Крестовые походы. Войны Средневековья за Святую землю - Томас Эсбридж

Несмотря на интересную «дополнительную программу», положение в Египте было серьезным. Урожай в дельте всегда был тесно связан с небольшими колебаниями в ежегодном разливе Нила. В том году река не сумела подняться над берегами во многих районах, и это вызвало резкий рост цен на зерно, а также нехватку продовольствия. К сентябрю аль-Камиль признал, что измученный гарнизон Дамьетты находится на грани краха, и потому предложил крестоносцам условия перемирия. В обмен на снятие блокады он обещал возвращение франкам Иерусалима и большей части Палестины и, возможно, также Истинного креста. Замки Керак и Монреаль оставались у Айюбидов, но в качестве компенсации мусульмане обещали весьма привлекательную ежегодную дань.

Это невероятное предложение подтвердило, что настоящие приоритеты Айюбидов находились в Египте и Сирии, а не в Палестине. Предложение вернуть христианам Святую землю вдохнуло новую жизнь в Иерусалимское королевство и весь Утремер. Однако в этот критический момент появились первые явные признаки разногласий между лидерами экспедиции. Жан де Бриенн и Тевтонский орден высказались за заключение договора с мусульманами. Их поддержали многие крестоносцы. Но в конце концов верх одержали взгляды кардинала Пелагия, одобренные тамплиерами, госпитальерами и венецианцами, и предложение аль-Камиля было отвергнуто. Были высказаны законные опасения, касающиеся жизнеспособности Франкского королевства, лишенного трансиорданских крепостей Керак и Монреаль, которые были так же важны и для аль-Камиля, надеявшегося с их помощью сохранить в безопасности коммуникации между Египтом и Дамаском. Венецианцы могли также быть больше заинтересованными в коммерческом потенциале Дамьетты, чем в возвращении Иерусалима. Но ключевым соображением, стоявшим за решением Пелагия, была искренняя вера в то, что появление Фридриха II даст возможность получить более выгодные условия.

Переговоры окончились ничем, и в конце лета еще несколько групп крестоносцев отбыли на Запад; им на смену прибыли другие, что вовсе не способствовало укреплению порядка в христианской армии. В начале ноября 1219 года аль-Камиль сделал последнюю попытку вытеснить франков, начав большое наступление, однако его войска были отброшены. К этому времени население Дамьетты находилось в тяжелейшем положении. В ночь на 5 ноября итальянские крестоносцы заметили, что одна из городских башен, уже частично разрушенная, осталась без охраны. Бросившись вперед с осадной лестницей, они поднялись на стену и очень скоро позвали остальных следовать за ними. В городе латиняне увидели страшное зрелище. Оливер Падерборнский записал, что они «обнаружили улицы, заваленные телами мертвых, умерших от болезней и голода». Когда обыскали дома, там были найдены ослабевшие мусульмане, лежавшие на кроватях рядом с трупами. Осада, длившаяся восемнадцать месяцев, дорого обошлась защитникам города — десятки тысяч человек погибли. Тем не менее франки ликовали — они долго ждали этого успеха, да и добыча оказалась немаленькой — много золота, серебра, шелков. Жак де Витри тем временем надзирал за немедленным крещением выживших мусульманских детей.[354]

Когда аль-Камиль осознал, что Дамьетта пала, он поспешно отошел на сорок миль (64 км) к югу вдоль течения Нила и занял позиции в Мансуре. В этом случае у него было более чем достаточно времени, чтобы подготовить оборону, потому что, после того как ликование схлынуло, оказалось, что Пятый крестовый поход парализован нерешительностью. Острые споры вызвала дальнейшая судьба Дамьетты. Жан де Бриенн собирался потребовать город для себя, и позднее даже были отчеканены монеты, утверждающие его права, однако Пелагий желал удержать Дамьетту (и львиную долю собранной добычи) для папства и Фридриха И. Постепенно было выработано временное компромиссное решение — Жан получил возможность править в городе до появления германского короля.

Более проблематичной стала выработка будущей стратегии. Крестовый поход повернул на Дамьетту, считая ее средством для достижения цели, но теперь следовало наметить следующие шаги. Можно ли использовать город как козырь для обеспечения возврата Святой земли на более привлекательных условиях, чем те, что были предложены? Или Пятый крестовый поход должен продолжиться в Египте — идти вверх по течению Нила, разбить силы аль-Камиля и захватить Каир?

Использовать победу

В беспрецедентной вопиющей нерешительности прошло полтора года. Крестоносцы оставались в Дамьетте, размышляли, что делать дальше, и ожидали явления Фридриха II. Жан де Бриенн покинул Египет — для того, чтобы добиться короны Киликийской Армении после смерти короля Левона I, а также чтобы проверить оборону Палестины против возобновившихся нападений мусульман аль-Муаззама. Шли месяцы, и Жан стал подвергаться жестокой критике за то, что не участвует в Крестовом походе.

