Книги Якова - Ольга Токарчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мужчины хохочут, женщины опускают глаза, но им нравится, что Яков, такой святой и ученый, ведет себя по-свойски, и не задирает нос, и живет один в этой маленькой хибарке, и одежду носит обычную. За это его любят. Особенно женщины. Женщины у правоверных уверены в себе и шумливы. Они любят флиртовать, и им нравится то, что говорит Яков: забыть о турецких обычаях, согласно которым им полагается сидеть дома взаперти. Яков твердит, что женщины в Иванье так же необходимы, как и мужчины: у них другое предназначение, но оно есть.
Еще Яков учит, что отныне нет того, что принадлежит только одному человеку; нет ничего твоего. Но если кто-то в чем-то нуждается, надо попросить того, у кого это есть, и ему дадут. Или, если нужна одежда или обувь – ботинки износились, рубашка изорвалась, – идти к управляющему, Осману или Хаве, они решат проблему.
– Без денег? – восклицает одна из женщин.
Остальные тут же отвечают:
– За красивые глаза…
И смеются.
Не все понимают, что придется отдать все свое. Ерухим и Хаим из Варшавы уверены, что идея не приживется, люди по своей природе жадны, захотят слишком многого, захотят что-нибудь выторговать за то, что у них имеется. Но кое-кто, например Нахман и Моше, якобы видели, как функционируют такие общины. Они поддерживают Якова. Нахману эта затея очень по душе. Часто можно видеть, как он ходит по домам и рассуждает:
– Так и было на свете до того, как вступил в силу закон. Все было общим, всякое добро принадлежало каждому, и всем хватало, не было слов «не укради» или «не прелюбодействуй». Если бы кто-нибудь сказал так, никто бы его не понял. «Что такое украсть?» – спросили бы они. Что такое «прелюбодействовать?» И мы должны жить таким образом, потому что прежний закон уже не действует. Пришли трое: Шабтай, Барухия и теперь Яков. Он – самый великий из всех, он нас спас. Мы должны быть счастливы, что это случилось в нашем поколении. Старый закон больше не действует.
На Хануку Яков раздает куски рубахи Шабтая Цви – как реликвии. Это великое событие для всей общины. Рубаха – та, которую Первый послал Давиду Галеви; Шор недавно за большие деньги купил у его внучки в Кракове целых два рукава. Кусочки ткани, не больше ноготка, теперь кладут в амулеты, коробочки из вишневого дерева, мешочки и кожаные сумочки, которые вешаются на шею. Остальная часть рубахи лежит в ящике у Османа и предназначена для будущих членов общины.
О том, как действует прикосновение Якова
Моше из Подгайцев, который знает все, сидит в теплой комнате, среди женщин, которые заняты тем, что прядут. Облака ароматного дыма поднимаются к деревянному потолку.
– Вы все знаете молитву, которая говорит об Илие, встретившем ангела болезни Аштрибо, – говорит он. – Того, который забирается в члены тела и заставляет человека болеть. Илия сказал ангелу: «Как ты не можешь высушить воду морскую, так не сможешь и вредить человеку». Яков, наш Господин, подобно Илие, разговаривает с ангелом болезни. Ему достаточно бросить на него грозный взгляд, и тот пустится наутек.
Звучит убедительно. Вечно кто-нибудь стоит под дверью сарая Якова – и, если Виттель разрешит, обращается к Господину. Тот возлагает руки на голову больного, а потом водит большим пальцем по его лбу, туда-сюда. Иногда дует в лицо. Почти всегда помогает. Говорят, что у Якова горячие руки, которые могут растопить любую болезнь, любую боль.
Слава Якова быстро распространяется по окрестностям, наконец к Якову приходят и крестьяне (они называют жителей деревни «тюрбанниками черномазыми»). Крестьяне смотрят на еретиков подозрительно – не евреи, не цыгане… Им на головы Господин тоже возлагает руки. Крестьяне приносят яйца, кур, яблоки, крупу. Хава все прячет у себя в комнате, а потом распределяет по справедливости. Каждый ребенок получает в Шаббат яйцо. Так говорит Хава: «в Шаббат», хотя Яков запретил праздновать субботу. Как ни странно, время они все равно считают от субботы до субботы.
В феврале происходит нечто удивительное, поистине чудо, хотя мало кто об этом знает. Господин запретил рассказывать. Хаим видел это собственными глазами. Девушка с Подолья, которую привезли сюда уже очень больной, умирала. Ее отец начал страшно кричать, вырывать волосы из бороды и отчаиваться, потому что это было его любимое дитя. Послали в сарай за Яковом, он пришел и велел всем замолчать. Потом на некоторое время заперся с этой девушкой в доме, а когда вышел, она была здорова. Яков только велел одеть ее в белое.
– Что ты с ней сделал? – допытывался Шломо, муж Виттель.
– Я был с ней, и она выздоровела, – ответил Яков и больше не пожелал возвращаться к этому вопросу.
Шломо, человек бывалый, воспитанный и серьезный, не сразу понял то, что сказал ему Яков. А потом все не мог прийти в себя. Вечером Яков, словно заметив его терзания, улыбнулся и притянул к себе – нежно, как девушка юношу. Дунул Шломо в глаза и велел никому не рассказывать. Потом ушел и больше не обращал на Шломо внимания. Тот, однако, рассказал обо всем своей жене, и она поклялась хранить тайну. Но каким-то образом через несколько дней об этом знали уже почти все. Слова – словно ящерки, в любую щелку пролезут.
О чем говорят женщины, ощипывая кур
Во-первых, о том, что лицо библейского Иакова служило образцом, когда Бог создавал ангелов с человеческими лицами.
Во-вторых, о том, что у Луны – лицо Якова.
В-третьих, о том, что, если не можешь забеременеть от мужа, можно купить мужчину, чтобы иметь от него ребенка.
Они вспоминают библейскую историю. Об Иссахаре, сыне Иакова и Лии. Лия купила Иакова, чтобы он с ней спал, а потом родила ему сына. Она купила Иакова за мандрагоры, которые Рувим нашел в пустыне и которые были нужны бесплодной Рахили (позже Рахиль съела эти мандрагоры и зачала Иакову Иосифа). Обо всем этом говорится в Писании.
В-четвертых, о том, что можно забеременеть от Якова, даже если он твоего мизинца не коснулся.
В-пятых, о том, как, когда Бог сотворил ангелов, они сразу открыли свои уста
