Человек боя. Поле боя. Бой не вечен - Василий Головачев

– Может быть, ты и прав, но, кроме родионовского «Психодава», защитить меня и мою семью некому. Да, я тоже задумывался, не подстроены ли были последние акции с нападениями на меня и на Лиду. Но рисковать больше ее жизнью, жизнью и здоровьем детей не могу и не хочу.

– А если на тебя наехали не бандиты?

– Ты имеешь в виду Легион, ЛООС? Да, меня предупредил Ираклий, прислал гонца.

– Меня тоже.

– Ну и что от этого меняется? Наоборот, все становится еще хуже. Если с бандитами еще как-то можно договориться, то с ликвидаторами Легиона никогда! Их можно только уничтожить. А кто сделает это лучше, чем спецкоманда типа «ПД»?

Крутов помолчал.

– Я все понимаю, майор. Мое положение не лучше твоего, разве что детям ничто не угрожает, поскольку их нет. Может быть, махнуть всем на Алтай? Объединиться с Ираклием и дать отпор?

– И я думал над этим, – признался Панкрат с кривой улыбкой. – Чем-то мы все-таки с тобой похожи. Но уж очень не хочется выходить на тропу войны.

– Мне тоже. И тем не менее выбора нам практически не оставили. Попробуем, конечно, пошебуршиться, вдруг отстанут. Но даже если ты примешь предложение этого твоего Мережковского, не торопись доверяться ему до конца. Прежде всего осмотрись.

– Само собой. – Панкрат сморщился. – Так хорошо все начиналось! Только-только Лида успокоилась, дети от меня ни на шаг не отходят, и на тебе!..

– С кем ты их оставил?

– С монахами в Ниловой пустыни, мой свояк там пономарем служит.

Крутов невольно улыбнулся.

– У монахов мы помощи еще не просили. Думаешь, монастырь – надежное убежище?

– Не в милицию же идти? Между прочим, по словам свояка, монахи учредили какую-то собственную службу безопасности. Теперь на территорию монастыря пройти нелегко. Но это к слову. Вряд ли моих станут искать там. А вообще, как говорил Высоцкий:

Все разбилось, поломалось,Нам осталась только малость,Только выстрелить в висок…

– Выше голову, майор, – проворчал Егор. – Рано нам с тобой стреляться, еще есть порох в пороховницах, еще повоюем за своих близких. Держи меня в курсе событий. Какое-то время я посижу в своем миллионерском Клубе, звони туда. Если понадобится уехать, привози Лиду и детей ко мне.

– Спасибо. – Панкрат зевнул. – Извини. Но если я и соглашусь работать на «ПД», то лишь в обмен на предоставление защиты моей семье. Где ты мне постелил? Пару часов я бы поспал.

– У меня еще две спальни есть, пойдем провожу.

– Да, домина у тебя знатный! Вот строили предки!

Егор показал Панкрату спальню, и тот, стащив с себя одежду, рухнул на кровать. Через несколько секунд он уже спал.

Егор постоял у порога, разглядывая сумрачное озабоченное лицо гостя, выключил свет и пошел в свою спальню. Лиза пошевелилась во сне, одеяло сползло с нее, обнажив грудь, и Крутов, не удержавшись, поцеловал ее в сосок.

Тревоги остались за дверью спальни. На кровати спала его женщина, которую он любил, желал и готов был защищать до конца своих дней, и думать о чем-нибудь другом, кроме как о близости с ней, не хотелось. Сонная, она потянулась к нему, не открывая глаз…

МОСКВА

ЛООС

Испокон века жители Восточного административного округа столицы, имевшие возможность прогуливаться по Измайловскому лесопарку или просто пересекавшие его по какой-то надобности, считали территорию за Лебедянским прудом, огороженную тремя рядами колючей проволоки, принадлежащей старой, построенной еще до войны тюрьме. Так оно и было до начала тысяча девятьсот девяносто седьмого года, пока этой территорией не завладел Российский легион, выселив зеков и превратив тюрьму в базу ЛООС – спецподразделения для ликвидации особо опасных свидетелей. Однако о «перепрофилировании» тюрьмы жители района ничего не знали и знать не могли, этот процесс был скрыт не только от широкой общественности, но даже от чиновников Москомимущества, считающих, что ничего не изменилось: все связи тюрьмы с внешним миром сохранились и никаких приказов сверху о ликвидации объекта пенитенциарной системы на территории Измайлова им не поступало. Знали о смене «начинки» объекта лишь немногие люди в мэрии города, но они были агентами Легиона и усердно поддерживали имидж тюрьмы.

