Архив Буресвета. Книга 1 : Путь королей - Брендон Сандерсон

Он назначил эту четверку командирами звеньев, чего у мостовиков обычно не бывало. Но солдаты лучше всего работали группами по шесть-восемь человек.

«Солдаты, — подумал Каладин. — Значит, я так теперь их на­зываю?»

Они не сражались. Но да, были солдатами. Так легко недооце­нивать людей, считать их «просто» мостовиками. Чтобы бежать пря­мо на лучников врага без щитов, нужна смелость. Пусть и вынуж­денная.

Он огляделся и заметил, что Моаш — узколицый мостовик с темно-зелеными глазами и коричневыми волосами с черными прядями — не ушел с остальными.

— Что-то не так, солдат? — спросил Каладин.

Моаш удивленно моргнул, заслышав такое обращение, но он и другие мостовики уже привыкли к тому, что Каладин совершает неожиданные поступки.

— Почему ты назначил меня командиром звена?

— Потому что ты отвергал мое главенство дольше всех. И ты, несомненно, делал это громче прочих.

— Ты назначил меня командиром, потому что я не хотел тебе подчиняться?

— Я назначил тебя командиром, потому что ты произвел на меня впечатление способного и умного человека. Но, помимо этого, тебя не так просто одолеть. Это признак сильной воли. Мне такое пригодится.

Моаш почесал короткую бороду:

— Ну ладно. Но в отличие от Тефта и рогоеда я не считаю тебя подарком Всемогущего. Я тебе не верю.

— Почему же ты мне подчиняешься?

Моаш посмотрел ему прямо в глаза, потом пожал плечами:

— Видимо, из любопытства. — И ушел собрать свое звено.

«Да чтоб меня ветром унесло...» — потрясенно думал Газ, наблюдая за тем, как мимо пробегает Четвертый мост. Что за безумие заставило их тащить мост боком?!

Для этого им пришлось странным образом собраться гурьбой, в три ряда вместо пяти, неуклюже хватаясь за нижнюю часть моста, держа его справа от себя. Это было одно из самых ненормальных зрелищ, какие ему только доводилось видеть. Они едва помещались там, ведь рукоятки не были предназначены для того, чтобы нести мост таким образом.

Газ почесал голову, наблюдая, как они бегут, потом поднял руку, останавливая Каладина, который как раз трусил мимо. Лорденыш отпустил рукоять и поспешил к Газу, вытирая пот со лба, а остальные побежали дальше.

— Да?

— Это что? — спросил Газ, тыкая пальцем.

— Мостовой расчет. Несет такую штуку, которая называется... ­э-э-э... кажется, она называется «мост».

— Не ерничай! — зарычал Газ. — Объяснись.

— Носить мост над головой очень утомительно. — Каладин был достаточно высоким, чтобы нависать над Газом. «Забери тебя буря, я не позволю себя запугивать!» — Так мы используем другие мышцы. Это вроде как переместить мешок с одного плеча на другое.

Газ дернул головой. Кажется, что-то шевельнулось во тьме?

— Газ? — спросил Каладин.

— Послушай, лорденыш, — заговорил Газ, снова устремляя взгляд на парня. — Может, нести его над головой и утомительно, но нести его таким образом — попросту глупо. Вы выглядите так, словно вот-вот попадаете друг на друга, и рукоятки для такого не предназначены. Вы ведь с трудом там помещаетесь.

— Да. — Каладин чуть понизил голос. — Но ведь бывает так, что после вылазки с мостом выживает только половина мостовой команды. Если нас останется мало, то так легче будет нести его назад. По крайней мере, мы сможем меняться местами.

Газ поколебался.

«Только половина мостовой команды...»

Если они понесут мост боком во время настоящей осады, то замедлятся и подставятся под удар. Для Четвертого моста это может оказаться катастрофой.

Газ улыбнулся:

— Ладно.

Каладин не смог скрыть изумления:

— Что?!

— Это что-то новенькое. Необычное. Да, продолжайте занимать­ся. Я бы хотел поглядеть, перевернете ли вы его вот так, когда мы будем штурмовать плато.

Каладин прищурился:

— В самом деле?

— Да, — заверил его Газ.

— Ну ладно. Наверное, мы это сделаем.

Газ улыбался, наблюдая за удалявшимся Каладином. Катастрофа — это ему и нужно. Теперь надо сообразить, как выплачивать долг шантажисту Ламарилу.

Шесть лет назад

-Не повторяй моей ошибки, сын.

Кэл поднял глаза от фолианта. Отец сидел в другом углу операционной комнаты, одной рукой держась за голову, а другой сжимая кубок с вином. Фиолетовым вином — из тех, что сильнее всего пьянили.

Лирин поставил кубок на стол, и темно-пурпурная жидкость — цвета крови кремлеца — заволновалась и задрожала. В ней отражал­ся буресвет от пары сфер, что лежали на конторке.

