Объяснение священной книги псалмов - Григорий Разумовский

Из содержания этого псалма видно, что псалмопевец находится в земле пустой и безводной, вдали от того места, в котором находилось тогда святилище скинии Божией с ковчегом Завета, и его душа томится желанием созерцать силу и славу Божию, как он прежде созерцал ее во святилище (ст. 2–3). Далее, он выражает пламенную любовь к Богу, готовность к прославлению Его, твердое упование на Него и радостную уверенность, что десница Божия поддерживает и защищает его от врагов, ищущих его погибели (ст. 4–9). Наконец он предсказывает, что гонители его, искавшие смерти его, сами погибнут, а он, в звании и положении царя, возвеселится о Боге, те же, которые были враждебными ему и распространяли о нем неправду, должны будут умолкнуть (ст. 10–12). Во всем вообще псалме выражается светлое и радостное настроение души Давида.

Ст. 1 составляет надписание, объясненное выше.

Пс. 62:2–3 Боже, Боже мой, к Тебе утренюю: возжада Тебе душа моя, коль множицею Тебе плоть моя, в земли пусте и непроходне и безводне. Тако во святем явихся тебе, видети силу Твою и славу Твою.

Утренюю — от слова «утреневати», что значит «рано вставать, бодрствовать утром»; к Тебе утренюю — то же, что «ранним утром стремлюсь к Тебе». Кратко, но весьма выразительно в изречениях этих стихов, как и в последующих за ними, псалмопевец выражает любовь свою к Богу. «Поелику Давид, — говорит св. Иоанн Златоуст, — не мог любви своей представить словом, то поэтому в разных вещах ищет примеров, чтобы по крайней мере так выразить для нас влечение свое и сделать нас участниками своего вожделения. Ибо желая показать чрезмерность расположенности и изобразить силу любви, говорит: возжада душа моя, т. е., возжелала» [7, с. 478, прим. 1]. Как человек, находящийся в пустыне, постоянно мучается жаждою и стремится к чистой и сладкой воде, способной утолить его жажду, так и я, говорит псалмопевец, ищу Тебя, Господи, от ранней зари, в молитвах к Тебе провожу утреннее время и молитвою моею посвящаю Тебе начало дня. Жаждет Тебя, томится по Тебе не только душа моя, но и самое тело мое — все существо мое стремится к Тебе, подобно тому как человек, изнуренный сухим и палящим воздухом пустыни, ищет отрады, отдохновения в тенистом и прохладном месте. Вспоминая далее о том, как, живя среди народа своего, он любил посещать скинию и участвовать в богослужении (Пс. 83:2–5), как душа его предавалась там созерцанию Бога, стремилась проникнуть в существо Божественное, насколько это возможно было при посредстве совершаемых в скинии обрядов и богослужебных действий, он как бы так говорит: а и здесь в пустыне, устремляюсь к Тебе и мысленно предстою пред Тобой, как бы во святом храме Твоем, чтобы видеть силу Твоего всемогущества и славу Твоего величия: тако во святем явихся Тебе видети силу Твою и славу Твою.

Пс. 62:4–5 Яко лучши милость Твоя паче живот: устне мои похвалите Тя. Тако благословлю Тя в животе моем и о имени Твоем воздежу руце мои.

Преисполненный глубокого чувства любви к Богу и желая как можно выразительнее проявить это чувство, псалмопевец изливает его в прославлении высочайших и совершеннейших свойств Божиих. Сказав в предыдущих изречениях, что он предначинает день утреннею молитвой к Богу, что душою и телом он стремится к Нему, и, находясь в пустыне, он, как бы предстоя во святилище скинии Божией, мысленно созерцает силу и славу Божественную, теперь — во изречениях сих стихов — говорит о милости Божией, которую находит превосходнее всякой жизни (лучши милости Твоя паче живот) и за которую считает нужным прославлять Бога (устне мои похвалите Тя). Как будто эти самые чувства преискренней любви к Богу псалмопевца записаны в книге о. Иоанна Кронштадтского: «Господь — жизнь в смерти моей, сила в немощи моей, свет во тьме моей, радость в скорби моей, дерзновение в малодушии моем, спокойствие в смятении моем, благопослушество в молитве моей, слава в бесчестии моем и избавление от бесчестия моего. Дивно, могущественно, скоро заступает и спасает Он меня в бедах и теснотах моих, в увлечениях моих. Когда я взываю к Нему о спасении своем, — невидимые враги бегут от меня, после пакостей своих внутри меня, и я осязательно познал над собою спасительную десницу Бога моего, Спасителя моего. Слава, благодарение Пастырю и Посетителю души моей!» («Моя жизнь во Христе»). Тако благословлю Тя в животе моем! Так буду прославлять Твою благость, за всякое проявление милости Твоей надо мною, во всю жизнь мою буду благословлять всесвятое имя Твое — и не в безмолвии и бездействии, но с воздеянием рук: о имени Твоем воздежу руце мои. Обычай воздевать руки к небу во время молитвы был употребителен издревле (Исх. 17:11), и сам псалмопевец говорит о нем неоднократно (Пс. 27:2, 43:21, 87:10, 133:2, 140:2), он известен и употребителен был и при апостолах (1 Тим. 2:8).

