Тридцать лет на Старой площади - Карен Брутенц

США исходили из того, что разрядка — своего рода страховочная сетка для статус-кво (не имея в виду при этом, разумеется, социалистические страны). Но это означало принимать желаемое за действительность. В условиях, когда границы в Европе были забетонированы, лишь «третий мир» оставался зоной свободного поиска.

Соединенные Штаты и сами всячески старались там продвинуться. Не собирался поддерживать статус-кво в этой зоне и Советский Союз. В Москве верили — ив общем оказались правы — в неодолимость национально-освободительного движения, и солидарность с ним в принципе считалась идеологическим императивом. Главное, однако, в том, что установка на сохранение статус-кво противоречила объективным процессам в меняющемся «третьем мире», которые не могла заморозить никакая разрядка.

Между тем Соединенные Штаты серьезно недооценивали (в ряде случаев этим грешили и советские руководители) роль и возможности местных политических сил и обстоятельств. Они представлялись им лишь пассивным материалом, объектом манипуляций извне. Бжезинский, как и после него государственный секретарь А. Хейг, видели в национальных движениях лишь инструмент советской геополитической экспансии («стратегию войн за национальное освобождение»).

Уровень и образ американского мышления характеризует тот факт, что Бжезинский, будучи в Пекине в 1978 году, умудрился назвать лидеров национальных движений — а это Мандела, Нуйома, Душ Сантуш, Арафат, уважаемые главы государств, — «международными негодяями». А в январе того же года он назвал советской марионеткой Вьетнам. Это Вьетнам-то с его почти фанатичным отстаиванием своей самостоятельности!

Соединенные Штаты очень долго характеризовали все националистические движения как «коммунистические». Конечно, то была удобная пропагандистская этикетка, которая помогала оправдывать враждебные действия. Но было тут и подлинное непонимание природы этих движений, как и вообще условий развивающихся стран.

Обе сверхдержавы применяли двойной стандарт при оценке действий — своих и соперника, — что усугубляло, особенно у СССР, недоверие к намерениям другой стороны. Вашингтон считал, видимо, естественными усилия по отрыву от Советского Союза, скажем, Египта и Судана, Северного и Южного Йемена, Сомали и Афганистана, Ирака и Сирии. Нападая на СССР за использование им возникавших возможностей в «третьем мире», США для себя считали такие действия и возможными, и законными. 11 апреля 1977 г. Бжезинский докладывал Картеру, что американскому послу в Сомали дана инструкция выяснить, что Сиад Барре «ожидает получить от США, если отойдет от тесных отношений с Советским Союзом».

А вот как на заседании Специального координационного комитета (SCC) 14 января 1980 г. в котором участвовали Бжезинский, председатель Объединенного комитета начальников штабов генерал Д. Джонс, директор ЦРУ С. Тэрнер, заместитель государственного секретаря Д. Ньюсом, заместитель министра обороны В. Клейтор, были определены американские задачи в Северном и Южном Йемене: «Обсуждалась опасность неминуемого союза между Северным и Южным Йеменом… Д-р Бжезинский указал, что мы должны иметь в виду гораздо более глубокие перемены в Южной Йемене. Совершенно ясно, что интересы США в регионе могут весьма серьезно пострадать в результате этого союза. Нам следует поэтому рассмотреть совместную (с Египтом, Иорданией и Саудовской Аравией. — К. Б.) акцию с целью осуществить фундаментальное политическое изменение в Южном Йемене».

Когда же Советский Союз широко проник в Анголу, Эфиопию, Южный Йемен, стал наращивать свои позиции в Северном Йемене, других арабских и африканских странах, это было расценено американской стороной как нечто неприемлемое, как часть «дьявольского плана».

США были не менее нас склонны использовать и военную силу, отстаивая свои интересы в «третьем мире». В эти годы они через посредников, а иногда и открыто не раз спасали одиозный режим Мобуту в Заире. Они предлагали вооружение Сомали, по сути дела, подтолкнули его к агрессии. Они — ЦРУ, во всяком случае, благословили налеты на Анголу из ЮАР и Заира. Они в марте

1979 года организовали воздушный мост для поставок вооружения в Северный Йемен, едва вспыхнули столкновения на его границе с Южным Йеменом, и послали 70 военных советников, причем решение президента было принято, когда стороны уже согласились па перемирие. Они вместе с Ираном использовали курдов для интервенции против Ирака, имевшего дружественные связи с СССР. А «военные походы» администрации Рейгана, разжигание ею мятежей: Никарагуа и Гренада, Панама и Чад, Ангола и Афганистан, Ливия и Ливан? Я уже не говорю о том, что США менее нуждались в применении силы: их экономические возможности были не сравнимы с советскими.

Разрядка, связанные с нею соглашения означали признание того, что Советский Союз — супердержава и, следовательно, она как бы уравнивала его с США, предполагала их взаимодействие на равных. На самом деле, если не говорить о военном аспекте, их потенциал и влияние были совсем не одинаковы. Однако СССР уже не хотел мириться с этим.

Эту коллизию признавали, разумеется не публично, и американцы. Сайрус Вэнс 8 июня 1979 г., перед встречей на высшем уровне в Вене, писал в меморандуме президенту: «Они (советские лидеры. — К. Б.) оправдывают большую часть своего поведения как реакцию на использование Соединенными Штатами своей мощи и влияния в спорных областях и рассматривают всякое оспаривание их права на такое поведение как посягательство на их статус равной державы». На самой же встрече 16 июня к теме о равенстве то и дело возвращался Брежнев. В конце концов он спросил в лоб: «Готовы ли Соединенные Штаты проводить свою политику в отношении Советского Союза на основе равенства?» И Картер ответил: «Остальной мир смотрит на нас как на обладающих примерно равной силой. Это комплимент для нас обоих. Мир также смотрит на нас как на лидеров».

Однако США отнюдь не собирались следовать этому на практике, согласившись с тем, чтобы стратегическое равенство сопровождалось адекватным узаконением политических амбиций Советского Союза. Кроме «имперских» претензий у них для этого имелись и веские основания: их реальная мощь. Поэтому и было отклонено предложение Громыко о совместном посредничестве США и СССР в эфиопско-сомалийском конфликте. Объединенная или скоординированная акция ратифицировала бы признание СССР как равного партнера. А в президентском меморандуме НСК-21 прямо говорится о цели Соединенных Штатов, состоящей в том, чтобы «держать Советский Союз вне этого региона», то есть Африки, и расширить там свое влияние.