Меч и перо - Мамед Ордубади

Хагани, вняв уговорам Кызыл-Арслана, решил не уезжать из Тебриза. Низами же не пожелал менять свое решение.

- Хазрету хекмдару хорошо известно, как я люблю родную Гянджу, - сказал он. - Там прошли мое детство и юность, там я хочу и состариться. Я - колос, выросший на аранской земле, и хочу жить вместе с аранцами. Там не только моя семья, там - тысячи моих друзей и поклонников моих стихов. Для меня потерять их - значит потерять все. Я привык к жизни в Гяндже, привык к своему дому, где я был сотворен и сам творю. На земле Гянджи жили мои родные и мои друзья, та же земля стала их последним приютом. Я не могу покинуть эту землю. Я хочу, чтобы меня погребли рядом с великой Мехсети-ханум. Пусть хекмдар позволит мне уехать, ибо я хочу быть хекмдаром в родной Гяндже.

Кызыл-Арслан поцеловал Низами в лоб.

- Да, ты хекмдар, ты падишах! - сказал он. - И, даже умерев, ты останешься падишахом. Твои владения - не одна эта страна, ты владеешь и будешь владеть сердцами многих народов. Посмотри на это сооружение из черного дерева, слоновой кости и золота. Оно называется троном и стоит немало денег. Но сотня таких тронов не стоит одной строчки, написанной поэтом Низами, Ты хочешь уехать, и я не смею задерживать тебя. Но знай, сердце мое опечалено.

Вызвав визиря Шамсаддина, Кызыл-Арслан приказал:

- Снарядите в дорогу нашего великого поэта Низами, пусть он ни в чем не нуждается. Он уедет в Аран вместе с отрядами войска Северного Азербайджана.

Спустя три дня поэт покидал Тебриз. Его тахтреван был украшен национальными флагами Азербайджана.

На берегу Аджичая Низами простился с Хагани и своими многочисленными тебризскими друзьями.

Хагани со слезами на глазах поцеловал друга и помог ему подняться в тахтреван.

Лошади тронулись. Глядя вслед удаляющемуся тахтревану, Хагани прошептал:

- Неужели мы больше не увидимся с тобой, друг?

УПОРСТВО

Кызыл-Арслан получил из Хамадана письмо от Фахреддина и Алаэддина, которые писали ему о противодействии Тогрула политике, которую атабек Азербайджана наказывал ему проводить.

"Уважаемый хекмдар!

Несколько дней назад в Хамадан из Хорезма прибыл Хюсамеддин и, пробыв здесь несколько часов, уехал в Рей.

За неделю до этого в столицу вернулись Захир Балхи и Камалэддин. Элахазрет султан Тогрул уже дважды принимал их в своем дворце.

В ближайшее время ожидается приезд из Багдада в Хамадан, высланных Вами некогда кази и хатиба.

Почти всем сосланным Вами лицам султан Тогрул разрешил вернуться в столицу. С каждым днем в городе становится все больше неблагонадежных людей.

Хашаметмааб! Считаем необходимым первым делом сообщить Вам, что элахазрет султан отказался выплачивать средства на содержание азербайджанского войска. Ждем указаний хашаметмааба по этому поводу.

По приказу элахазрета султана создаются новые военные отряды. Во главе их становятся люди, некогда высланные элахазретом Кызыл-Арсланом из Хамадана.

Ходят слухи, будто азербайджанское войско, находящееся в Хамадане, будет послано в другую часть империи. По распоряжению султана Тогрула дворец покойного атабека Мухаммеда благоустраивается, что свидетельствует о приезде в скором времени в Хамадан Гатибы-хатун.

Сегодня в Хамадан вернулся большой конный отряд элахазрета Тогрула из тех, которые не так давно были посланы им в Рей. С какой целью этот отряд прибыл из Рея, какую миссию он выполняет - никому неизвестно.

Что думает об этом Хашаметмааб? Ждем его указаний.

Два дня назад из Багдада в Хамадан прибыли десять посланцев халифа. Пробыв здесь несколько дней, они выехали в сторону Азербайджана.

Словом, поступки и действия элахазрета Тогрула весьма подозрительны. Город наводнен сомнительными людьми.

Не так давно султан Тогрул прислал в мое распоряжение азербайджанских аскеров, несших караульную службу в его дворце. Вместо них поставлены аскеры-иракцы.

Визири элахазрета Тогрула, изгнанные из Хамадана хашаметмаабрм, опять приняты султаном на службу.

Мы не получили от Вас ни одного ответа на посланные Вам письма.

Хотя начальник охраны города и крепостной стены официально подчиняется нам, однако на этот пост он был назначен по настоянию элахазрета Тогрула. Это брат того самого калабейи, который по приказу Хашаметмааба Кызыл-Арслана был повешен на городских воротах.

Ждем Ваших советов и распоряжений.

Фахреддин. Алаэддинъ.

Кызыл-Арслан понял: Тогрул и Гатиба взялись за старое. Он отправил в Рей Гатибе-хатун письмо:

"Уважаемая мелеке!