— Отец?

— Когда попадешь в Харбрант, обратно не возвращайся. — Голос Лирина звучал невнятно. — Не позволяй затащить себя в этот дурацкий захолустный городишко. Не вынуждай свою красивую жену жить вдали от всех, кого она знает и любит.

Это был один из тех редких случаев, когда отец Кэла позволил себе напиться. Наверное, все случилось потому, что матушка очень устала после работы и легла спать пораньше.

— Ты всегда говорил, что мне следует вернуться, — мягко возразил Кэл.

— Я идиот. — Лирин сидел спиной к Кэлу, уставившись на стену, озаренную белым светом сфер. — Я здесь не нужен. И никогда не был нужен.

Кэл посмотрел на фолиант. Он содержал изображения вскрытых­ тел с вытянутыми и распяленными мышцами. Рисунки были очень подробными. Каждая мышца сопровождалась соответствующей глифпарой, и он их все запоминал. Теперь он осваивал теорию хирургии, изучая тела давно умерших людей.

Однажды Лараль сказала ему, что людям не положено заглядывать под кожу. Эти фолианты с картинками были частью того, что порождало в соседях такое недоверие к Лирину. Заглядывать под кожу все равно что заглядывать под одежду, только хуже.

Лирин налил себе еще вина. Как сильно изменился мир за столь короткое время... Кэл плотнее стянул полы куртки, борясь с холодом. Пришел зимний сезон, но у них не было угля для жаровни, потому что пациенты больше ничего не приносили. Лирин не перестал их лечить и оперировать. Горожане просто не дарили ему подарков, следуя совету Рошона.

— Как же он мог так поступить... — прошептал Кэл.

— Мог и поступил, — сказал Лирин.

Он облачился в белую рубаху, черный жилет и желтовато-коричневые штаны. Жилет расстегнут, полы болтаются, точно кожа, содранная с человеческих тел на рисунках в фолианте Кэла.

— Мы можем потратить немного сфер, — нерешительно предложил Кэл.

— Они для твоей учебы, — резко возразил Лирин. — Я отослал бы тебя прямо сейчас, если бы мог.

Родители написали лекарям в Харбрант, прося допустить сына к вступительным испытаниям пораньше. Ответ пришел отрицатель­ный.

— Он хочет, чтобы мы их потратили, — бормотал Лирин, с трудом ворочая языком. — Поэтому сказал то, что сказал. Пытается загнать нас в нужду, чтобы не осталось другого выхода.

Рошон на самом деле ничего не приказывал горожанам. Просто намекнул: если отец Кэла настолько глуп, что не берет платы за свои услуги, ему можно и не платить. Люди перестали приносить подарки на следующий же день.

Жители Пода взирали на Рошона со смесью обожания и страха. С точки зрения Кэла, тот не заслуживал ни того ни другого. Этого светлоглазого явно сослали в провинцию за злобу и порочность. Он определенно не имел права находиться среди настоящих светлоглазых, которые сражались на Расколотых равнинах во имя возмездия за убитого короля.

— Почему люди так стараются ему угодить? — Кэл обратился к отцовской спине. — Со светлордом Уистиоу никто так себя не вел.

— Они так делают, потому что Рошон неумолим.

Кэл нахмурился. Он что, совсем опьянел?

Лирин повернулся, в его глазах блеснул чистый буресвет. Взгляд у отца Кэла был на удивление ясный. Все-таки на самом деле он почти трезв.

— Светлорд Уистиоу позволял людям поступать, как им вздумается. И они не обращали на него внимания. Рошон дал понять, что он их презирает. И потому они из кожи вон лезут, чтобы ублажить его.

— Бессмыслица какая-то.

— Так все устроено. — Лирин начал играть с одной из сфер на столе, катая ее пальцем туда-сюда. — Тебе придется это усвоить. Когда людям кажется, что с миром все в порядке, они довольны. Но если мы видим дыру — какой-нибудь изъян, — то сразу же бросаемся все исправлять.

— Тебя послушать, так они поступают благородно.

— В каком-то смысле да. — Лирин вздохнул. — Не надо так сурово с нашими соседями. Они недалекие, верно, однако это все от невежества. Я не испытываю к ним ненависти. Мне отвратителен тот, кто ими манипулирует. Человек вроде Рошона может взять все честное и хорошее в людях и превратить в грязь под своими ногами.

Отец сделал еще глоток и опустошил чашу.

— Надо потратить сферы, — упрямо повторил Кэл. — Или отправить их куда-нибудь, отдать ростовщику — что-то в этом духе. Если их не будет, он оставит нас в покое.

— Нет, — негромко сказал Лирин. — Рошон не из тех, кто щадит поверженного противника. Он из тех, кто продолжает пинать. Я не знаю, какая политическая ошибка зашвырнула его сюда, но он явно не может отомстить своим врагам. Так что мы все, что у него есть. — Лирин помедлил. — Бедный дурень.