Наследие войны - Уилбур Смит

- Но что, если они это сделают?

- Тогда они не смогут добраться сюда по крайней мере пятнадцать минут. И тогда будет слишком поздно.

- Ты в этом уверен?

- Конечно, - просиял Кабайя. - Оглянись вокруг ...

Кабайя втиснул по шестнадцать человек в каждый из своих грузовиков. Дюжину самых лучших держали в резерве. Их возглавляли Кабайя и Гитири.

- Мы нападем на них, ослабим их, заставим выпустить все боеприпасы. Этого может быть достаточно. Но будем молиться, чтобы это было не так. Потому что тогда мы с тобой приведем этих людей в тот дом. Мы убьем всех, кого найдем. И мы будем купаться в крови белых людей.

Два выстрела из винтовки Леона 470-го калибра выбили фары грузовика, атаковавшего садовую комнату. Но его пятидесятилетняя винтовка была заряжена с казенной части, и не было времени, чтобы вставить два новых патрона. Он вынул револьвер и приготовился к атаке Мау-Мау.

Секундой позже мятежники обрушились на дом, как штормовая волна на скалу. Оглушительный треск выстрелов разбил все стекла во французских окнах и ударил в шкаф.

Софи заняла место в одном конце кабинета. Вместо того, чтобы попытаться высунуть голову над его поверхностью, она метнулась в сторону, выпустила три выстрела из винтовки, а затем вернулась в укрытие, прежде чем кто-либо успел ответить.

"Умная девочка", - подумал Леон, решив сделать то же самое на другом конце шкафа. Он выкатился и был потрясен тем, что увидел. Один из "Мау-мау" упал, но полдюжины были почти на расстоянии вытянутой руки от разбитых французских окон.

Они были достаточно близко, чтобы Леон мог видеть выражения лиц нападавших. Их широко раскрытые глаза и гротескно искаженные черты лица излучали ауру бешеной ненависти, не похожую ни на что, с чем он когда-либо сталкивался.

Сила их отвращения ударила Леона, как электрический разряд, посылая по его телу толчок необузданного ужаса. Он стиснул зубы, дважды выстрелил, и ему показалось, что он увидел, как упал Мау-Мау, затем ему пришлось броситься назад за шкаф, когда очередь пуль из пистолета Стэн прожевала пол там, где он сидел на корточках.

Только Дориан не выстрелил. Леон огляделся. Сначала он не видел никаких признаков своего брата, а затем увидел, что тот лежит лицом вниз на полу, вытянув руки перед собой так, что они оказались под шкафом.

Первой мыслью Леона было, что его брата ранили. Но затем он увидел, что ноги Дориана двигаются, когда он менял положение. Секунду спустя дробовик, который держал Дориан, выстрелил. Мгновение спустя за ним последовал звук, которого Леон не слышал почти сорок лет: крик человека, который был тяжело ранен. Но не один голос порождал эту адскую какофонию.

Снова появились голова и плечи Дориана.

- Попал им в ноги, - ухмыльнулся он, доставая два новых патрона.

Леон выглянул из-за шкафа. На земле лежали двое мужчин. Один из них держался за ногу, которая лежала под нелепым углом к остальной части его правой ноги, удерживаемая кусочком кожи и плоти. Другой в ужасе смотрел на одинокую ногу в сапоге, которая стояла на полу на расстоянии вытянутой руки от остального его тела.

Из ран хлестала кровь.

Третий человек отпрыгивал в сторону, поддерживаемый двумя своими товарищами. Остальные Мау-Мау исчезли. Увечья их товарищей, казалось, обескуражили их больше, чем их смерть.

Леон смотрел им вслед. Он не выстрелил. Он сказал себе, что это потому, что он должен был сохранить каждый раунд, который мог. Но правда заключалась в том, что он не мог этого сделать. Стрелять в раненых и их носильщиков было против правил, по которым он шел на войну.

Софи, однако, никогда не учили этим правилам. Она увидела двух раненых, которых нужно было избавить от страданий, и расправилась с ними с женской безжалостностью. У нее в магазине остался один патрон, и она использовала его против одного из мужчин, который помогал своему раненому товарищу.

- Нет смысла ловить того, кто прыгал. Он уже вышел из боя, - сказала она.

“И она знает, потому что предупреждает его, и ее инстинкты никогда не подводят, потому что самка ее вида более смертоносна, чем самец”, - гордо сказал Дориан. - Милый старина Киплинг знал, о чем говорил.

- ‘Ей лучше перезарядить оружие, - резко сказал Леон. - Они возвращаются.

Он слышал, как завелся двигатель грузовика. Теперь он набирал обороты, и он знал, что будет дальше.

Но, возможно, еще будет время ... подумал он.

Он выскочил из-за шкафа и схватил два пистолета "Стен", которые были у людей, убитых Софи. Один он бросил Дориану, а другой оставил себе. На полу валялся запасной магазин. Должно быть, он выпал из кармана одного из мужчин. Леон поднял его и бросился обратно за шкаф.

Грузовик ехал прямо на них.

- Стреляйте по шинам! - завопил Леон. - Это наша единственная надежда!

Четырнадцатилетним мальчиком-солдатом Мпиши служил в суданских войсках, которые служили в армии генерала Китченера. Он сражался в битве при Омдурмане, где Махди, владыка исламской империи в сердце Африки, потерпел поражение.

Мпиши любил напоминать всем желающим слушать, что это делает его товарищем не кого иного, как Уинстона Черчилля, который также участвовал в битве. Теперь он призвал этот опыт, чтобы собрать свои войска на кухне в Лусиме.

- "Если их больше, чем нас, не позволяйте страху проникнуть в ваши сердца", - заявил он. - В Омдурмане у злого Махди было в пять раз больше людей, чем у Китченер-сахиба, и все же Китченер победил его. В нашей армии всего пятьдесят храбрецов отправились в Рай. Но двадцать тысяч нечестивых врагов были посланы, чтобы присоединиться к Шайтану в пылающем огне наказания. Теперь мы пошлем этих нечестивых Мау-Мау присоединиться к ним в аду".

Персонал дома был вынужден слушать, как Мпиши рассказывал так много о своем звездном часе, что они могли пересказать его наизусть. Они знали, что он преувеличил масштабы армии Махди и ее потери. Но дух, с которым говорил старик, произвел на них глубокое впечатление.

Мпиши без страха столкнулся с приближающимся Мау-Мау. Он, казалось, был уверен, что народ Лусимы одержит верх, и это придало смелости собравшимся поварам, служанкам и тотошкам, как называли слуг-мужчин. Поэтому, когда Мпиши