню. Затем он подъехал к знакомому купцу и о чем то переговорил с ним. Тот кивнул головой и Лот пришпорив коня поскакал напрямки через луг, вдоль которого пролегала наша дорога.

В обед, когда мы расположились на привал между двух холмов, на нас напали. Я сначала не обратил внимания, но потом совершенно случайно заметил, что все купцы, охрана, возчики стали клонить головы и засыпать, перестали шевелиться даже лошади. Я сидел невдалеке от разведенного костра и читал молитвослов, стараясь запомнить молитву всеблагому на родовспоможение. Конечно эта молитва мне абсолютно без надобности, но я сам себе дал слово, что выучу все молитвы в этой книжице, а свое слово я привык держать, даже если оно дано самому себе.

Заметив странности в поведении своих спутников я насторожился и поправил свой меч. Вскоре раздались неторопливые шаги. — Хорошая у нас сегодня добыча Чуб, богатая, — послышался льстивый голос. Другой, более грубый ему ответил:- Держись меня Малек и скоро станешь богачом. Со мной не пропадешь, недаром я заплатил такие деньжищи тому старику за полуденную сонницу. Сейчас обрежем кушаки и поминай как звали. Ещё пару таких караванов и мы заживем припеваючи, как вельможи, да что там вельможи, как короли.

Из за повозки вышли два щуплых мужика. Я чуть раньше времени не выдал себя и не рассмеялся. Так нелепо они были одеты. В руке у одного был странный сосуд, из которого шел небольшой дымок. Как только мужики поравнялись со мной, я вскочил на ноги и обнажил меч. Без лишних разговоров я ударил по руке того, что держал сосуд и он с жалобным звоном упал на землю и разбился. Из него повалил густой дым, из которого сформировалась отвратительного вида женская рожа. Лицом назвать её никак нельзя было