В принципе, порядки базы ЛООС мало чем отличались от порядков тюремно-лагерных заведений, рассыпанных по всей стране. Однако недовольных этими порядками среди контингента базы не было. Добровольцы знали, на что идут, соглашаясь работать в спецзоне, тех же, кто начинал проявлять признаки недовольства или усталости, ликвидировали или зомбировали, переводя в особую команду «тающих» оперативников. Бойцы этой команды направлялись на самые опасные и трудные задания и после выполнения поставленной задачи самоликвидировались во избежание утечек информации. Таким образом, не проходило месяца, чтобы состав «тающих» не пополнялся новыми бойцами. Случаи, когда «тающие» не выполнили приказ, были очень редки и, как правило, оказывались результатами форс-мажорных обстоятельств, не зависящих от воли бойцов. Каждый такой случай анализировался, обсуждался на всех уровнях, и эксперты ЛООС меняли программы обучения солдат, чтобы в будущем такого не повторялось. Но случались и крупные «проколы» в работе легионеров ЛООС, когда ликвидаторы недооценивали противника и ошибались. Одним из таких «проколов» стала попытка ликвидации бывших военных контрразведчиков, полковника Федотова и майора Корнеева, после уничтожения секретного объекта Легиона в Жуковских лесах Брянщины нашедших пристанище на Алтае.

Начальник базы ЛООС в «тюрьме» Измайлова шеф-полковник Лысцов получил доклад о происшествии в Бийске спустя сутки после второй неудачной попытки ликвидации и немедленно вызвал к себе начальника группы наблюдения и разведки майора Кейюса и начальника экспертной группы Панасенко.

– Кто готовил алтайскую группу? – осведомился он, не приглашая их сесть, разглядывая бледные лица обоих немигающим змеиным взглядом.

– Дроздовский, – ответил Кейюс; литовец по национальности, он говорил по-русски с заметным акцентом. – Я лишь выдавал стартовые условия.

– Группа провалилась окончательно. Из десяти человек уцелели двое. Объекты оказались «под крышей», один из них вообще исчез. Точнее, находится под прикрытием какой-то мощной конторы и из поля зрения группы выпал. Вам все понятно?

– Я пошлю туда отделение разведки, – хмуро сказал майор. – И лично подготовлю «тающих» для перехвата. Дроздовского от работы отстранить?

– Переведите его в «тающие».

– Слушаюсь.

Полковник перевел взгляд на одутловатое, рыхлое, с мешками под глазами, лицо Панасенко. Эксперт был грузен, массивен, имел громадное брюхо, покатые плечи, мыться не любил, и от него всегда несло потом, грязным бельем и прокисшим супом. При всем при том он был профессиональным психоаналитиком и блестящим социологом, способным на оригинальные решения, прогнозы и рекомендации. В свое время он работал в группах аналитической поддержки таких известных политиков, как Жириновский и Александр Лебедь.

– Вам есть что сказать? – буркнул Лысцов.

– Я уже говорил прежде и еще раз повторюсь, – неожиданно тонким голосом произнес Панасенко. – Ликвидация профессионалов спецслужб – дело тонкое и не приемлет стандарта, если только вы не проводите войсковую операцию. Пора переходить на ниндзя-варианты с применением пси-генераторов и эс-техники [54]. Огнестрельное оружие – это уже вчерашний день.

– Поковыряйтесь в алтайском деле, может, отыщете необходимый подход к объектам. Возможно и применение вашей любимой техники, уровень объектов действительно очень высок. Идите.

Кейюс и Панасенко вышли из кабинета, но эксперт тотчас же вернулся.

– У меня есть кое-какие сомнения…

– Насчет чего?

– Неделю назад мы посылали группу в Нижегородскую губернию…

– Для ликвидации «Объекта ь 4»?

– И бывшего полковника ФСБ…

– Крутова. Ну?

– Я не уверен, что выполнены оба задания. Командир группы, он же командир спецподразделения «Витязь» подполковник Зубко, по моим наблюдениям, вел себя неадекватно. Особенно в той части доклада, где речь шла об уничтожении полковника.

– Вы думаете, что он… перевербован?

– Нет, программа этого не допустит, но ведет он себя странно.

– Что вы предлагаете? Понаблюдать за ним?

– В отряде «Витязь», конечно, есть еще пара наших агентов, но вряд ли они справятся со слежкой, он их наверняка вычислит. Предлагаю послать в Ветлугу пару ребят Кейюса, пусть проверят, жив полковник Крутов или нет. Проще и эффективней способа проверки не существует.

Лысцов несколько секунд не сводил своего завораживающего взгляда с лица Панасенко, глаза которого никогда не смотрели на собеседника, и ткнул пальцем в клавишу селектора: