Предпоследняя правда - Филип Дик

— Разумеется, вам, мистер Фоут. Вы здесь главный.

— Благодарю за доверие, — колко бросил Фоут. Он уже ломал голову, каким образом — если такое вообще возможно — вскрыть это устройство, которое столь успешно притворяется телевизором? Если я не ошибаюсь, он будет столь же успешно сопротивляться подобным попыткам, ибо устроено так, чтобы не допустить обследования враждебными агентами.

И тут его вновь осенило. Пройдет много дней, а то и недель, прежде чем ему удастся разобраться с этим «телевизором». Даже при всем мастерстве его помощников.

Орудие убийства у него в руках. И что толку, черт побери?

Глава 21

Улики. След, который начинается от окна с покореженной алюминиевой рамой и выплавленным стеклом. «Жестяные девы» Вебстера Фоута возились с рамой: фотографировали ее, уточняли степень деформации металла и искривления поверхности, вычисляли оказанное на раму давление в фунтах на квадратный дюйм, которое могло бы вызвать подобные повреждения.

Они собирали информацию — дотошно и кропотливо, как и полагалось хорошим криминалистам. Но сам Фоут почти ничего не чувствовал. Он рассеянно взирал на происходящее — безучастный и абсолютно равнодушный.

— Пятно крови, мистер Фоут, — доложила один из жестянок.

— Хорошо, — равнодушно отозвался он.

Линдбломовская жестянка, которая вскрывала приемник-энцефалограф в кладовке, подала голос.

— Судя по непрерывной записи показателей, в комнате некоторое время находился…

— Еще один человек, — закончил за нее Фоут. — Который прошел мимо прибора, испуская альфа-волны.

— Звукозаписывающее устройство также сделало…

— Запись человеческой речи, — сказал Фоут. — Он явился сюда чтобы убить спящего человека и тем не менее говорил вслух Причем достаточно громко, чтобы микрофон зафиксировал его голос.

— И не только громко, — сказала жестянка, — но и вполне отчетливо. Не желаете прослушать запись?

— Нет, не сейчас, — пробормотал Фоут. — Чуть позже.

И в этот момент одна из его жестянок торжествующе возвестила своим пронзительным металлическим голосом:

— Три человеческих волоса, не принадлежащих жертве!

— Продолжайте, — сказал Фоут. Это не последняя улика, по которой можно без труда опознать убийцу, сказал он себе. У нас есть запись его уникальной характеристики — картины излучений мозга. Есть запись его голоса, есть волосы с головы, капля крови, нам известен его вес… Впрочем, довольно странно: с чего бы ему ронять единственную каплю крови прямо посреди комнаты. Одну-единственную!

Через несколько мгновений была обнаружена нитка. А еще чуть позже — отпечатки пальцев на журнальном столике, не принадлежащие убитому.

— Все, можно закругляться, — сказал Фоут своим жестянкам.

— Но, сэр, — возразила одна из них, — мы еще можем найти…

— Вы уже все нашли, — улыбнулся Фоут. — Все, что способна подбросить стандартная модель «Айзенверке Гештальтмахер-2004». Голос, отпечатки пальцев, волосы, капли крови, лоскутки ткани, данные о весе тела и характерную картинку альфа-волн — обычно этого хватает за глаза. На самом деле на основании таких улик любой компьютер выдаст следующий ответ: у вас в распоряжении семь признаков для установления преступника. Из которых без шести можно обойтись. Достаточно энцефалограммы и даже просто отпечатков пальцев.

На самом деле именно это его и беспокоило. Эта западногерманская машина, изобретенная во время войны, явно переусердствовала. От девяноста процентов ее начинки — равно как и ее действий — не было никакой пользы. Убрать эти девяносто процентов — и машина, превратившись в портативный телевизор, и весила бы как телевизор. Но немцам всегда была свойственна любовь к завершенному гештальту — иначе говоря, к полноте картины.

Теперь, когда он располагает полным набором улик — характеристик, которые составляют завершенный гештальт, — остается единственный вопрос: каким компьютером и какой базой данных по населению воспользоваться. В принципе, Фоут мог выбрать любой из трех. Каждый предлагал грандиозную базу данных населения Земли — полноценную библиотеку, оснащенную перекрестными ссылками. По странному совпадению, поиск производился именно по тем характеристикам, которые оказались в распоряжении Фоута за последний час работы на месте преступления.

Он может отправиться в Москву. Не исключено, что большой «ВВ-7» обнаружит референтную карту человека, обладающего всеми семью характеристиками. Можно воспользоваться компьютером «109-АЗ» в Эстес-Парке. Или «Мегаваком-6В», который находится в нью-йоркском Агентстве янсменов. Последний невелик и по мощности уступает двум другим, но в его памяти хранится полная информация обо всех янсменах, как ныне живущих, так и покойных. Фоут чувствовал: человек, который может быть описан этим «гештальтом», — янсмен, а не один из миллионов «термитов», обитателей убежищ. Их данные в этом компьютере содержатся. Так почему бы не воспользоваться «Мегаваком-6В»?

И тут же Вебстер Фоут понял, что существует еще один момент. Его клиент, Стэнтон Броуз, который находится в Женеве, в своем «Фестунге», будет немедленно оповещен о запросе, получит его копию, а затем и копию результата поиска.

Всем заинтересованным сторонам выгодно, чтобы Броуз получил такую информацию.

Следовательно, остается большой московский «ВВ-7», который в наименьшей степени контролируется Броузом.

Фоут и его «жестяные девы» с увесистыми кейсами снова погрузились во флаппер. Интересно, подумал детектив, чью фамилию выдаст компьютер… заставив, возможно, заработать колесо правосудия? Кто он, один из людей Янси, которого пыталась подставить «Гештальтмахер»? Осторожно поставив мнимый телевизор на соседнее сиденье, Фоут снова отметил его вес. Качество, которое машина оказалась не в состоянии скрыть и которое сразу выдавало ее… Она в состоянии прикинуться практически любым предметом, соответствующим ей по габаритам, но не в силах обмануть силу притяжения.

Впрочем, он уже догадывался, чью фамилию назовет компьютер. Интересно, сбудется ли в очередной раз его предсказание.

Три часа спустя, запустив автопилот и как следует выспавшись в объятьях мягкого кресла, Вебстер Фоут прибыл в Москву.

Внизу рассыпались бесконечные павильоны киностудии Эйзенблата — казалось, ребенок опрокинул коробку с игрушечными домиками. Фоут, который всегда мечтал увидеть эту колоссальную фабрику по производству фальшивок, повернулся к окну. Со времени его последнего визита в Москву студия заметно расширилась: Фоут отметил несколько новых строений из обломков, скрепленных раствором. Их явно возводили жестянки. Возможно, они изображали развалины уничтоженных городов… Кажется, на очереди Сан-Франциско; следовательно, потребуются мосты, водная поверхность, холмы… Да, здешним макетчикам придется изрядно попотеть.