Выбирая врага - Тупак Юпанки

— Ведь нестрашно, правда? — усмехнулся тот.

— Наверное. Думаю, обратный путь будет уже легче.

— Да, если вообще будет кому возвращаться, — мрачно вставил Снейп.

***

Полёт прошёл спокойно. Гарри даже удалось немного подремать. Когда самолёт приземлился в Рио-де-Жанейро и таможенный досмотр был пройден, Снейп поймал такси, которое доставило их до отеля, где был заранее забронирован номер. Опять же, непонятно кем, но Гарри не стал вдаваться в подробности.

То ли смена климата, то ли смена часового пояса так повлияла, но на него накатила такая усталость и апатия, что по дороге в отель он почти не обращал внимания ни на город, ни на местных жителей, несмотря на то, что был за границей впервые. И почувствовал огромное облегчение, когда за ним закрылась дверь в просторный светлый номер.

Гарри бегло осмотрел помещение. Спальня, гостиная, ванная комната — ничего необычного. Он достал из мини-бара бутылочку холодной минеральной воды и устроился в мягком кресле, блаженно вытянув ноги. Снейп в это время осматривал их временное жилище с очень напряжённым видом. Гарри это позабавило.

— Это что, шпионская привычка всё проверять? — усмехнулся он. — Вряд ли за шторой могут скрываться Пожиратели смерти.

Снейп вернулся в гостиную и присел в кресло напротив, подперев рукой подбородок.

— Да, я тоже думал, что в номере в захолустном маггловском отеле не могут скрываться авроры в ванной за занавеской. Однако я ошибся, и это стоило мне недели в Азкабане, — мрачно отозвался Снейп.

Хорошее настроение Гарри как рукой сняло.

— Вы были в Азкабане? — удивился он. — Это когда… Ну… Волдеморт исчез? — Снейп медленно кивнул. — И — дайте угадаю — вы не хотите об этом говорить?

Уголок рта профессора медленно пополз вверх.

— Да, с тобой определённо приятно общаться, — с издёвкой произнёс он.

— Я быстро учусь, — в тон ему отозвался Гарри и тут же посерьёзнел. — Так значит, каков план? Завтра аппарируем по тем координатам сразу к горе? — Снейп снова кивнул. — А потом оттуда сразу в аэропорт? Ну, если всё сложится удачно.

— Да, и первым же рейсом домой. Рассказывать Альбусу о наших неудачах.

— Почему вы так уверены, что мы не найдём Ловцов?

— Потому что я не доверяю каракулям выжившего из ума старого маразматика. В молодости Гриндевальд был великим тёмным волшебником. Но потом всё своё величие он променял на безумие.

— Как и Волдеморт, — мрачно вставил Гарри.

— Нет. Как раз наоборот. Тёмный Лорд добился величия благодаря своему безумию, которое многим казалось талантом и умом.

— А вы… — Гарри запнулся и начал сначала: — А вы примкнули к нему, потому что тоже так думали? Знаю, — поспешил добавить он, — вы говорили, что не хотите об этом рассказывать, но всё же…

— Ты что, правда хочешь знать, почему я принял Метку? — тихо и серьёзно спросил Снейп.

— Да.

— Зачем?

— Потому что я не понимаю. А мне всегда интересно то, чего я не понимаю, — признался Гарри.

— И поэтому ты умудряешься постоянно вляпываться в подобные истории, — ухмыльнулся Снейп.

— Наверное, — пожал плечами Гарри, жалея, что Снейп уводит разговор в сторону. — Так вы… Вы расскажете мне?

Зельевар задумался почти на минуту, глядя в окно. Потом усмехнулся и покачал головой.

— Даже не представляю, почему эта тема так тебя интересует. Это было двадцать лет назад.

— Ну, меня это интересует ещё и потому, что с недавних пор мне вообще интересно всё, что… Ну, что связано с вами. И это правда.

Гарри нервно закусил губу, ожидая ответа. От Снейпа не ускользнул этот жест. Гарри действительно хотел получить ответ на свой вопрос. И даже не из любопытства, а потому что он хотел по-настоящему понять этого человека. Но истинное понимание было невозможно без двух историй: о Метке и о матери Гарри. Впрочем, последнюю тему Гарри решил пока не трогать. Возможно, придёт тот день, когда Снейп сможет рассказать и об этом. Ну, а пока…

— Хорошо, — наконец вздохнул зельевар. — Я расскажу тебе, почему принял Метку. Но только при одном условии.

— Да? — тут же оживился Гарри.

— Ты не будешь задавать вопросов, не будешь спрашивать ни о чём, помимо того, что я сам решу тебе рассказать. И больше никогда не станешь поднимать эту тему.

— Тут вообще-то не одно условие… Но да. Конечно, не буду, — быстро кивнул Гарри.

Снейп снова отвернулся к окну.

— Ты вряд ли сможешь понять мои мотивы, — после паузы заговорил он. — Впрочем, я и сам не пытаюсь объяснить их даже себе. Но причин было несколько. Ты никогда не узнаешь, как складываются отношения студентов в Слизерине. Этого никто не знает кроме тех, кто там учился. Но я скажу просто — это клан. Настоящий клан. И, разумеется, все слизеринцы гордятся своей принадлежностью к дому Салазара.

— Вот почему они все такие зазнавшиеся, — вставил Гарри.

— Пойми, — усмехнулся Снейп, — большинство детей, которые попадают в Слизерин, воспитываются в семьях, которые гордятся чистотой своей крови. С детства будущим студентам вбивается в голову, какая это честь поступить именно на этот, избранный факультет. И если они попадают туда, то начинают причислять себя к некой элите.

— А вы причисляли? — тихо спросил Гарри.

— Нет, — быстро ответил Снейп. — Ты знаешь, какая у меня была семья. Когда я сел на табурет во время распределения и мне надели на голову Шляпу, я думал только о тех качествах, которые бы я хотел развить на факультете, куда меня определят. Я не мечтал о каком-то конкретном факультете, хотя знал, на какой у меня больше всего шансов попасть.

— Вы думали о Слизерине?

— Вообще-то о Равенкло. Но Шляпа сказала, что все качества, достойные этого факультета, у меня и так имеются в наличии, так что нечего будет развивать. Для Гриффиндора, по её словам, мне недоставало человечности и желания общаться с людьми. А Слизерин, опять же, по её мнению, смог бы научить меня очень многому, такому, о чём я даже и не подозревал.

— И как, научил?

— Разумеется. Только Слизерин развивает в человеке определённые скрытые качества, о которых тот может и не подозревать. Причём каждого человека этот факультет учит чему-то определённому.

— Хитрости, изворотливости…

Снейп поморщился.

— Это всего лишь слова, Гарри. Слова из песни старой драной Шляпы. Но за этим скрывается что-то намного большее. И недоступное для понимания выходцам с других факультетов. Так что я даже не буду пытаться это объяснить.