Оставаясь в Дамьетте, Пелагий взял под контроль франкские армии и делал все от него зависящее, чтобы сохранить порядок. У кардинала была таинственная книга на арабском языке, предположительно данная крестоносцам сирийскими христианами. Ее перевели и зачитывали армии. Текст был, по сути, собранием пророчеств, написанных в IX веке, имеющих отношение к откровениям святого Петра. Книга вроде бы предсказала события Третьего крестового похода, а также падение Дамьетты. Она также объявляла, что Пятый крестовый поход добьется победы под предводительством величайшего короля западного мира. Все это, конечно, звучало весьма фантастично, однако Оливер Падерборнский и Жак де Витри отнеслись к предсказанию очень серьезно. Пелагий постоянно ссылался на предсказания, чтобы оправдать свой категорический отказ от переговоров с Айюбидами и терпеливое ожидание прибытия Фридриха II.[355]

Наконец, 22 ноября 1220 года папа Гонорий III сдался перед настойчивостью Фридриха и помазал его как императора Германии. Взамен Фридрих вернулся к выполнению своей клятвы крестоносца. Приход весны 1221 года показался новым рассветом для Пятого крестового похода. В мае прибыла первая волна немецких крестоносцев под командованием Людвига Баварского, и, получив столь мощное подкрепление, Пелагий наконец принял решение идти на юг и атаковать новый, отлично укрепленный лагерь аль-Камиля в Мансуре. К несчастью для франков, кампания велась преступно неумело. Даже если выпадала удачная возможность, христиане медлили. Наступление началось только 6 июля 1221 года. На следующий день Жан де Бриенн вернулся в Египет и присоединился к Крестовому походу. Часть крестоносцев осталась защищать Дамьетту, но силы латинян все равно составляли около 1200 рыцарей, 4 тысячи лучников и множество прочих пехотинцев. Марш в южном направлении по восточному берегу Нила сопровождался также большим христианским флотом.

Проблема заключалась в том, что Пелагий практически не знал рельефа местности вокруг Мансуры и, судя по всему, не имел никакого понятия о гидрологии дельты Нила. Зато аль-Камиль выбрал место для лагеря тщательно и обдуманно. Расположенная к югу от соединения Нила и второстепенного притока — реки Танис, впадающей в озеро Менсал, база Айюбидов была практически недосягаема. Кроме того, любая атакующая армия оказалась бы зажатой между двумя водными потоками. Приближался ежегодный августовский разлив Нила. Это означало, что, если крестоносцы будут продолжать мешкать, их наступление будет остановлено не мусульманами, а неукротимыми водами великой реки.

Возможно, именно для того, чтобы вызвать задержку, аль-Камиль повторил предложение мира на тех же условиях, которые выдвигались в 1219 году. Ему было чрезвычайно выгодно тянуть время, поскольку он с нетерпением ждал прибытия подкрепления аль-Ашрафа и аль-Муаззама. Но, несмотря на споры и тревожные предупреждения от тамплиеров и госпитальеров о концентрации сил Айюбидов в Египте, Пелагий снова отказался вести переговоры, и Крестовый поход двинулся дальше. Трудно сказать, стал бы аль-Камиль соблюдать договоренность, будь она достигнута на этой стадии.

К 24 июля франки достигли селения Шарамса, расположенного в нескольких днях пути от Мансуры. Там они отбили атаку мусульман, что укрепило моральный дух крестоносцев. Но из-за предстоящего разлива Нила Жан де Бриенн посоветовал немедленно отступать к Дамьетте. Его совет был отвергнут Пелагием, который теперь, судя по всему, был уверен в победе христиан. А на самом деле они шли в хорошо подготовленную ловушку.

Продолжая двигаться на юг, франки не обратили внимания на небольшой приток, впадающий в Нил с запада. Это была большая ошибка. Вроде бы невинный «приток» на самом деле был каналом Махалла, водным потоком, который соединяется с Нилом к югу от Мансуры. Когда армия крестоносцев проследовала мимо со своим флотом, аль-Камиль выслал группу собственных судов, чтобы те вошли в Нил и заблокировали путь к отступлению, и даже затопил четыре судна, чтобы гарантировать непроходимость реки. К 10 августа христиане заняли позиции перед Мансурой — в вилке между Нилом и Танис. Примерно в это же время, однако, в Египет прибыли аль-Ашраф и аль-Муаззам и повели свои войска на северо-восток, таким образом заблокировав отход по суше. Вскоре после этого начался разлив Нила.