Козырные тузы - Джордж Мартин

В коридоре показался жужжащий рой насекомовидных существ. У них были длинные, от четырех до шести дюймов, членистые тельца и большие перепончатые крылья. Первые несколько пролетели мимо них и направились прямиком в «столовую», и Бреннан уже решил, что им ничто не грозит. Однако одно существо остановилось и уселось на Мэй. Потом еще одно, и еще одно, и еще. Она спокойно смотрела на них. Одно приземлилось на плечо к Бреннану. Он попытался рассмотреть роителя. Его рот состоял из многочисленных мандибулярных выростов. Одна пара мандибул начала драть ткань рубахи Бреннана, а другая принялась запихивать оторванные клочки материи в рот.

Бреннан с отвращением сбросил мерзкое существо и раздавил его. Оно громко хрустнуло под его ногой — как таракан — но его место на плече Бреннана уже заняли два других. Он услышал, как выругался Фортунато, и понял, что и чернокожего туза тоже осадили.

— Давай попробуем уйти от них, — сказал он тихонько, но из этой затеи ничего не вышло. «Насекомые» полетели следом и продолжали садиться на них.

— Убегаем! — крикнул Бреннан, и они понеслись по коридору.

Некоторые роители вернулись в «столовую», но большая часть с возбужденным жужжанием последовала за ними. Бреннан бил их на бегу, пытался сбивать тех, что ползали по нему, но место сброшенных или раздавленных мгновенно занимали новые. Похоже, больше всего их интересовала его одежда и, что было гораздо более неприятно, его лук и стрелы. Можно было подумать, что они — мусорщики, запрограммированные на уничтожение неживой материи. Но от этого они отнюдь не становились безвредными. Бреннан то и дело чувствовал, как их острые маленькие мандибулы вонзаются в его плоть. В ушах у него шумело от гула их крыльев и щелканья мандибул. Надо было спасаться.

Они добрались до того места, где коридор разветвлялся надвое, и принялись отчаянно озираться в поисках хоть чего-нибудь, что позволило бы им оторваться от преследователей. Фортунато побежал по другому ответвлению, Бреннан и Мэй последовали за ним. Пол был влажным и скользким. Его поверхность бугрилась. Влага, скопившаяся в небольших лужицах, обдавала их облаками мелких брызг каждый раз, когда они вступали в нее. Жидкость была теплой и прозрачной, хотя и с темноватым оттенком. Не разбирая дороги, они с плеском неслись по коридору, и рой насекомых, похоже, остался позади. Фортунато плюхнулся в небольшое озерцо, скопившееся в одной из наиболее глубоких впадин, и принялся кататься в нем, стряхивая и давя незваных пассажиров, ползавших по его телу. Бреннан с Мэй присоединились к нему. Бреннан крепко сжимал губы и окунулся в темную жидкость с головы до пят. По виду и запаху она напоминала чуть теплую воду со взболтанной в ней мелкой взвесью, и ему не слишком хотелось ее наглотаться.

Бреннан оглядел своих спутников, плещущихся в озерце. Их одежда выглядела так, будто побывала главным блюдом на пиру у полчища моли, а их самих покрывали многочисленные порезы и ссадины, но серьезно, похоже, никто не пострадал. Наиболее упорные насекомые продолжали с сердитым, как показалось Бреннану, жужжанием виться над их головами.

— Как нам от них избавиться? — спросил он, раздражаясь.

— Возможно, у меня еще остались силы, чтобы прогнать этих маленьких поганцев, — выдавил Фортунато.

— Не знаю, разумно ли… — начал Бреннан, но закончить уже не успел.

Дно под их ногами, оказавшееся гигантским сфинктером, разомкнулось. Жидкость хлынула вниз, увлекая их за собой. Бреннан успел сделать глубокий вдох и крепко стиснуть свой лук. Он протянул свободную руку и схватил Мэй за щиколотку — ее уносило вниз, во тьму, и он полетел за ней, растеряв по дороге половину стрел из колчана и ругаясь.

В коридоре оказалось куда больше жидкости, чем они представляли. Они очутились в бушующем водовороте, где не было ни воздуха, чтобы дышать, ни света, чтобы видеть. Бреннан, памятуя молчаливое предостережение Тахиона, крепко держался за щиколотку Мэй.

Их выплеснуло в большую камеру, почти целиком заполненную озером жидкости размером с олимпийский бассейн. Бреннан с Мэй вынырнули на поверхность и принялись оглядываться по сторонам. К счастью, камеру озарял тот же голубоватый фосфоресцирующий свет, что и коридор, где они находились до этого. К ним плыл Фортунато, которому приходилось бороться с течением, уносившим его на другой конец озера.

— Куда это нас занесло? — спросил Фортунато.

Бреннан обнаружил, что на плаву пожимать плечами довольно трудно.

— Не знаю. Может, какой-нибудь резервуар? Всем живым существам для жизни нужна вода.

— Хорошо хоть эти букашки отвязались, — заметил Фортунато.

Он поплыл к стене камеры, Бреннан и Мэй — за ним.

Они вскарабкались по склону, медленно и осторожно: поверхность была влажной и скользкой. В конце концов они выбрались на сушу и упали без сил. Бреннан залепил самые глубокие укусы пластырем из походной аптечки, которая нашлась у него на поясе.

— Куда теперь?

Фортунато на миг прислушался к себе, махнул рукой.

— Туда.

Они зашагали по чреву космической твари. То было кошмарное путешествие по странному царству органического ужаса. Проход, по которому они продвигались, петлял сквозь бескрайние залы, в которых не оформившиеся еще до конца человекоподобные существа идиотски лопотали что-то, подвешенные на своих пуповинах к пульсирующим потолкам, перетекал в галереи, где дрожали похожие на несъедобный студень комья первозданной биомассы, ожидавшие преображения по замыслу Прародительницы Роя, оставлял позади камеры, где изготавливались чудовища сотен самых причудливых видов для целей, ведомых одной лишь их родительнице. Кое-кто из последних был уже настолько развит, что почувствовал вторжение чужаков, но все они до сих пор оставались соединены с телом матери протоплазменной пуповиной. Страшилища скалились, рычали и шипели на Бреннана и его спутников, да так, что для нескольких наиболее настойчивых он не пожалел стрелы.

Не все из них были страшными на вид. У некоторых были вполне человеческие тела и известные человеческие лица. Они заметили Рональда Рейгана с зачесанными назад волосами и смешинкой в глазах, Мэгги Тэтчер, суровую и несгибаемую. Была там и голова Горбачева с малиновым родимым пятном на лбу, насаженная на массу трепещущей протоплазмы, мягкую и пухлую, как будто человеческое тело лепили из дрожжевого теста.

— Господи Иисусе, — пробормотал Фортунато. — Похоже, вовремя мы сюда попали.

— Очень надеюсь, — буркнул Бреннан.

Проход начал сужаться, и они были вынуждены сначала наклоняться, а в конце концов и вовсе ползти на четвереньках. Бреннан оглянулся на Фортунато, и чернокожий туз сделал ему знак продолжать.