Пс. 62:6–8 Яко от тука и масти да исполнится душа моя, и устнама радости восхвалят Тя уста моя. Аще поминах Тя на постели моей, на утренних поучахся в Тя: яко был еси Помощник мой, и в крове крилу Твоею возрадуюся.

Тук значит «жир», и слово масть имеет то же значение, но здесь оно употреблено в значении масла, елея. Выражение устнама радости с еврейского переводится словами: «радостным или торжественным гласом». Здесь псалмопевец говорит о насыщении души изобильной пищей, какой бывает пища, приправленная жиром и маслом; но о последних веществах он говорит, конечно, не в собственном, а в переносном смысле, так как душа не нуждается в вещественной пище, и под туком и мастию он разумеет духовные блага, или благодатные дары Святого Духа, коими насыщается и исполняется душа благочестивого человека. Таким образом, изречение 6‑го стиха, по связи с предыдущим, где говорится о превосходстве милости Божией, имеет такой смысл: как тело насыщается жирной и маслянистой пищей, так душа моя, говорит псалмопевец, да насытится прославлением милости Твоей, Господи, и посему радостным голосом будут восхвалять Тебя уста мои. И не только днем, но и в ночное время я вспоминаю о Тебе (поминах Тя на постели моей), размышляю в утренние часы о Тебе (на утренних поучахся в Тя). Здесь словом на утренних псалмопевец означает утреннюю стражу, или раннее время, конец ночных страж «Стражами говорит блж. Феодорит, — называет пророк стражи ночные (части ночного времени); потому что приставленные стеречь, разделяя ночное время, исполняют обязанность эту, сменяя одних другими, иные делят ночь на три а другие на четыре части…» [6, с. 286]. Лежа на постели, говорит псалмопевец, я отгонял от себя сладостный сон, каждую стражу помышляя о Тебе, и песнопениями воздавал за оказанные мне благодеяния. Потому что Ты единственный Помощник мой, Ты не раз спасал меня в этой пустыне от врагов и гонителей моих, Ты охранял меня необоримым Твоим Промыслом, подобно тому как птица охраняет своих птенцов под своими крыльями, так что под кровом Твоих крыльев (Пс. 16:8, 56:2), охраняемый Твоею помощью, я буду радоваться: в крове крылу Твоею возрадуюся.

Пс. 62:9 Прильпе душа моя по Тебе: мене же прият десница Твоя.

Изречениями этого стиха псалмопевец выражает такие мысли, что душа его, привлеченная Божиими благодеяниями, столь крепкою любовью прилепилась к Нему, что никакою силой искушений не может быть отторгнута от Него, и что он готов повсюду следовать за Господом, хотя бы для этого последования потребовалось совершить самый далекий и самый трудный путь. Прильпе душа моя по Тебе, т. е., готова душа моя последовать за Тобою, Господи, куда ни повелишь. И в чувстве столь всецелой преданности Господу Богу испытывал такое блаженство, такое счастье, что мог говорить о себе: мене же прият десница Твоя, т. е., за такую привязанность и Ты удостоил меня особенного Своего промышления. «Что же такое Отчая десница, — вопрошает св. Афанасий, — как не Единородный Сын Отца?» [3, с. 207], Который о таких избранниках Божиих Сам изрек: «И никтоже может восхитити их от руки Отца Моего» (Ин. 10:29).

Пс. 62:10–11 Тии же всуе искаша душу мою, внидут в преисподняя земли: предадятся в руки оружия, части лисовом будут.

Здесь псалмопевец говорит о врагах своих, что они напрасно искали погибели его, с одной стороны потому, что человек, смерти которого они всячески домогались, не был ничем виновен против них, с другой же — их домогательство его смерти было суетно и напрасно, потому что Сам Господь покровительствовал Давиду, и они не могли не видеть это. И за это они сами, говорит он, подвергнутся страшной участи: внидут в преисподняя земли, т. е., преданы будут смерти и снидут во ад, но смерть их будет необыкновенная: они предадятся в руки оружия и части лисовом будут, т. е., поражены будут вражеским мечом во время войны, и как «большая часть падших на войне не удостоятся погребения, но оставлены будут на съедение хищным зверям (лисовом — лисицам)», говорит блж. Феодорит [6, с. 287]), что, по всей вероятности, и было с ними во время несчастной битвы израильтян с филистимлянами (1 Цар., гл.31).