Узнав о том, что Вы благодаря милости щедрого и всевышнего Аллаха живы и здоровы, я несказанно обрадовался.

Я подробно писал Вам о нашем похоже на Багдад. Не стану повторяться.

Должен сказать, меня сильно встревожили известия, только что полученные мной из Хамадана.

Элахазрет Тогрул вновь назначил на государственные посты лиц, которые являются врагами нашего государства. Таким образом, мы рискуем лишиться завоеваний, ради которых азербайджанский народ проливал свою кровь.

Наше войско в Хамадане постепенно изолируется. Изменники-визири опять на старых постах. Больше того, султан Тогрул поддерживает отношения с враждебными нам государствами.

Как нам сообщили, мелеке тоже собирается вернуться в Хамадан. Не советую уважаемой мелеке уезжать из Рея.

Боюсь, что действия элахазрета Тогрула вынудят меня вновь двинуть войска на Хамадан.

Известия, поступившие из Рейского государства, явились для меня большой неожиданностью. Я никогда не допущу, чтобы важнейшая область нашего государства перешла в руки наших врагов. Пока Кызыл-Арслан жив, этого не случится.

Я доверяю моему племяннику Гютлюг-Инанчу, но если он окружен предателями, принуждающими его проводить враждебную нашему государству политику, я пришлю к нему на помощь свое войско, которое мечами защитит наши интересы.

Мне неизвестны мысли элахазрета Тогрула относительно событий, происходящих в Рейском государстве, но я хочу высказать мелеке свои мысли: я не стану признавать никакого договора, заключенного с сыном мелеке или элахазретом Тогрулом с иноземными хекмдарами в отношении Рея.

Кызыл-Арслану.

Как только Хюсамеддин вернулся из Хорезма в Хамадан, он тотчас был принят султаном Тогрулом, а через несколько часоп после этого уже скакал по дороге в Рей с письмом султана к Гатибе.

Молодой правитель Рея Гютлюг-Инанч встретил Хюсамеддина с почестями, устроил в его честь пир, после чего Хюсамеддин поскакал на эйлаг Шимран, где отдыхала в это время Гатиба-хатун.

Гатиба изнывала от скуки. Бездеятельность сделала ее злой и раздражительной. Она с юных лет привыкла находиться в самом водовороте козней и интриг, поэтому однообразная, провинциальная жизнь превратила ее в больного человека.

В первые месяцы по прибытии в Рей она забавлялась тем, что с помощью Себы-ханум стравливала рабынь и нукеров, живущих во дворце ее сына.

Однако развлечения эти завершились весьма грустно: две рабыни в отчаянии утопились, бросившись в речку, одна - отравилась, а один из нукеров, обвиненный по доносу Себы-ханум в преступном сожительстве с дворцовой танцовщицей, был наказан плетями.

В конце-концов все эти глупые забавы надоели Гатибе, и она, разозлившись, прогнала от себя Себу-ханум.

С наступлением летнего зноя Гатиба переехала из Рея на эйлаг Шимран.

Здесь она томилась еще больше. Не зная, как убить время, она часами просиживала перед большим зеркалом, разглядывая свое лицо. Ей хотелось думать, что она по-прежнему свежа и красива и годы не имеют над ней власти. Часто губы ее шептали две строчки, заученные ею двадцать лет назад:

О милая, ты всех затмишь красой,

Ты - лилия, рожденная росой,

Была пятница. Гатиба сидела в своей комнате у зеркала и предавалась грустным размышлениям. Ей опять вспомнились стихи Низами.

- Ах, жестокий поэт! - вздохнула она, обращаясь к своему отражению в зеркале. - Хотя ты не мне посвятил эти волшебные строчки, но вспоминая их, я почему-то всегда думаю о себе. Мне была уготована вечная молодость, так как я родилась, чтобы любить. Я обладала неувядаемой, бессмертной красотой, но ты, поэт, лишил ее бессмертия. Больше того, ты оказался заодно с теми, кто желал моего несчастья. Ты сдружился с моими врагами. Ты друг убийц моего отца. Моя красота не хотела сдаваться, и она еще не сдалась. С ее помощью я заставлю многих ненавидеть тебя. Я стала женой другого, чтобы возвыситься. Может быть, я выйду еще за одного, чтобы обеспечить большое будущее моему сыну. Кто знает, возможно, потом я выйду и за третьего. Но все это не мужья мне, нет, нет! Я никогда не была ничьей женой, и не буду. Жизнь - это царство обманщиков и обманутых. Я - лишь одна из подданных этого царства. Кто в конце концов побеждает? Победят те, кто умеет ловче других обманывать, а простофили и глупцы будут побеждены. Но годы идут и идут, и красота моя начала увядать. Я это ясно вижу. Удастся ли мне еще раз завладеть сердцем настоящего мужчины? Ах, если бы им оказалось сердце Кызыл-Арслана! Если бы он склонил передо мной свою гордую голову! Тогда бы мне удалось победить не только его самого, но и поэта, который гордится своей дружбой с ним и восхваляет его!