Стрелок и маг (Тетралогия) - Сергей Мусаниф

Геракл пожал плечами:

– Я не боюсь смерти. А боги, как мне всегда казалось, не ведают, что это такое.

– Это было до того, как они узнали тебя, – сказал Зевс. – Впрочем, мне кажется, что я вижу выход. Ты примешь любой поединок, если я дам согласие на него в принципе?

– Да, – сказал Геракл. – Приму любой.

– Тогда это будет командное соревнование, – сказал Зевс. – Вас же тут трое? И я выставлю против вас троих младших богов.

– Минуточку, это нечестно, – запротестовал Силен. – Я вообще тут случайно оказался. Я этих двоих парней впервые вижу. И я слишком молод, чтобы умирать.

– В том-то и прелесть, что умирать никто не будет, – сказал Зевс. – Завтра утром против вас выйдут Аполлон, Дионис и Гермес. Прямо здесь. Это будет песенное состязание.

– Песенное состязание с Аполлоном, и в итоге никто не умрет? – недоверчиво спросил Силен. – Сколько он застрелил из своего лука аэдов, которым присудили победу в состязании с ним, со скольких сатиров содрал он шкуры…

– В этот раз ничего подобного не произойдет, – сказал Зевс. – Я вам это гарантирую.

– А судьи кто? – вопросил Силен.

– Суд будет справедливый и беспристрастный, – сказал Зевс. – Высшая инстанция, так сказать. Я.

– Согласен, – сказал Силен и протянул богу правую руку для пожатия, но тут же испугался своей наглости и спрятал ее за спиной, словно с рукой могло случиться что-то нехорошее.

– Согласен, – сказал Геракл.

– Я не умею петь, – сказал Реджи, когда Зевс отбыл обратно на Олимп и они вновь остались втроем, наедине с остывающим шашлыком и согревающимся вином. – Очень ценю вашу поддержку, но должен существовать какой-то другой способ…

– Мы бросили вызов, и вызов был принят, – сказал Геракл. – Пути назад уже нет.

– Но я не умею петь.

– Фигня, – сказал Силен. – Я умею.

– Да, я слышал, – язвительно сказал Реджи.

– Я хорошо пою, – сказал Геракл. – Меня этому учили. Кроме того, ты неправ, и Силен может принести нам огромную пользу. Диониса и Гермеса можно не принимать в расчет. Один всегда пьяный и поет на уровне Силена, у другого слишком слабый голос. Они обычно выступают в качестве бэк-вокала. Зато у Аполлона абсолютный слух.

– И что? – спросил Реджи.

– Он терпеть не может, когда фальшивят, – сказал Геракл. – Стоит только Силену исполнить одну из своих любимых песен, и Аполлон признает свое поражение лишь бы не длить эту пытку.

ГЛАВА 5

– Таки я не понимаю, почему люди так восхищаются «Битлз». Мелодии никакой, фальшивят безбожно, плюс ко всему у их солиста какой-то странный акцент.

– А где ты их слышал?

– Да мне Рабинович вчера напел по телефону.

Питер Гриффин мучился от похмелья, которое оказалось много сильнее всех похмелий, которые он когда-либо испытывал в своей жизни.

Нет, по его голове не били молоточками зловредные гномы. Они надели сапоги со стальными набойками и играли в футбол, гоняя кирпич.

Он не думал, что у него во рту сдохла крыса. Он подозревал, что там поселилось целое семейство живых скунсов.

Ему не казалось, что от любого неосторожного движения его глаза могут вылететь из орбит и растечься по полу. Глаза уже давно провалились внутрь черепа, и Питеру приходилось смотреть на мир через ноздри.

Сейчас он смотрел на Негоро. Негоро был отвратительно бодр и весел, и ни единого следа вчерашнего не отражалось на его гладко выбритом кремнеуглеродном лице.

– Приветик, – сказал Негоро.

В ответ Питер смог только простонать.

Будучи волшебником, он знал сотню способов избавиться от похмелья. Единственная сложность была в том, что в таком состоянии он не мог совершить ни одного магического действа, даже самого примитивного. С подобными проблемами сталкивается большинство волшебников, поэтому самые мудрые из них творят похмелительные заклинания и варят зелья заранее, за несколько часов до намечающейся гулянки. Потом им остается только найти их и выпить. Или произнести. Особым шиком в магической среде считаются заклинания отсроченного действия. Сначала вы произносите заклинание, потом вы пьете, потом заклинание срабатывает в точно назначенный срок, и вы избавляетесь от всех проблем. Главное здесь – точно рассчитать время. Если заклинание сработает раньше, то вы окажетесь единственным трезвым человеком посреди всеобщей пьянки, и вам будет крайне трудно найти язык с окружающими людьми. В общем, вариантов много. Есть из чего выбрать.

Но так поступают мудрые волшебники.

А волшебники поглупее, такие, как Питер Гриффин, тупо надеются, что завтра никогда не наступит.

– Я видел людей, которые выглядели хуже тебя, – подбодрил его Негоро. – Как правило, эти люди были мертвыми. Некоторые уже несколько лет.

Питер сориентировался в пространстве и обнаружил, что сидит в том же самом кресле, в котором начал пить вчера. Значит, он не вставал с него всю ночь. Значит, вылезти из кресла будет целой проблемой.

– Помнишь, о чем мы вчера говорили? – спросил Негоро.

Питер не помнил, о чем они вчера говорили. Он сотворил для этого типа заклинание портала между мирами, порталом кто-то прошел, Негоро предложил спрыснуть это дело… А может, он и сам предложил… Дальше воспоминания обрывались.

– Я сделал тебе предложение, помнишь? – продолжал Негоро. – Ты сказал, что утро вечера мудренее, и пообещал дать ответ на рассвете. Так вот, уже рассвело.

Предложение, обещания, ля-ля-ля… Утро, конечно вечера всяк мудренее, только не такое вот утро.

Негоро поводил у Питера перед носом прозрачной банкой. В банке находилась живительная влага, чуть отдававшая зеленым цветом. Питер вдруг обнаружил, что хочет пить. И не просто хочет, а очень хочет. Фактически сейчас он мог бы выпить море, если бы оно не было соленым.

– Это рассол, – сказал Негоро. – Но ты получишь его только после того, как дашь мне положительный ответ. Не раньше.

Это жестоко, подумал Питер. Это подстава, подумал Питер. Он хочет меня как-то использовать, и я буду последним дураком, если соглашусь…

Но с другой стороны… Рассол… Рассол!

– Я все еще жду ответа, – напомнил Негоро, качнув банку, чтобы рассол поиграл в солнечных лучах всеми цветами радуги.